События XVII в. показали огромное значение пехоты, вооруженной огнестрельным оружием. «Огневой бой» стал внедряться и в русскую конницу. С 1655 г. царские указы предписывали дворянам явиться на службу с карабином и парой пистолей. Возросла потребность и в артиллерии. «Наряд» с обслугой насчитывал в середине XVII в. до 4,5–5 тыс. человек[25].
В 30-50-х гг. XVII в. были проведены военные реформы, цель которых состояла в том, чтобы увеличить численность, улучшить организацию и повысить боевую подготовку русского войска. В результате этих реформ были созданы войска «нового строя». Они состояли из конных и пеших полков. Конные полки подразделялись на драгунские и рейтарские. Драгунская конница была обучена действиям в конном и пешем строю, тогда как рейтары сражались только в конном строю. Кроме того, в составе войск «нового строя» имелась в небольшом количестве легкая конница — гусары.
Рейтар был вооружен карабином, двумя пистолетами, шпагой и латами. Имелись также эскадроны и полки рейтаров — копейщиков, которые вооружались копьями и пистолетами.
Гусар вооружался копьем меньшего размера, чем у копейщика, двумя пистолетами и латами. Драгун имел облегченный карабин, мушкет и шпагу. Были также драгуны-копейщики.
Пешее войско составляли солдатские полки, вооруженные мушкетами и бердышами. В качестве защитного вооружения иногда употреблялись латы. Старший офицерский состав вооружался протазанами[26], а младший — алебардами.
Войска «нового строя» получили единую организацию. Все полки, как конные, так и пешие, имели по 10 рот. В конных ротах числилось по 100 человек, в пеших — по 160 человек. В полках вводились новые чины: полковник, майор, капитан, ротмистр, поручик. Это определяло четкий порядок соподчинения начальствующих лиц.
В мирное время солдаты жили по домам, им разрешалось заниматься торговлей и разными промыслами. Часть солдатских полков находилась на постоянной службе, составляя наряду со стрельцами постоянное войско.
Ежегодно в течение месяца полки «нового строя» собирались для воинского обучения, которое велось по уставу. Известно два устава того времени: «Устав ратных, пушечных и других дел» (1607; 1621)[27] и «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (1647). В «Уставе ратных, пушечных и других дел» говорилось об обучении и дисциплине войск, о вождении войск на театре военных действий, о боевых и походных порядках, взаимодействие войск в бою, устройству лагерей, организации движения обозов, способах владения крепостями и их обороне. Большое число статей было посвящено артиллерии, правилам ее стрельбы, что свидетельствует о важном значении, которое приобретал этот род войск.
В Уставе неоднократно подчеркивалась мысль о необходимости повседневного обучения войск. Только «ежедневное навыкание — говорилось в одной из статей, — дает или приносит мастерство». Большое внимание уделялось также соблюдению воинского порядка и дисциплины. От воинов требовалась взаимная поддержка в службе «делом и разумом». За измену и передачу тайны врагу, за грабеж, убийство мирных жителей, утерю оружия в боевых условиях виновные подвергались смертной казни.
Войско, говорилось в Уставе, всегда должно быть готово к войне. Маневр войск, который совершается в целях разгрома врага, должен быть быстрым, так как медлительность «портит многие домыслы».
Во второй половине XVII в. отчетливо проявлялась тенденция к усилению государственной централизации — переход от сословно-представительской монархии к абсолютизму. Перестройки вооруженных сил и контакты с армиями западных государств потребовали от русского правительства определенных мер по укреплению воинской дисциплины в целях повышения боеспособности войска.
Задачи обороны государства от внешних врагов, укрепление власти самодержавия требовали создания послушной, дисциплинированной армии. В своде законов (Соборное уложение 1649 года) была установлена военно-уголовная ответственность всех ратных людей за нарушение дисциплины. Из преступлений Соборное уложение на первый план выдвигало измену царю и государству. За переход в лагерь неприятеля и бунт виновникам грозила смертная казнь. За первый побег и самовольный отъезд с поля боя предусматривалось битье кнутом, за второй — битье кнутом и лишение половины оклада и поместья, за эти нарушения в третий раз — битье и полная конфискация поместья. В войсках существовали и крепостнические порядки, за даточных людей (крепостных крестьян, мобилизованных на время военных действий) отвечали их владельцы. Вопросы о преступных деяниях ратных людей и мерах их наказания решали полковые воеводы[28].
Поместная система комплектования изживала себя. Дворяне-воины, занимаясь своим хозяйством, более заботились о закрепощении работников, нежели о военной службе. Участилось и стало массовым уклонение от воинских обязанностей. Стрелецкие войска стали доукомплектовываться людьми, сосланными в них за различные преступления. Сотенные головы и полковники облагали стрельцов налогами и поборами, что повлекло раскол в среде стрелецкого войска. Основная масса стрельцов, не получая жалованья, кормилась «черной работой». Полицейские функции, возложенные на них, не вызывали энтузиазма. Стрельцы зачастую выступали на стороне угнетенного люда.
Несмотря на регламентацию условий службы, которая придавала русскому войску черты регулярной армии, своевольство и самоуправство феодальной военной знати (особенно местнические раздоры — борьба за право назначения на более высокий пост) ослабляли воинскую дисциплину, снижали боеспособность русского войска. Злоупотребление властью, насилие и вымогательства «начальных людей» (воевод и других) приводили к оскорблению личности ратников и жестокости. Плодилась масса наказов, а дисциплина падала. Русский военный историк П.О. Бобровский справедливо писал: «Начальник, допускающий себе оскорбительные и унижающие личную честь действия в отношении своих подчиненных, не только нарушает долг службы, но дает повод своим подчиненным к нарушению чинопочитания и подчиненности, двух основных элементов воинской дисциплины…»[29]. Далее он отмечал, что в XVII в. под честью понималось не личное достоинство человека, а то положение, которое он занимал в обществе. Требовались коренные изменения не только в войсках, но и в военно-юридических законах, чтобы поднять престиж воина независимо от его происхождения. Тем более что традиционные воинские представления о чести и товариществе у русского народа не исчезли. Герой Отечественной войны 1812 года генерал Д.П. Неверовский, говоря о казачьих войсках, отмечал: «В своем офицере он (казак) никогда не видел барина… Офицер был всегда для него такой же казак, но начальник… Дисциплина поддерживалась не столько наружными формами и не силою страха, сколько нравственной связью между начальником и подчиненным… внутренним сцеплением — товариществом»[30]. Петр I, учреждая регулярную армию, стремился утвердить в русском войске дисциплину, основанную на нравственных началах. Он указывал, что солдат — прежде всего защитник Отечества. Военные традиции оказали огромное влияние на систему воспитания русской регулярной армии.
В целом реформы в русском войске в XVII в. предопределяли создание регулярной армии, комплектуемой по единому принципу, вооружаемой и содержащейся за счет государства, но это стало возможным только при окончательном утверждении абсолютизма.
Русская армия, готовясь к освобождению Смоленска, захваченного Польшей, проводила специальные учения. Для решения важной задачи русское правительство пригласило иностранных офицеров, нанимало иноземных солдат — пусть поделятся опытом, себя покажут. Но во время Смоленской войны (1632–1634) иностранцы показали себя не с лучшей стороны. Многие из них перешли на службу в польские войска. После изгнания захватчиков пришлось обратиться к национальной основе обучения и набора в войска. Русское правительство, озабоченное охраной границ, начало набирать ратных людей в полки «нового строя». В 1649 г. из крестьян стали формировать пашенных солдат. Им выдавали казенные мушкеты и шпаги. С переходом от частных к общегосударственным призывам даточных людей русская армия численно возросла. В 1661–1663 гг. на службе находилось 42 солдатских полка — 24 377 офицеров и рядовых; 8 драгунских полков — 9334; 22 рейтарских полка — 18 795; 2 полка копейщиков — 1185 и 1 полк гусар — 757 человек.
В 1661–1663 гг. во всех стрелецких приказах числилось 48 263 человека. Из росписи видно, что основным ядром войска стала пехота. По своей организации и выучке стрельцы являлись наиболее боеспособной частью войска, которые проявили свои боевые качества в войне с Турцией, пытавшейся захватить Украину. Стрелецкие полки в Чигиринском походе 1678 г., по словам П. Гордона, зарекомендовали себя как лучшая часть войска[31]. Вооруженные огнестрельным оружием полки «нового строя» и стрельцы располагались в первой линии. В связи с качественным улучшением огнестрельного оружия и возросшей скорострельностью боевой порядок русской пехоты строился в четыре шеренги в глубину. Удлинился фронт построения пехоты в целях максимального использования огневой мощи. Вторую линию, или резерв, составляла дворянская и казачья конница.
В Чигиринском походе стрелецкая пехота, вооруженная бердышами, при наступлении выбивала из траншей турецкую пехоту[32].
При фронтальном столкновении огневой бой русской пехоты и артиллерии расстраивал боевые порядки турецкого войска, чем способствовал успешным фланговым действиям конницы из резерва. Дворянское ополчение и вообще конница приобрели вспомогательное значение. В целом дворянское ополчение теряет свою роль окончательно после 1649 г., когда дворяне добились права передавать поместье по наследству. Постепенно, стремясь укрепить свое экономическое положение, дворяне стали избегать «государевой службы». Как писал И.Т. Посошков, даже выйдя в поход, дворяне в сражении целыми ротами прятались «за кусты», надеясь получить «легкие раны» и вернуться скорее в свое поместье