Хейди вытерла щеки.
— Знаю. Но неужели, чтобы объяснить свою точку зрения, ей надо было унижать меня?
— Вряд ли тебя так уж унизило то, что мама расстроилась на глазах у парня, который тебе нравится.
Хейди посмотрела на Эстер так, будто у той отросла вторая голова.
— Не в этом дело. Мне все равно, при Йоунасе она расстроилась или нет. Но она спросила, предохранялись ли мы, вот что унизительно. И весь ее гнев обрушился на него, а не на меня. Эстер, она довела его до слез.
— Что? — Эстер еле сдержала смех. — О господи.
— Вот видишь? — простонала Хейди, закрыв лицо руками. — Я же тебе говорю: моя жизнь кончена.
— И что Йоунас ей ответил?
— А что он мог ответить? Мне пришлось вмешаться и сказать правду: презерватив был мой. Наш с Йоунасом первый раз — и без презерватива? Вот уж нет.
Эстер постаралась не показать, насколько она впечатлилась.
— А мама что?
— У мамы вид был рассерженный, а еще, ты удивишься, гордый. А потом она вытолкала Йоунаса, а мне сказала, что я до сорока лет буду сидеть под домашним арестом. Села в машину и уехала. И было это… — Хейди посмотрела время в ноутбуке, — час назад.
— Лена скоро придет в себя. Ей просто понадобится какое-то время.
— На что?
— Может быть, я сейчас скажу странное, но твоей маме, как и тебе, надо привыкнуть к тому, что ты уже взрослая и можешь сама принимать решения.
— Наверное. — Хейди вздохнула. — Я просто… А вдруг он после того, что случилось сегодня утром, не захочет больше со мной встречаться?
— Ну что ты! — Эстер поискала слова, которые могли бы смягчить тревогу Хейди. — А если то, что случилось утром, для Йоунаса проблема, то захочешь ли ты сама с ним встречаться?
Эстер сомневалась, что послушалась бы собственного совета. Хейди наморщила нос.
— Нет. Но я его знаю. Он не из таких. Наверняка выдержит.
— Я в тебя верю, — улыбнулась Эстер.
Хейди бросила на нее странный взгляд.
— Что? — спросила Эстер.
— Ничего.
— Ну что, что?
— А… а с кем ты сделала это в первый раз?
В памяти Эстер снова всплыло лицо Тома.
— Я потеряла девственность с другом детства. Этого не должно было случиться. Хотя нет. Я рада, что первым человеком, с которым я переспала, был именно он. Даже если секс у нас вышел кривой.
— Правда? — спросила Хейди.
— Нам было лет по двадцать, мы пришли на свадьбу друзей. Мне ужасно надоело ждать своего первого рыцаря, но ложиться с первым встречным все же не хотелось. Я не знала, как быть, и подумала, что если мы с Томом дружим с самого детства, то почему бы не перейти на новый уровень. Поэтому мы напились и переспали.
Аура сидит на краешке кровати Эстер, в руках у нее парацетамол и стакан воды. «Вспомни, как все меняется, когда ты двигаешься. Шаг, потом еще один, потом еще».
— А почему… — Хейди запнулась.
— Можешь задавать любые вопросы. — Эстер словно увидела, как отражался в то утро свет в глазах Ауры.
— Почему секс был кривой?
Эстер хмыкнула:
— Ну, тепличного уюта у нас не было. Ночные цветы вокруг не цвели. Все произошло на лужайке для гольфа. — Эстер покачала головой. — Я оцарапалась о какие-то колючки, а Тома вырвало на меня.
— Что? — пискнула Хейди и накрылась одеялом с головой, но тут же вынырнула. — И вы до сих пор друзья?
— Не сказать чтобы друзья. И мне его не хватает. Он мой самый давний друг. — Эстер сама удивилась, насколько правдивы ее слова.
Пока они болтали, в Эстер крепла уверенность, что Хейди запомнит разговор на всю оставшуюся жизнь; он будет всплывать у Хейди в памяти, стоит ей вспомнить свою первую ночь с парнем. У Эстер задрожал подбородок: надо же, какую роль ей суждено сыграть в жизни этой девчушки.
Выговорившись, обе замолчали, и молчалось им легко. Из ноутбука Хейди снова полился саундтрек к «Аббатству Даунтон».
— Хейди, мне нужно тебе кое-что сказать, — начала Эстер и ненадолго замолчала. — Дело в том, что я уезжаю домой. К родным.
Хейди не отрываясь глядела на нее.
— Я нужна им. Надо передать им все, что я узнала о жизни Ауры. И они мне тоже нужны.
Стоило Эстер произнести эти слова вслух, как она всем своим существом осознала, насколько они верны.
Хейди нахмурилась:
— Ты не можешь вот так взять и уехать. Ни с того ни с сего.
— Я уезжаю не ни с того ни с сего, я уже давно об этом думаю. Понимаешь, я и не собиралась оставаться здесь. Я не могу остаться. Это просто невозможно. Но вчера я звонила маме, мы говорили очень долго, и сегодня утром, пока все искали тебя, я поняла, что мы — я и мои родители — сейчас нуждаемся друг в друге. Я видела, как все тревожились за тебя, как все тебя любят, как сегодня утром все сплотились. Моя семья прошла через такое единение, когда мы потеряли Ауру. Только мы ее так и не нашли. — Эстер подождала, когда к ней вернется способность говорить. — Я увезу то, что узнала о ее жизни здесь, с вами, к родителям и тем облегчу их тревоги, страх и боль. Уехав домой, я помогу моей семье отгоревать. Помогу себе отгоревать.
Хейди внимательно слушала слова Эстер.
— А как же мы?
— Ты всегда будешь моим дружочком.
— А как же Софус? — спросила Хейди уже настойчивее. — Он любит тебя.
— Хейди! — Эстер протестующе покачала головой.
— Что? Он правда тебя любит.
Эстер поерзала: ей стало неуютно.
— Не хочу, чтобы ты уезжала. — Голос Хейди дрогнул.
— В глубине души я тоже не хочу уезжать. Но я должна.
— Мы еще когда-нибудь увидимся? — спросила Хейди.
— Завтра утром за завтраком. — Шутка вышла несмешной. — Я пробуду здесь еще пару дней. Надо заказать билеты на самолет, собрать вещи.
— Ты же не уедешь не простившись?
Хейди не стала прибавлять «как Аура», но слова повисли в воздухе.
— Нет, я не уеду не простившись, — сказала Эстер. — Обещаю.
Закрыв дверь в комнату Хейди, Эстер постояла в коридоре, пытаясь унять рвущиеся из груди рыдания. Приложила руку к двери. Повернулась и пошла по коридору.
Софуса не оказалось ни у него в комнате, ни в гостиной, ни в столовой, ни на кухне. Миновав двойные застекленные двери, Эстер вышла в сад и направилась к загону. Софус сидел на траве, обняв Шигурни Уивер и почесывая ее за ушами. Остальные девчонки щипали траву неподалеку.
— Привет, — сказала Эстер, садясь рядом.
— Привет! — Удивленно улыбнувшись, Софус потянулся и поцеловал ее. Эстер вздрогнула.
День клонился к вечеру, но солнце стояло еще высоко. Эстер посидела, наслаждаясь щедрым светом.
— Ну и денек, — сказала она. — Я только что от Хейди.
— Да, в последнее время тут много чего происходит. — Софус тихо присвистнул.
— Как Флоуси? — осторожно спросила Эстер.
— Ему сегодня не повезло, он во «Флоувине». Переживет как-нибудь. Прошу прощения за то, что случилось утром. Он тоже сожалеет. Но пусть он сам с тобой об этом поговорит. — Софус покачал головой. — Душа-то у него широкая, он только чувства не фильтрует.
Эстер беспокойно поерзала, пытаясь подобрать слова.
— Как погуляла?
— Спустилась к Скансину. Наткнулась на пастора Яспура. Поболтали.
— Вот и хорошо.
Шигурни, мелко ступая, подошла к Эстер, прося, чтобы ее погладили. Эстер посмотрела в мохнатую морду, в темно-карие глаза и сморгнула слезы.
— Все нормально? — спросил Софус. — Ну-ну. Иди ко мне.
Эстер с трудом сдерживалась, чтобы не положить голову ему на грудь.
— Софус, — заплакала она.
— Что такое? Эстер?
Удостоверившись, что голос не задрожит, Эстер сказала:
— Мне пора домой.
Софус всмотрелся ей в лицо:
— Это из-за того, что Флоуси сказал сегодня утром? Потому что…
— Нет. — Эстер помотала головой. — Не из-за Флоуси. — Эстер тянуло к нему, ей хотелось устроить так, чтобы все было просто, но она пересилила себя. — Вчера ночью, сегодня утром… Софус… я… — Она прерывисто вздохнула. — Я живу здесь как в сказке. С тобой. У тебя за спиной. Но…
— Но? — мягко спросил Софус.
— Это жизнь Ауры, — тихо ответила Эстер. Она не могла поднять на него взгляд, но заставила себя продолжать: — Я приехала сюда, чтобы узнать, что произошло с моей сестрой. А теперь мне пора домой, к родителям. Рассказать им обо всем, проговорить все с ними.
Софус покачал головой, отвернулся и стал смотреть на море.
— И что это значит? Что ты вот так качаешь головой?
— Это не только жизнь Ауры, — тихо сказал Софус. — Это и моя жизнь, Эстер. И твоя.
Поднялся ветер; Эстер отбросила волосы с лица.
— Софус, ты знал и видел меня только такой, какая я здесь. Но мне надо взглянуть в лицо своей собственной жизни, всему, что я оставила дома. Мне надо подумать о родителях. А еще подумать о себе. — Она чувствовала, что вот-вот расклеится. — Софус, я же псих, а ты не заслуживаешь, чтобы рядом с тобой был псих. Пора мне привести мозги в порядок. Мне меньше всего хочется, чтобы тебе из-за меня было паршиво.
Софус долго смотрел на нее.
— Для меня ты вовсе не псих.
Эстер, с трудом осознавая услышанное, посидела, подставив лицо ветру, и снова повернулась к нему.
— Софус, пусть не на этой неделе, но мне все равно пришлось бы вскоре уезжать. Мы оба это знаем. Волшебных бессрочных виз не бывает. И бездонных банковских счетов тоже. Я же нищеброд. Задержалась здесь так долго только потому, что ты пригласил меня пожить в вашем чудесном доме. — Эстер сплела свои пальцы с пальцами Софуса и, стараясь, чтобы голос звучал твердо, сказала: — Это все ненастоящее, сам знаешь. — Эстер подождала. Софус молчал, и она прошептала: — Скажи что-нибудь.
— Я понимаю, что тебе надо вернуться к родителям. И желаю тебе воссоединиться с ними. — Софус сжал ее пальцы. — Ты права. Мы понимали, что рано или поздно тебе придется вернуться. Я только… после вчерашней ночи… не думал, что ты уедешь так скоро.
Слушая Софуса, Эстер поняла, что он испытывает то же, что и она, и переживания с новой силой обрушились на нее. Ну как она может уехать? Душа болела от противоречивых чувств.