— Не сидите тут, — услышала она. — Обгорите!
Это гид Борис вернулся к ресторану. В его руке был набитый пакет.
— Забыл предложить вам таблетки для пищеварения. Натуральный состав. Принимать нужно сразу после еды. Возьмете?
— Нет, спасибо.
— Наташа сказала, у вас понос был два дня…
И так громко сказал это, что мерзкое слово «понос» долетело до ушей Валеры. Сверкнув на Бориса глазами, Рая зашагала к лавке, торгующей барахлом. Что если там найдется хорошенькое платьишко для вечера? А то она с собой ничего такого не взяла.
Глава 6
Боря лежал в гамаке, слушал птиц и смотрел на звезды. Наслаждался? Увы, нет. Ему все не нравилось! Особенно гамак (как можно кайфовать, болтаясь в тряпичном куколе?), но остальное тоже не радовало. Птицы орали как резаные. А они не куры, и их никто не собирается обезглавливать. И звезды не те! Они не сверкали, а тускло мигали. Но главное: не завораживали.
Боря помнил, как в детстве они с ребятами, накатавшись с горок, все сырые, разгоряченные, но в задубевшей одежде, бросались на снег, устремляли взгляды в небо и выпадали из реальности. Тот, у кого фантазия развита, уносился на другие планеты, а такие, как Боря, просто парили между небом и землей. Как он потом узнал, именно так люди и замерзали насмерть. Им комфортно, приятно, мягко, сознание наполовину отключено, в душе покой…
Став взрослым, Боря не оставил привычку смотреть на звезды. Все реже и реже, но он все равно устраивал знакомые с детства сеансы медитации. Обычно на воде, потому что найти хороший сугроб в Питере, куда он переехал, практически невозможно.
А переехал Боря в Питер, потому что мечтал жить именно в нем. Другие просто из деревни свалить хотели. Такие выбирали ближайший город. Некоторые о Москве грезили. Там и деньги, и слава. И от их малой родины не так уж далеко — пятьсот километров всего. А Боря рвался в Петербург. Всему виной сериалы, на которых он рос. «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила». Из-за них он и в менты податься решил. Видел в этой службе романтику, как и в городе на Неве. Жить готов был даже на чердаке или в подвале, главное, в историческом центре.
Он поступил в СПБГУ на бюджет, что для деревенского паренька — чудо. Но вылетел из универа после первой сессии, что уже прозаичная реальность. Забрали в армию. Отслужил. Вернулся в Питер и поступил уже в юридический колледж. Устроился в полицию. Работал опером. Окончил-таки СПБГУ, стал следователем прокуратуры. Все это время жил в центре. Начинал с чердаков и подвалов, но смог переехать в неплохую двушку с современным ремонтом. Жизнь удалась? Вроде бы да. В ней, конечно, никакой романтики, но много «плюшек». Одна из главных — ранняя пенсия. Выслуга позволяла Борису уйти на заслуженный отдых в сорок один. Вот тогда заживу, говорил он себе. Женюсь наконец. Замучу бизнес. Он даже знал, какой. Но все прахом пошло, когда в заместители прокурора взяли не его, лучшего кандидата, по всеобщему мнению, а наглого москвича без опыта оперативной работы, салагу, выскочку. Естественно, он был чьим-то сыном, не чета Маркову, деревенщине. И все-то Боря понимал, и делал вид, что не в обиде, но, когда отмечали профессиональный праздник и он изрядно накатил, устроил драку в ресторане. Прокурора просто на три буквы послал, а его помощника мордой в оливье натыкал. Когда Бориса пытались остановить, другим тумаков надавал. Разбушевался, как Халк, еле скрутили.
После этого Маркову пришлось из органов уйти. Ладно еще, дали возможность самому уволиться. В тридцать шесть он стал гражданским. Дипломированным юристом без опыта работы. Пришлось устроиться в заштатную контору и консультировать бабушек. Чуть умом там не тронулся. Но практику прошел, экзамен сдал и получил лицензию адвоката. Дальше лучше стало. Связи имелись в криминальных кругах. Борис ангелом не был, когда служил в прокуратуре, но за лиходея его никто не держал. Уважали Маркова и считали человеком толковым, поэтому первых клиентов он недолго искал. Когда всех их вытащил, другие подтянулись. Уже посолиднее, покруче. Боря смог выйти на новый уровень: купить дорогой костюм, часы, портфель крокодиловой кожи, машину поменять на люксовую, снять офис. К сорока одному году он точно добился бы многого и не жалел бы о том, что не перетерпел и не доработал до пенсии. Но случилось то, что случилось, и знаковый день рождения он отметил, сидя в вонючем гест-хаусе, лакая дешевый ром и закусывая его копчеными куриными лапами.
— Борис, это вы? — услышал он голос, отвлекавший от мрачных дум. Он не узнал его, но ответил утвердительно. — Можно задать вопрос, не касающийся вашей работы?
Марков обернулся-таки, чтобы увидеть Машу, жену Саши. Эта парочка держалась в стороне ото всех целый день. К Боре тоже не обращались. Этим они очень ему нравились. И вот, нате вам, вопросы появились, еще и не касающиеся работы.
— Слушаю вас.
Она подошла. Большая, крепкая, с длинными пушистыми волосами. Великанша. Муж тоже не мелкий, но они одного роста и комплекции. Только он лысый, как коленка.
— Вы женаты?
Это было неожиданно. А еще то, что голос, нежный, мелодичный, рушил весь образ. Таким бы Стефании разговаривать, но она поскрипывает. Старается говорить томно, однако забывается и пускает петушка.
— Нет, — коротко ответил Боря.
Маша кивнула. Удовлетворилась ответом то есть. И сделала несколько шагов, чтобы сократить расстояние между ними. Валяться в гамаке дальше Боря не мог, не красиво это, поэтому сел.
— А дети у вас есть?
— Дочка. — Он с ней виделся всего несколько раз. Ее родила случайная его любовница, ничего от Бори не требовала, но он принимал участие в ее жизни. Жаль, недолго. Дочке и полугода не исполнилось, когда он улетел в Таиланд. — И к чему эти расспросы? — Ему пришлось это сказать, потому что она молчала.
— У меня есть к вам предложение… — Она запнулась. Теперь Боря видел, как она волнуется. — Оно может показаться сомнительным или пошлым… — В глазах мука, щеки пылают. — Не могли бы вы со мной переспать?
Он бы решил, что это шутка или действие человека, проигравшего в споре, если бы не искреннее волнение женщины. Она так переживала, что ее большие, как у мужчины, руки подрагивали.
— Это лестное предложение, — через паузу начал отвечать Боря. — Но я вынужден отказаться.
— Я настолько непривлекательна?
— Нет, вы вполне… — И это было правдой. У Маши симпатичное лицо, ее фигура, хоть и излишне крупная, пропорциональна, а волосы, когда влажные, кольцами закручиваются. — Но вы замужем. И супруг ваш сейчас ждет вас в номере.
— Саша мой брат.
Так вот почему они похожи!
— Мы сироты, поэтому очень близки. Всегда вместе. И потребности в браке у меня нет. Но ребенка хочется.
— Так я вам как спермодонор нужен?
— Да, — с облегчением выдала она. — Мы можем вам заплатить за секс. Немного, сто пятьдесят долларов всего, но и они на дороге не валяются, не так ли?
— Парни-проститутки сказали бы, что цена более чем достойная.
— Только не советуйте мне обратиться к ним.
— Не хотите узкоглазенького или смугленького ребеночка? — В основном с дамами работали чернокожие парни, тайцы у них не котировались.
— Мне нужен здоровенький, а какие у него будут глаза и кожа, дело десятое. — Маша немного успокоилась, как пациент стоматолога, который дрожит возле кабинета, а когда сядет в кресло, ощущает облегчение. Боря, по крайней мере, испытывал именно такие эмоции. — Я давно думаю о ребенке. Но мужчина, от которого можно родить, все не попадался…
— И тут я! Идеальный кандидат, — не удержался от короткого хохота Марков.
— Да, вы идеальный вариант, — серьезно подтвердила она. — На данный момент. Если не брать в расчет пионера и пенсионера, выбирать можно из четверых. Витас и Валера для меня недосягаемы. Коля, боюсь, девственник, и с ним каши не сваришь. Еще он странный, и это может быть психическим отклонением. Остаетесь вы: здоровый на вид, вполне симпатичный, неглупый, адекватный…
— И отчаявшийся настолько, что готов взять за услугу сто пятьдесят баксов.
— Даром вы не согласились бы.
— Я и за деньги отказываюсь. Но спасибо, что рассмотрели меня.
— Мало предложила, понимаю, — тяжело вздохнула она и начала дергать резинку для волос, которую натянула на запястье. — Какая сумма вас заинтересовала бы?
— Маша, прошу вас, давайте закончим этот разговор. Вы не столько меня — себя ставите в неловкое положение. Вернитесь домой и присмотритесь к мужчинам, которые вас окружают. Наверняка найдется такой же, как я: досягаемый, здоровый на вид и вполне симпатичный.
— Мне нужно сегодня! — выкрикнула она в отчаянии.
Борис шикнул на нее. Вся группа уже угомонилась, кто-то наверняка уснул, а она вопит.
— Для последней овуляции в жизни вы слишком молоды, — проворчал он и снова начал укладываться в гамак, показывая тем самым, что разговор окончен.
— Сегодня вы завозили нас в заброшенный храм, — зашептала она торопливо. — К статуе Будды. Вы сказали: если стоите на распутье и не знаете, как поступить, спросите совета у него. Если божество захочет вас направить, то подаст знак.
Это Владлен придумал, чтобы туристы купили у него дары для Будды, сладости, цветочки, свечи. Вся эта ерунда приобреталась в фикс-прайсах китайского квартала по десять батов, а продавалась на месте за пятьдесят. Гиду — навар, туристу — вера в чудо.
— Я обратилась к Будде с вопросом, — продолжила Маша. — И после того, как возложила к его ногам дары, он подал мне знак.
— Какой? — с любопытством спросил Боря.
— Хочу оставить это в секрете, — разочаровала его она. — Но теперь я знаю, что должна делать — рожать ребенка.
— Зачать его прямо сегодня вам тоже Будда подсказал?
— Завтра я могу передумать. Начну сомневаться. Струшу. А когда вернусь в Россию, а это будет уже через пять дней, забуду о том ощущении просветления, которое поймала в заброшенном тайском храме…
— Извините, Маша, но я ничем вам не помогу. Хватит с меня одного брошенного ребенка. Но совет вам дам, хоть вы и не просите. Витас живет в отдельном домике на холме. Постучитесь, зайдите к нему под каким-нибудь предлогом и соблазните. Только не деньгами, конечно. Он нарцисс, так польстите, наврите, что влюбились с первого взгляда, что-нибудь про знак, ниспосланный Буддой, наплетите… В конце концов, если божество действительно хотело помочь вам, оно это сделает!