ремышль. Здесь Пожарский заболел, но и Лисовский, поняв бесперспективность набегов, удрал в Литву. «Нашла коса на камень» — говорили в народе.
Несмотря на полное поражение, польские феодалы не отказались от своих захватнических целей в отношении Русского государства и продолжали нападать на его территорию. Последний раз польская армия по главе с Владиславом, еще мечтавшим о московском престоле, в 1617 г. двинулась в Русские земли. В войске находился гетман Я. К. Ходкевич. Первоначально захватчики добились успеха. Они взяли город Дорогобуж, а затем Вязьму. Путь на Москву оставался открытым. Однако в Калуге польские войска получили отпор. Срочно прибывший в город Д. Пожарский организовал оборону и вынудил польское войско отойти и встать на зимние квартиры в Вязьме.
В июле 1618 г. королевич Владислав из района Вязьмы начал повторное наступление на столицу. В этот раз он надеялся добиться успеха. С Украины ему на помощь шло 20-тысячное войско под руководством П. Конашевича-Сагайдачного, связанного договором с польскими магнатами. Он, идя на помощь Владиславу, надеялся увеличить количество реестровых (списочных) казаков на Украине. Польские войска застряли под Москвой, не решаясь без помощи казаков Сагайдачного штурмовать столицу.
Гетман П. Сагайдачный — популярный на Сечи военный предводитель. В 1616 г. под его руководством запорожцы совершили поход на Кафу (ныне Феодосия) — турецкий город-крепость и невольнический рынок. Крепостью управлял турецкий беглер-бей (губернатор), возглавивший 14-тысячный гарнизон. Турецкие феодалы устраивали в этом городе торги — украинские, русские и польские крестьяне и крестьянки продавались как живой товар. Дерзкий поход П. Сагайдачного увенчался полным успехом — крепость была предана огню, а полоненные освобождены. Турецкие феодалы трепетали, услышав его имя. Но в 1617 г. Сагайдачный обещал помочь королевичу Владиславу в его намерении добиться русского престола и сумел увлечь основную массу запорожцев в поход.
Войско запорожцев стремительно двигалось в центр России по Муравскому шляху. Города Елец, Ливны, стоявшие на его пути, были захвачены. Помощник Сагайдачного Михайло Дорошенко взял Лебедянь, Ряжск и Скопин. Сам Сагайдачный, войдя в Шатцкий городок (на реке Шать), послал полковника Петра Милостивого с тысячью запорожцев к городу Михайлову на реке Проня. По пути следования Сагайдачный не оставлял в своем тылу невзятых крепостей. Но этот город не только стал камнем преткновения для запорожского войска, но и сорвал честолюбивые планы польского королевича по захвату Москвы.
Город Михайлов — типичная крепость того времени на порубежье Руси. Он прикрывал столицу с юга и входил в число крепостей Большой засечной черты, охранявших центральные районы России от набегов кочевников. Располагался город на бойком месте. Еще до нашествия монголо-татар это укрепление охраняло Рязань от набегов половцев. Недаром местность южнее Прони носила название «Половецкое поле». После окончательного свержения монголо-татарского ига город стал выполнять функции опорного пункта для русских войск, отражавших набеги ногайцев и крымских татар. В 1534 г. при урочище Красная Горка на правом, южном берегу Прони московские воеводы наголову разбили полчища татар хана Саип-Гирея. Царь Иван Васильевич IV обратил внимание на выгодное стратегическое положение городка. В 1551 г. по его приказу князь А.И. Воротынский возвел на левом, гористом берегу Прони крепость, оборудованную по всем правилам инженерного искусства того времени.
Прежде всего был сооружен земляной вал до 30 м шириной и высотой до 14 м. На нем поставили рубленые дубовые стены, шедшие параллельно друг другу, соединенные поперечными перегородками. Такой как бы прямоугольный «колодец» длиной до 9-12 м, шириной от 2 до 6 м и высотой от 4 до 10 м засыпался трамбованной со щебнем землей. Такие стены выдерживали артиллерийский обстрел и с трудом поддавались огню. Длина стен новой крепости составила около 600 м по периметру. Они венчались семью глухими башнями. Башни имели два яруса, на которых устанавливались затинные пищали и размещались стрельцы. Крепость имела двое ворот. Одни из них находились на северном участке стены и открывали дорогу на Рязань, другие — на южном, выходили на реку, к Тульской дороге. Ров глубиной до 6 м окружал крепость, а за рвом в поле набивался «честик» (иногда ошибочно пишут «чеснок») — деревянные сваи, заостренные сверху. Они препятствовали наступлению пехоты и были особенно опасны для конницы. Крепость господствовала над местностью. С юга ее окаймляла река, а с востока и запада находились глубокие овраги, и только небольшая полоса с северной стороны — дорога на Рязань — была относительно ровной. И именно с этой стороны крепость прикрывала самая мощная сторожевая башня, усиленная артиллерией. Кроме всего, крепость имела несколько тайных вылазов (выходов), один из которых вел к реке. Окрестные поля за рекой просматривались со стен на 10–20 км, что исключало внезапный подход вражеских войск. Так, в частности, случилось в 1574 г., когда под Михайловом, в Печерниковских дубравах, князь П.С. Серебряный разгромил полчища татар, вторгшихся в пределы Московии.
Не успело Русское государство избавиться от польско-шведских феодалов и их приспешников, как на южном направлении появились крымские татары. И снова в 1614 г. михайловский воевода Владимир, сын Прокофия Ляпунова, встретил войско крымчаков на Пронской дороге, недалеко от Михайлова, и погнал их прочь из пределов Русской земли. Укрепленный город исправно нес службу, охраняя степные окраины России.
В 1617 г. в крепости насчитывалось 1045 ратных людей, в их числе: московские конные стрельцы Михаила Карпова, отосланные поляками еще в 1610 г., — 295 человек; пеших стрельцов было 127 человек. Городовых казаков насчитывалось 324 человека, пушкарей и затинщиков — 40 человек. В городе несли службы 185 дворян и детей боярских и 50 конных черкас[22]. Остальную часть защитников составляли плотники, кузнецы и другие мастеровые люди. Все служилые люди и жители города в случае опасности или осады действовали дружно, невзирая на то что многие были простыми ремесленниками: плотниками, кузнецами, портными. Вокруг крепости располагались слободы: стрелецкие, казацкие, черкасская, где жили домочадцы ратных людей. В целом для того времени гарнизон города Михайлов был достаточно сильным. Из его состава часто выделялись ратные люди для оказания помощи другим городам. Так было и в 1618 г., когда войско П. Сагайдачного направилось к Москве на соединение с поляками королевича Владислава. Ратные люди из Михайлова ушли на помощь к защитникам Сапожка, Серпухова и Калуги.
А в это время запорожцы П. Милостивого направлялись к городу. Защитники Михайлова не пустили запорожцев. 16 августа 1618 г. Петр Сагайдачный после неудачного похода П. Милостивого на Михайлов решил двинуться со всем своим войском в 20 тыс. человек к строптивому городу. Ратники и жители города, оставив свои посады, закрылись в крепости и приняли твердое решение — не сдаваться. Два дня, с 17 по 19 августа, длился приступ. Полки атакующих сменяли друг друга — штурм продолжался не только днем, но и ночью.
Многочисленность штурмующих вызвала у некоторых защитников острога колебания. Тогда один из горожан, по имени Митрофан, в минуту затишья выступил на вече перед ратниками и жителями с речью: «Стойте добро и мужайтесь, а страх и ужас отриньте от сердец ваших. Все города русские не приемлют нового завоевателя Владислава и его помощников. Сделаем вылазку в стан противника, а не будем отсиживаться за стенами».
23 августа запорожцы снова изготовили штурмовые лестницы, восстановили «примет» и подвинули его к стенам крепости. Но и защитники провели подготовку к отражению штурма. Перед ратниками и жителями города снова у церкви Михаила Архангела выступил простой мастеровой — портной по имени Дмитрий и призвал обороняющихся «стоять крепко» и держаться до последнего. Защитники на виду запорожского воинства совершили крестный ход с иконами и хоругвями по стенам крепости. Запорожцы поняли, что жители не собираются открывать ворота. Моральное состояние осаждающих было подорвано. В их рядах возникло недовольство братоубийственной бойней. Но Сагайдачный уговорил многих своих приверженцев пойти на приступ. Он внушал им, что крепость можно взять, поскольку запасы пороха у защитников иссякли и они вынуждены будут при штурме отбиваться холодным оружием. Изменил он и план атаки. «Примет» начали делать не у северных ворот, а вблизи сторожевой башни, которая мощным огнем затинных пищалей отбивала приступы атакующих. Сагайдачный намеревался лишить защитников сильного опорного пункта обороны. Ратники Михайлова также не дремали. Они усилили количество защитников на стенах, прилегавших к башне. Другая часть воинов направилась к тайному вылазу из крепости. Как только запорожцы начали штурм, михайловцы открыли тайный выход и с мечами и саблями устремились на лагерь осаждающих. Они ударили по тылу штурмующего воинства и нанесли ему чувствительный урон. В это время запорожцы атаковали воротную и сторожевую башни. Однако и здесь защитники крепости действовали согласованно. Они внезапно открыли ворота и бросились на штурмующих. Со стен крепости запорожцев поражали не только мужчины, но и женщины и даже отроки. Мощный отпор произвел на запорожских казаков неизгладимое впечатление. В панике они отхлынули от стен, теряя в рукопашной сече своих бойцов. Этот неудачный штурм поставил точку над колебаниями запорожцев. Даже верные Сагайдачному казаки высказались против дальнейших попыток взять крепость. Они категорически отказались воевать с русским населением города и своими же земляками-черкасами. В следующие два дня запорожцы больше не предпринимали атак. Они хоронили убитых, разбивали щиты и жгли «приметы». 27 августа 1618 г. П. Сагайдачный снял осаду и ушел от Михайлова. На то были веские причины.
Ропот в рядах запорожского войска грозил перерасти в открытое неповиновение и вызвать потерю авторитета гетмана Запорожской Сечи. Королевич Владислав с польским войском топтался на подходе к Москве в районе Звенигорода и слал слезные депеши Сагайдачному, умоляя его скорее прийти на помощь. Поляки, окруженные враждебным населением, с трудом добывали себе пропитание. Владислав без помощи запорожцев не решался идти на штурм Москвы. Петр Конашевич-Сагайдачный, лелея надежду в ответ на помощь королевичу вырвать привилегии для украинских казаков, срочно решил двигаться на соединение с польским войском. Однако 10 дней стояния под Михайловом, с 17 по 27 августа, были безвозвратно потеряны. Но самым большим ударом для гетмана явился поворот в сознании украинских казаков, которые воочию убедились в бесполезности братоубийственной войны. Русские люди на всем пути их следования относились отрицательно к намерению посадить на престол иноземного царька — польского королевича Владислава. Тем не менее, несмотря на урок, преподнесенный жителями Михайлова, сам Сагайдачный все еще надеялся поправить положение. Он повел свое войско по Рязанской дороге к Коломне, хотя первоначально намеревался идти на Каширу и там бродами форсировать Оку.