м Уэйтс, взывавший о море любви. Когда Эстер проходила мимо сиденья, сложенного из камней, по полю ромашек, туда, где виднелись Хестур и Кольтур, R.E.M. напомнили ей о жаркой летней тьме и о том, как они с Аурой и Нин купались по ночам в тайной лагуне; луна садилась за серебряные скалы, Аура и Нин плескались в лунной дорожке. От воспоминания о морской воде у Эстер задрожали пальцы. The Waterboys пели о часах, которые она провела с Джеком в Звездном домике, и о дне, когда она впервые увидела во «Флоувине» Софуса. This is the Sea.
Решив сделать перерыв, Эстер присела на мягкую, поросшую травой кочку недалеко от тропы; отсюда ей были видны оба острова и пролив между ними. Иной, водный мир Магнуса. Эстер напрягла глаза, пытаясь рассмотреть водоворот. Интересно, что произошло с девушкой, которая осталась на берегу? Тут началась новая мелодия — просто ударные и женский голос. Эстер вздрогнула: именно эта песня играла в ночном саду Флоуси, когда Эстер навестила его в теплице. Слов Эстер не поняла, они были не английские, но женский голос и ударные звучали так мощно, что у нее ком встал в горле. Она взглянула на экран телефона. Песня называлась Trøllabundin, певицу звали Айвёр[113]. Эстер набрала ее имя в поисковике. Фарерская певица, чьи творческие корни уходят глубоко в народную культуру, одна из самых популярных песен — Trøllabundin, «Завороженная». Прочитав статью, Эстер дважды послушала песню о женщине с зачарованной душой, все это время потирая покрывшиеся гусиной кожей руки.
Доставая обед и поглядывая на облака и море, Эстер удивленно улыбнулась: зазвучали песни родного берега. Джон Батлер перебирал струны гитары, славя океан, Blue King Brown пели о воде, Мерил Бейнбридж вздыхала о том, что под водой. Сначала Эстер съела конфеты, наслаждаясь каждым кусочком и представляя себе, как Хейди с Софусом составляют список австралийских песен о воде. Для нее. Потому что она любила океан, но больше не позволяла себе плавать. Эстер дрожащими руками налила кофе из термоса и хотела было уже сделать глоток, как вдруг услышала вступление к следующей песне. Сипловатый голос Сары Бласкоу. Woman by the Well. Песня снова и снова звучит за закрытой дверью Ауры. Эстер стоит в коридоре Ракушки, сжав кулаки от злости: сестра упорно молчит. У нее потухшая душа, пустые глаза.
— Здравствуйте!
Краем глаза Эстер засекла две фигуры и вздрогнула.
— О господи, сучья жопа! — Эстер сняла наушники.
Перед ней стояли человек и овчарка.
— Здравствуйте, — снова сказал человек. — Я вас помню по самолету. Мой австралийский друг, который не любит плавать.
Эстер уставилась на пастора; в глазах все расплывалось от злости и адреналина.
— А еще у меня на груди табличка: «У меня утонула сестра, и с тех пор я не хочу плавать в море. Пожалуйста, говорите мне об этом почаще».
— Прошу прощения? — Пастор обеспокоенно нахмурился. Собака разинула пасть в улыбке, свесив набок язык.
Злость и раздражение утихли так же быстро, как вспыхнули. Эстер вздохнула. Положив наушники на траву, она встала и покачала головой.
— Простите. Простите, что помянула всуе имя Господа.
— Соболезную, — осторожно сказал пастор Яспур. — Вам сейчас очень нелегко.
— Ничего. — По щеке Эстер скатилось несколько слезинок, и она сердито смахнула их. — Ничего страшного. Херня, — буркнула она и тут же вздохнула. — Простите, простите меня. Вот же херня…
Эстер вытерла лицо руками.
— Я слышу такое чаще, чем вы можете себе представить.
Собака пастора сунулась к Эстер, натянув поводок.
— Кто это? — Эстер шмыгнула носом и наклонилась к собаке.
— Это Карл. — Пастор Яспур ослабил поводок, Карл ринулся к Эстер и чуть не сбил ее с ног, облизывая, обнюхивая и виляя хвостом. Эстер хотела было рассмеяться, но вместо этого вдруг всхлипнула, чувствуя себя раздавленной.
— С вами все в порядке? — Пастор бросился к ней. — Карл, мы же обсуждали, как надо знакомиться с людьми!.. Простите, пожалуйста. Все нормально?
Эстер кивнула. Отряхнулась. Погладила мохнатую башку Карла со слюнявой пастью. Открыла было рот, чтобы солгать, но услышала, как говорит правду:
— Никак не могу привыкнуть. Жить без нее.
— Мы и спустя много лет можем переживать горе так, будто все произошло совсем недавно.
Эстер покосилась на пастора:
— Иногда я не знаю, как с ним справиться.
— Сколько времени прошло с тех пор, как умерла ваша сестра?
— Уже больше года.
По лицу пастора пробежала тень.
— Ваше горе еще очень свежо.
Эстер пожала плечами.
— Мне кажется, все было вчера. И десять жизней назад. Ее смерть отняла у меня чувство времени. Я сама не знаю, что делаю, — тихо проговорила она. — И часто просто не знаю, как прожить день.
— Насколько я могу судить, мы, горюя, не знаем, как справиться с горем. Оно как скала. Не сдвинешь с места, не изменишь. Но в один прекрасный день выясняется, что его все же можно преодолеть. Мы получаем точку опоры. В жизни всегда что-то случается. Меняется. Горе — не исключение. — Голос пастора звучал спокойно и мягко.
Эстер взглянула на него:
— Вы такой хороший собеседник, что это даже раздражает.
— Ну извините. — Пастор улыбнулся. — Издержки профессии.
Эстер слабо улыбнулась в ответ. Скрестила руки, словно желая сдержать боль в груди, и посмотрела на пастора. Беговые кроссовки. Горловина футболки намокла от пота. У ног, высунув язык и все так же улыбаясь, сидит Карл.
— У вас совместная пробежка? — констатируя очевидное, спросила Эстер.
Пастор кивнул:
— Я так и не знаю, как вас зовут.
— Эстер.
Пастор пожал протянутую руку Эстер.
— Очень приятно, Эстер. Ну, до конца прогулки с вами все будет благополучно?
— Да. Спасибо.
Пастор повернулся, взглянул на остров и спросил:
— Нравятся вам Фареры? Проводите время с удовольствием?
— Да. То есть — насколько могу. Я приехала из-за сестры, но это уже другая история.
— И мне хотелось бы ее услышать. Приходите в церковь, когда захотите.
— Я не хожу в церковь. — Эстер стиснула зубы.
Пастор подумал над ее ответом и широко махнул рукой, указывая на пейзаж вокруг.
— Получайте удовольствие от прогулок на природе. — Он искренне улыбнулся и, повернувшись к тропе, снова посмотрел на Эстер. — А на озере над морем вы уже были?
— Нет еще.
Эстер собиралась туда наведаться, надо только одолжить у Лены машину.
— Если у вас есть возможность туда съездить, не упускайте ее. Озеро впадает в водопад, а водопад низвергается со скалы в бушующее море. Смотришь — и глазам не веришь.
«На исполненную ужаса Виоланту обрушиваются черно-зеленые волны, они уничтожают, поглощают ее. Они кричат: „Теперь ты знаешь, кто мы? Мы неукротимые волны морские!“»
— Спасибо за совет. — Эстер растерла руки.
Пастор помахал ей и в сопровождении Карла продолжил пробежку.
— Берегите себя, Эстер.
Она уложила в рюкзак термос и несъеденные сэндвичи. Снова надела наушники, но сначала посмотрела, какие песни еще остались в списке. Ничего неожиданного там больше не оказалось, и все же один трек привлек ее внимание. «Дисклеймер Софуса и Хейди». Эстер коснулась его пальцем, и в наушниках раздалось хихиканье Хейди, после которого Софус прочистил горло.
«Привет, Эстер», — хором заговорили они. «Мы записали это сообщение, чтобы сказать: в нашем плейлисте есть еще песни, которые напомнят тебе, сколько радости может принести тебе вода, любая вода», — произнес Софус; судя по голосу, он улыбался. «Так не будем же тянуть», — объявила Хейди.
Эстер невольно рассмеялась, видя иные вариации на тему воды, которые Хейди с Софусом добавили во вторую часть плейлиста. River of Dreams Билли Джоэла. Ice Ice Baby в исполнении Vanilla Ice. Blame it on the Rain группы Milli Vanilli. Orinoco Flow Энии и вовсе заставила ее остановиться и рассмеяться в голос. Эстер представила себе, как Хейди и Софус составляют для нее этот плейлист, и ее грудь переполнило чувство, которое она не решалась назвать.
Она шла домой, солнце грело ей спину. На поле расцвели розовые цветы, и Эстер остановилась. Нежно-розовое светилось на фоне яркой зелени — сочной полевой травы. «Эти цветы растут там, где сыро. У нас их называют „кукушкин цвет“, — сказал Флоуси, когда она как-то упомянула, что видела их, возвращаясь с прогулки. Это был редкий вечер, когда они собрались за ужином все вместе. — В Англии их называют „оборванный робин“, они выглядят оборванцами». Эстер, сидевшая с бокалом в руке, рассмеялась. «Я знаю, каково это», — сказала она. «Сомневаюсь», — тихо ответил Софус.
Свет стал мягче, на цветы легли золотистые блики, и Эстер вспомнила, какое лицо было у Софуса утром, когда они с Хейди закачали ей плейлист. Она достала телефон и еще раз посмотрела, как пишется то слово. «Лекарство от акцизма Эстер». Эстер открыла поисковик и ввела слово в строку.
🔍 Акцизм.
Существительное. Первое упоминание в английском языке относится к шестнадцатому веку. Притворный отказ от желаемого.
42
Эстер продолжала прогулки всю следующую неделю. Под серебристым дождем и бледным солнцем, под плотными ватными облаками и ясным голубым небом. Под одной ногой — тоска по морю. Под другой — чувство вины и тоска по сестре. Решимость не покидала Эстер. Дневник Ауры был заперт в ящике ночного столика. Черные перья и «вью-мастер» так и лежали где-то в сумке. Ноутбук стоял на полу в спальне, а на электронные письма Эстер давно уже не отвечала, нарушая свое обещание не пропадать. Ей казалось, что и Солт-Бей, и все, кого она там любила, остались далеко-далеко, в другой жизни. В жизни другой Эстер. Джек слал ей голосовые сообщения; он спрашивал, что нового, спрашивал, не надумала ли она обратиться за помощью к кому-нибудь из его коллег-психотерапевтов. Все отчетливее звучала мольба в напряженном отцовском голосе; все новые и новые сообщения висели без ответа. По вечерам Эстер выпивала вина с Леной, помогала Хейди с домашним заданием, а иногда присоединялась к Флоуси в теплице.