— Что вам заказать, Эстер?
— Черный кофе был бы очень кстати. Спасибо!
Клара улыбнулась и пошла к стойке, чтобы сделать заказ.
Эстер бесцельно глазела в окно, думая о фотографии, которую сделала Клара. О том, как излучало любовь лицо сестры. О мужчине, который держал Ауру в объятиях. Она оглянулась на Клару, дожидавшуюся кофе. От волнения свело желудок. В памяти внезапно всплыл Звездный домик. Мельтешение в темном углу крыльца. Ритмичное попискивание в больничной палате Ауры, подрагивают закрытые веки сестры. Рядом свернулась Фрейя. Эстер стоит в дверях, смотрит на спящую мать, спящую сестру. Что-то не так. Она всем телом ощущает: что-то не так. Горло сдавил тошнотворный, удушливый страх.
— Ну вот, — радостно сказала Клара, подходя к столику с двумя чашками и бумажным свертком. — Я купила пару hindbærsnitter — полосок с малиной.
— Tak, — неловко сказала Эстер, беря чашку и пирожное.
Они говорили о погоде и достопримечательностях, которые успела повидать Эстер. Наконец светский разговор стал для нее невыносим.
— Можно я спрошу у вас кое-что о моей сестре? — Эстер обхватила чашку.
— Можете задавать любые вопросы, — ободрила ее Клара.
«Чтобы получить то, чего мне хотелось больше всего в жизни, мне надлежало набраться храбрости и попросить о помощи». По груди Лилле Хекс летела стая, огромная блистательная птица, составленная из тысячи крыльев.
Лишь выдохнув, Эстер осознала, что сидела не дыша. Она достала из кармана телефон и вывела на экран фотографию Ауры, стоящей перед Лиден Гунвер.
— Это ваш снимок. — Эстер показала фотографию Кларе. — Вы не знаете, кто этот мужчина рядом с Аурой?
Клара взяла телефон, и на ее лице отразилось какое-то сильное чувство.
— Знаю. Это Софус.
— Софус? — повторила Эстер.
— Да? — Вопросительная интонация прозвучала так, будто Эстер должна была знать это имя.
Но Эстер покачала головой.
— Софус, — повторила Клара. — Мой брат, который живет на Фарерских островах. Жених Ауры.
Шкура пятая. Обретение
30
Эстер заняла свое место в самолете — рядом с иллюминатором, в пустом ряду. Было пасмурно, взлетную полосу поливал дождь. Эстер казалось, что сырость въедается ей в кости. Стюардессы закрыли люк и начали предполетный инструктаж. Сначала по-фарерски, потом по-английски.
— Экипаж приветствует вас на борту самолета компании «Атлантик эйруэйз». Мы направляемся из Копенгагена в Воар. Время полета составит два часа пятнадцать минут. Спасибо за внимание.
Самолет вырулил на взлетную полосу и, гудя, начал набирать скорость; Эстер схватилась за ручки кресла. По стеклу стекали струйки дождя. Она зажмурилась; самолет оторвался от земли.
— Ты решилась, и я горжусь тобой. — Абелона крепко обняла ее, когда они прощались в аэропорту.
— Я пока еще ничего не сделала, — возразила Эстер.
— Ты решилась взглянуть в лицо неизвестному, а это уже очень много. Именно об этом говорят все великие произведения искусства. Что сказала бы Хильма аф Климт? — Абелона улыбнулась.
Эстер, защищаясь, скривила губы и простонала:
— Не знаю. Что сказала бы Хильма?
Абелона положила руку ей на плечо.
— Думаю, Хильма сказала бы так: «Апатия — легкий выбор. А трудный выбор — твое и только твое дело. Сделай его — и сможешь получить многое: абстрактное, странное, большое, малое, прекрасное, загадочное, боль, потерю, горе, открытия, свободу, радость. Захоти сделать этот выбор, сделай этот выбор — или смирись с ограничениями, которые ты сама себе создала. Смирись с тем, что живешь в клетке».
— Понятно. — Эстер, улыбаясь, вскинула руки. — Смирись с тем, что живешь в клетке? Боже, боже. Напутственная речь окончена?
Абелона рассмеялась.
— Ну ладно, ладно. Давай попробую заново. Хильма сказала бы так: «В моей жизни известного и неизвестного было поровну. Помните красоту, которую я принесла, вернувшись из тьмы».
Они снова обнялись. Эстер благодарила Абелону за заботу и щедрость.
— Подарок на дорогу. — Абелона достала из сумки и вручила Эстер какой-то сверток.
— Ты и так уже столько для меня сделала! — запротестовала та.
— Открой. Разорви бумагу. — Абелона, блестя глазами, подцепила край липкой ленты. Эстер оборвала обертку. В свертке оказался путеводитель по Фарерским островам.
— А я и не подумала купить путеводитель. — Эстер заключила Абелону еще в одно, последнее объятие. — Спасибо.
— Ты же заедешь ко мне на обратном пути, ja? — Абелона не отпускала ее. — Не исчезнешь в никуда, не отправишься с островов прямиком домой?
— Как призрак? — отозвалась Эстер и пошла на посадку, посмеиваясь и прижимая путеводитель к груди.
Абелона подняла руку с оттопыренным большим пальцем. Она махала Эстер, пока та проходила досмотр. Наконец Эстер скрылась из виду.
В иллюминаторе были туман и облака, а под ними — безбрежное темное море. Глядя, как перекатываются внизу волны, Эстер вспоминала слова, сказанные однажды Куини: «Вода, Старри, — это и есть древность. В ней вся память Земли». Сколько же лет этому морю? Эстер вспомнила, как любовалась на звезды с Джеком. Казалось непостижимым, что вот она смотрит вверх — и одновременно заглядывает в прошлое, что это те же звезды, которые люди видели тысячи лет назад. Столь же непостижимым казалось, что когда она смотрит вниз, в океанские глубины, то тоже заглядывает в прошлое — как говорила Куини, в древние легенды о воде. Почти не думая, Эстер сложила большой и указательный пальцы руки, лежавшей на колене, в кольцо.
— Кофе? — прервала ее размышления стюардесса.
— Да, пожалуйста. — Эстер взяла у нее бумажный стаканчик с черным кофе и два пакетика сахара. — Спасибо.
Стюардесса покатила тележку дальше, и тут за спиной у Эстер кто-то сказал:
— Прошу прощения!
Она обернулась.
— Это не ваш шарф? — В кресле за ней сидел седеющий мужчина в очках в черепаховой оправе. Приветливо улыбаясь, он держал в руках шарф Эстер.
— Ой, спасибо. — Эстер потянулась за шарфом. — Наверное, за тележку зацепился.
— Ничего. — Мужчина говорил по-английски, как Абелона. Эстер решила, что он или датчанин, или житель Фарер.
Она принялась размешивать сахар. Снова взглянула вниз, на море. Тихонько замурлыкала какой-то мотив, только песню не могла вспомнить. Закрыв глаза, чтобы сосредоточиться, Эстер пропела про себя куплет. В памяти всплыла коробочка с диском на бюро в комнате Ауры: женское лицо в окружении морских волн, похожих на текучие волосы русалки. Эстер всматривалась в коробочку, пока не вспомнила: это альбом Сары Бласкоу What the Sea Wants, the Sea Will Have. Жидкокристаллический дисплей на большой магнитоле Ауры, восьмая дорожка, Woman by the Well. Приехав из Дании, Аура закрылась у себя в комнате и до бесконечности ставила эту песню. Эстер, которая вернулась из университета, позвонила Нин, отчаянно нуждаясь в помощи. Та, не откладывая, приехала в Ракушку и объявила, что забирает их на спонтанный семейный обед, который устраивает Куини. Они попали в умиротворяюще знакомую атмосферу легенд, за кухонный стол Куини, где, кроме них, сидели, разбирая и нанизывая на леску раковины, другие женщины. Пока Аура не перебила рассказчицу.
— Мы все родом со звезд, — говорит Куини, разбирая радужные раковины, лежащие перед ней на подносе. — Мужчины упали на землю, а женщины и дети — в море. Морская страна — страна женщин. А из моря мы все возвращаемся домой, на звезды. Наш народ всегда это знал. — Она нанизывает на леску морские раковины. Те поблескивают у нее в руках, переливаются в полуденном свете, заливающем кухню.
Эстер поглядывает на Ауру. Та замерла, ловит каждое слово Куини. Почти как в прежние времена.
— Мы всегда…
— Куини, а куда ты хочешь попасть после смерти? — внезапно спрашивает Аура.
Куини прекращает перебирать раковины и через всю комнату смотрит на Ауру. Потом бросает взгляд на женщин, собравшихся у стола.
— При чем тут «хочешь», малыш. Я уже сказала, что отправлюсь на звезды. К своим предкам.
Кто-то заводит разговор на другую тему, другие подхватывают ее, эту другую тему. Заваривают чай. Передают друг другу печенье.
Аура вежлива и оживлена — впервые после возвращения. Если не слишком присматриваться, то кажется, что она почти счастлива побыть в компании.
Но Эстер видит, как дрожат руки сестры. Эстер слышит, как дрожит ее голос.
Эстер допила кофе и смяла стаканчик в кулаке. Снова посмотрела в иллюминатор, на море, хранившее жизнь Ауры. Хранившее ее смерть.
Хотелось отвлечься, и Эстер занялась подаренным Абелоной путеводителем. Полистала страницы. Начала читать про геологию Фарерских островов, и сердце поуспокоилось.
Капитан объявил, что полет подходит к концу и начинается посадка. Эстер загнула уголок страницы, которую читала, и выглянула в иллюминатор. Оказывается, они уже под грядой облаков.
Она придвинулась ближе, рассматривая приближающиеся острова. Понять, где кончается море и начинается небо, было невозможно: и то и другое — серебристое, белесое, в завихрениях. Из воды эффектными зазубринами поднимались островки вулканической породы. Эстер прижалась к стеклу лбом и носом, рассматривая один такой островок: острые вершины походили на хребет гигантского дракона, который свернулся и спит. Тело из черного базальта поросло зеленовато-золотистой травой. Волны плещут в бока, в черные скалы, образуют белоснежные водовороты. В ушах зазвучал голос Джека: «Чтобы добраться до вожделенных сокровищ, героиня должна пройти мимо дракона».
Грудь сдавило чувство, которое Эстер носила в себе с тех пор, как покинула дом: Аура уже прошла этот путь. Летела на Фарерские острова, видела то, что видит сейчас она, Эстер. Смотрела на спящего дракона глазами человека, который очень скоро встретится со своим любимым. От соленой воды до самых звезд все было Аурой.
Эстер смотрела, как самолет снижается к просторной долине, в которой виднелась одинокая посадочная полоса аэропорта. Самолет несколько раз тряхнуло, он накренился, начиная торможение, коснулся земли и наконец остановился. Эстер не стала торопиться на выход.