Зазвучала другая песня — I Should Be So Lucky.
Внимание Эстер привлекла рука в сетчатой перчатке: мистер Верона и Марко звали ее на танцпол. Эстер неловко помахала, вежливо отказываясь от приглашения. Тогда мистер Верона, поправив бант на голове, двинулся к ней через толпу; на шее у него раскачивались крест и блестящие бусы из фальшивого жемчуга. Эстер запаниковала: ей грозила светская беседа. Она отступила в сторону, в тусклый свет, и пряталась за спинами стоявших с краю гостей, пока не увидела, как ажурные чулки мистера Вероны возвращаются к лодочкам и отутюженным чиносам Марко.
Эстер обнаружила, что стоит за крыльями и хвостом Фалькора из «Бесконечной истории»[18]. Дракон пил пунш в компании Бастиана, Атрейю[19] и Тины Тернер; Нин болтала с приятелями Ауры и коллегами по ресторану, где та работала после неудачи с университетом. Ребята были в тех же костюмах из «Бесконечной истории», что и на маскарадной вечеринке в честь двадцать первого дня рождения Ауры. В тот день они собрались у ног Ауры, которая в одной руке сжимала микрофон караоке, а в другой — бокал в держателе. Алкоголь придавал Ауре особый шарм. На ней переливались тюль и блестки цвета слоновой кости; на зализанных назад светлых волосах сияли четыре нитки жемчуга. Она не столько пела вместе с Лималем, сколько хрипло орала друзьям: «Скажи мое имя!», передразнивая Девочку-Императрицу. «Спаси Фантазию!» — и она вскидывала руки; гости восторженно орали. Она будто притягивала к себе свет всех садовых фонарей, и тот отражал ее радость. Эстер, которой до восемнадцатилетия оставалось еще несколько месяцев, стояла за спинами гостей, как и обещала. «Скажи мое имя», — упрашивала друзей Аура. Эстер, притаившись в полутьме, слушала, как друзья Ауры ревут: «Лунное дитя», и покрывалась гусиной кожей от восторга и зависти. Когда Аура, продумывая наряд, пересматривала «Бесконечную историю», она раз десять прокрутила эпизод, в котором Бастиан изливает вслух свое горе и тем спасает себя и всех, кого любит.
— Все нормально? — спросила Нин, подходя к Эстер.
— Лучше не бывает.
— Ты с ними уже говорила?
Эстер взглянула на толпу, все еще окружавшую Фрейю и Джека, и закатила глаза.
— Могла бы просто подойти к ним, — настаивала Нин.
Зазвучала Hounds of Love[20].
— Кто к кому подходит? — Эстер обвела толпу рукой. — Ну кто? — Она улыбалась Нин как ненормальная. — Хочешь пунша?
Эстер подняла пустой стаканчик и повернулась, собираясь уйти. Кейт Буш вопила на весь шатер.
— Нет, спасибо. — Нин явно встревожилась. — Старри…
Эстер отмахнулась от ее предостережений. Опрокинув один за другим еще два стаканчика и налив себе третий, она без особой цели направилась к столу, о котором упомянула в своей речи Фрейя. Тому самому, на котором лежали красные очки «вью-мастер» и альбом со слайдами. Грохот You’re the Voice Джона Фарнема отдавался во всем теле. «Пой, Фарнзи, пой!» Аура скачет по комнате, вскинув руки и выставив пальцы рожками.
Эстер взяла «вью-мастер» и выбрала диск со слайдами «Детство». Вставила диск в прорезь, поднесла очки к глазам. С того конца темно-красного туннеля на нее уставилась Аура — яркая, трехмерная, с широкой щербатой улыбкой; она держала на руках новорожденную Эстер. Глаза защипало от слез. Эстер нажала рычажок, и диск повернулся. Аура и Эстер в одинаковых ветровках стоят, придерживая капюшоны и вцепившись друг в друга, на вершине Кунаньи — горы Веллингтон — и улыбаются пухлым облачкам у ног. Эстер снова щелкнула рычажком. Они с сестрой возле Звездного домика, руки с мечами, как у принцессы Ши-Ра[21], вскинуты, лица перекошены в победном кличе; между ними смеется Джек.
Заиграла Flame Trees группы Cold Chisel. Эстер нажимала рычажок, пока не досмотрела слайды до конца. Вынув «Детство», она вставила в прорезь новый диск — «Юность». Первый слайд: Аура-подросток, веснушчатое лицо озарено огнем свечей, горящих на торте. Ауре исполнилось тринадцать лет. Волосы выгорели под летним солнцем. Открытое лицо, счастливая улыбка — Аура смотрит в объектив. Следующий слайд: Аура и Нин, одетые Шер и Тиной Тернер, готовы отправиться на свою первую большую вечеринку. Им по пятнадцать лет, они излучают восторг. Серенький день, Аура стоит в прибое спиной к фотографу, силуэт обведен серебристым светом. Щелк. Аура на веранде Звездного домика — сидит, обняв колени, отвернулась от камеры. Щелк. Аура стоит под березой и пристально смотрит прямо в объектив, словно только что заметила, что ее снимают. Джимми Бернс[22] перекрикивал подпевку. Эстер щелкала рычажком, пока не вернулась к слайду с именинными свечами. Ее поразило, насколько по-разному сестра выглядит на первом и втором дисках.
Она быстро пролистала альбом в поисках других снимков Ауры-подростка, но таковых не обнаружила. Тогда она взяла диск с надписью «Выпускной» и щелкала, пока не нашла фотографию, на которой семнадцатилетние Аура и Нин держали свидетельства об окончании школы. Там же были Куини и Фрейя. Все четверо — в ожерельях из раковин; ожерелья изготовили специально по этому случаю тетушки Куини и Нин. Глаза Ауры больше не сияли. Эстер тогда стояла рядом с Джеком, который делал снимок; ему пришлось трижды попросить Ауру улыбнуться.
Эстер отложила «вью-мастер», повернулась и оглядела гостей, толпившихся у пустой сцены. Она избегала чужих взглядов и смотрела только на отца: тот стоял у жены за спиной все время, пока та произносила речь перед гостями. Из динамиков грянула группа Huey Lewis and the News — The Power of Love.
Наконец Джек взглянул в сторону Эстер, и в груди у нее словно открылась какая-то дверца. Джек улыбнулся. Эстер еле заметно помахала ему рукой.
Отец снял очки, и они повисли у него на груди. Жестом, понятным только Эстер, Джек вытянул руку и на несколько секунд соединил большой и указательный пальцы в кольцо. Ошеломленная, Эстер ответила отцу тем же жестом. Тот снова улыбнулся, на этот раз криво: он явно волновался.
Дурнота, с которой Эстер боролась весь день, внезапно поднялась из самых глубин ее существа — настойчивая, немилосердная.
Выбегая из шатра, Эстер не заметила, что следом за ней выходит еще один человек.
5
Вечерний воздух оказался таким холодным, что хотелось сжаться в комок. Эстер убежала в дальний угол сада, к украшенным гирляндой деревьям, согнулась пополам, и ее вырвало на траву. Вдохнула поглубже, постаралась отдышаться, утихомирить сердце. Наконец тело исторгло из себя все, и Эстер, обессилев, села на землю.
Болела голова, пульсировала под лентой козырька шишка. Эстер вытащила заколки, державшие ленту, сорвала с головы козырек и облегченно вздохнула. Пальцами распутала волосы до самых кончиков. Залитые лаком пряди, до этого стоявшие торчком, тут же опали. Болела каждая клеточка тела. Усталость, потрясение, горе. Абсурдность происходящего.
Эстер вытерла глаза. Мертвый лебедь у нее под кроватью. Шея безвольно повисла. Не летает. Не дышит.
По воздуху поплыли звуки синтезатора. Tainted Love[23].
Эстер опустила голову. Она не видела, как он идет. Не видела, как он подходит.
— Эстер-сан…
Эстер вздрогнула. «Состаренный» при помощи талька, перед ней стоял мистер Мияги[24] в застегнутой бежевой рубахе и бежевых же штанах. На лбу красовалась знаменитая повязка-хатимаки с цветком лотоса. Эстер с трудом сдержала смех. Том Мацумото. Вот так сюрприз. Снова они вместе на задворках праздника. Как когда-то в школе. На одной вечеринке, где отрывались одноклассники, Том вот так обнаружил ее в темном углу, причем от нее несло рвотой, и протянул ей стакан воды. Его лицо было исполнено любви и заботы.
— Томми-сан! Ты что, шел за мной?
Том пожал плечами и улыбнулся. В последний раз Эстер видела его год назад, когда поисковую группу отозвали и Ауру перестали искать. К тому времени они с Томом уже почти не общались. Когда им было чуть за двадцать, произошел ужасно неловкий случай. Их пригласили на свадьбу общих приятелей, знакомых обоим еще по школе. Свободные дружеские отношения, установившиеся между ними в детстве, обернулись кое-чем посерьезнее шампанского с черной самбукой, которое они пили на свадебной вечеринке. Эстер тогда в первый раз увидела Тома пьяным. «Любовь» началась с неловких обжиманий. А рано утром оба проснулись в кустах бугенвиллеи на лужайке для гольфа. Гости уже разошлись, начали собираться служащие. Ни Эстер, ни Том потом так и не смогли преодолеть неловкость, возникшую между ними после того неуклюжего соития; они просто молча отдалились друг от друга.
Том, грустно улыбаясь, сунул руки в карманы.
— Я тебя видел. — Он кивнул на навес. — Но ты в мою сторону не смотрела.
Эстер взяла поданный Томом стакан воды, отпила и встала. Они обнялись. Эстер держала Тома в объятиях чуть дольше, чем нужно, и испытала болезненный укол, когда он высвободился. После года, проведенного на западном побережье, Эстер казалось, что новые люди, которые появлялись в ее жизни, очень скоро исчезнут снова. Туристы приезжали на неделю, персонал менялся примерно каждые три месяца, и теперь Эстер поразил вид Тома, который знал о ней столько всего. Какую огромную часть ее жизни он носит, обернув своей жизнью! В детстве они были неразлучны.
— Ну как ты? — спросила Эстер.
— Нормально.
— Остался в Нипалуне? Универ? Ламинарии, да?
— Ага. Исследования морских и антарктических систем. У нас грандиозный проект по восстановлению водорослей, просто грандиозный. Разводим ламинарию, уже сделали несколько поразительных… — Том осекся, опустил глаза и покачался на пятках. — Прости. Нашел время рассказывать про водоросли.