Напуганная управа спешно открыла убежище для детей, оставшихся без родителей, на 200 мест. Туда требовались добровольные помощники. И две храбрые женщины, баронесса Таубе и Ольга Оконишникова-Лыкова, нанялись в приют: одна врачом, другая санитаркой. Поэтому сыщиком дома заниматься было некому. Ольга приходила усталая и опасалась не столько заболеть сама, сколько заразить мужа. И Алексей Николаевич добоялся до утра, супруга не заметила его состояния.
В половине десятого утра от Средней Рогатки взмыл вверх военный дирижабль «Лебедь». В гондоле было три человека: штабс-капитан Шабский, поручик Димзе и статский советник Лыков в роли пассажира. Военные стали заниматься делом, а штафирка без устали щелкал портативной камерой. В последнее время Лыков увлекся любительской фотографией и теперь решил отснять редкие кадры Петербурга с воздуха.
Командир между тем успевал дать пассажиру разъяснения. Он сообщил, что «Лебедь» был куплен во Франции у фирмы братьев Лебоди год назад. Это полужесткий дирижабль с объемом оболочки 4500 кубических метров. Длина его — 61 метр, а диаметр — 11.
— Афанасий Иванович, а что такое полужесткий дирижабль? Какие еще бывают?
— Мягкие, оболочка которых не имеет каркаса, и жесткие, с прочным каркасом. Германцы делают свои цеппелины именно жесткими. Они поэтому больше и мощнее как французских, так и русских. Правда, баллоны майора Парсеваля, главного конкурента генерала Цеппелина, мягкие, но военные на них не ставят.
— Русские дирижабли тоже есть? — обрадовался Алексей Николаевич.
— Да, конечно. Самый первый назывался «Учебный», мы все учились на нем летать. Потом сделали «Кречет», он со дня на день поднимется в воздух. Строятся «Голубь» и «Ястреб». Во Франции хотим докупить «Чайку» и «Коршуна», а у немцев — «Грифа». Получится целая воздухоплавательная эскадра!
— А полужесткий дирижабль что за зверь? — не унимался сыщик.
— Посмотрите наверх. Видите? В нижней части оболочки находится килевая металлическая ферма. Она и держит весь баллон с водородом. Получается полужесткий каркас.
Дирижабль тем временем начал свои маневры. Своим изогнутым корпусом, острым носом и хвостовым оперением он напоминал не лебедя, а касатку. Сначала корабль совершил эволюции над полотном Царскосельской железной дороги. Потом пролетел над собственным гангаром в Лигово и направился к столице. «Лебедь» развил скорость девять с половиной метров в секунду и поднялся на высоту четыреста метров. Внутри у сыщика поселился было холодок от непреходящего страха. Но красота виденного быстро вытеснила его. Какие картины! Насколько хорош оказался город с высоты птичьего полета! Моторы «Рено» стремительно вращали четырехлопастные ореховые винты и гнали воздушное судно вперед. Очень скоро оно зависло над центром города. Лыков узнал Воскресенский проспект, Гороховую, строгую линию Невского. Люди внизу задирали головы и махали руками. Они приветствовали летунов, как небожителей. Трамваи, экипажи и моторы останавливались, из них высыпали пассажиры и чуть не пускались в пляс при виде редкого зрелища. Алексей Николаевич почувствовал себя каким-то гигантом, возвышающимся над толпой обычных людей. Эдак недалеко и до мании величия…
«Лебедь» находился в полете уже около часа, и запас горючего подходил к концу. Судно снизилось до двухсот пятидесяти метров, обогнуло Казанский собор, пролетело над Невским проспектом до Зимнего дворца и медленно описало круг над Александрийской колонной. Потом взяло курс на Исаакиевский собор, пролетело над ним и вдоль Вознесенского проспекта ушло к Московской заставе, откуда вернулось на Среднюю Рогатку. Ошарашенный, восторженный, статский советник свесился из гондолы и смотрел, смотрел во все глаза… Пленка давно кончилась, и шут с ней. Сыщик понимал, что вряд ли еще когда-нибудь ему выпадет случай повторить полет. Поэтому, когда дирижабль подтянули к причалу, ему так не хотелось выходить.
В половине одиннадцатого воздухоплаватели стали на твердую землю. Шабский доложил начальнику Воздухоплавательного парка генералу Кованько, что высшая точка подъема зафиксирована на высоте 520 метров. А у Алексея Николаевича вместо облегчения началась хандра. Вот это жизнь! Бросить все, перевестись в летуны и испытывать такое счастье через день… Сыщик долго тряс руки офицерам и не находил слов, чтобы выразить Шабскому свою благодарность. Потом поехал в Петербург и занялся пленкой.
Увы, техника, а скорее собственная неумелость подвели Лыкова. Из всех сделанных им снимков получилась лишь одна панорама: Зимний дворец, Марсово поле, правильный квадрат Таврического сада и изгиб Невы вокруг Смольного собора. Расстроенный сыщик выпил водки и уснул.
На другой день ему телефонировал командир «Лебедя». Он вызвал сыщика в штаб гвардии и там вручил большую карточку формата «кабинет», наклеенную на паспарту. На ней поручик Димзе, который вел собственную съемку, запечатлел Лыкова. Тот был в треухе с завязанными на подбородке лямками (вверху оказалось очень холодно) и с ошалелыми от счастья глазами. Растроганный пассажир боевого воздушного судна отправился прямиком в свой служебный кабинет. Вызвал служителя и приказал повесить карточку над письменным столом.
С тех пор «в минуту жизни трудную» сыщик глядел на себя в небе, вспоминал удивительное чувство полета, и исцелялся.
Глава 8Битва в трактире «Любим»
Пока Лыков витал в петербургских облаках, в Москве продолжалось дознание. Его вел Телятьев, а Сергей направлял с больничной койки. В отсутствии шефа два сыщика накопали кое-что интересное. Азвестопуло отстучал телеграмму из одного слова: «ХОРОШОБЫВАМПРИЕХАТЬ». Статский советник спохватился, что распустил экспроприаторов, и махнул обратно в Первопрестольную.
Подлечившийся грек встретил начальника на перроне. Он выглядел непривычно авантажно, словно преуспевающий альфонс. Пальто на хорьковом меху с бобровым воротником, шелковый шапокляк, в руках трость с серебряным набалдашником. Лыков напрягся:
— Ты кого тут без меня обмишурил?
— Ваши вечные подозрения, наконец, оскорбительны, — ответил коллежский асессор с глубоким прононсом. Он явно играл роль и не хотел из нее выходить.
— Рассказывай, а то высеку!
И Азвестопуло рассказал.
В Москве много лет существовало преступное сообщество, которое воровало домашних животных дорогих пород. Потом оно или продавало их новым владельцам, или задорого возвращало старым. Полиции было не до таких мелочей. Но вдруг из квартиры генеральши Филиц украли огромного красивого кота. Старуха пошла к Аркадию Францевичу и устроила скандал. Главный сыщик повидал всякого, но тут не выдержал и велел кота вернуть, а мафию уничтожить.
Надзиратели кинулись исполнять приказ, но это оказалось не так просто. Было известно, что управляет шайкой владелец мясной лавки на Большой Ордынке некий Семешко. Он держал целую артель разносчиков печенки. Парни ходили по квартирам, предлагали дешевую еду для домашних питомцев, а заодно высматривали обстановку. Если оказывалось, что есть хорошая добыча, следом являлась Евпраксия Зыбина, воровка «по открывушкам». Молодая, смазливая и, по выражению Сергея, обильная бюстом. Она ходила по парадным с пачкой газет «Копейка», причем делала это утром. Время было выбрано не случайно. Служивый люд удалялся в присутствие, а прислуга бежала в булочную за горячей выпечкой.
— Если бы вы знали, Алексей Николаевич, как много у нас раззяв, — со смехом сказал коллежский асессор. — В каждом парадном кто-нибудь да попадался.
— Я знаю. Ты продолжай…
Воровка стучала в дверь и, если ей открывали, предлагала купить газету. А если никто не отзывался, она пыталась проникнуть в квартиру, которая сплошь и рядом оказывалась незапертой. Дальше девка хватала кота или мопса и убегала.
Сыщики догадывались обо всех этих приемах, но нужно было поймать воров на сбыте краденого. Тут-то и возникли препятствия. Парни знали надзирателей в лицо, нужен был новый человек. И помощник Кошко Андреев предложил Сергею сыграть богатого покупателя. Питерец сразу согласился.
В отличие от Лыкова, который мог изображать только самого себя, Азвестопуло легко преображался в кого угодно. Грек был на редкость артистичен. На этот раз он стал негоциантом, разбогатевшим на поставках оружия на вечно воюющие Балканы. Прибыл в стольный град отдохнуть, снял уютную квартирку в Кадашах возле Воскресенской церкви. И начал шляться по Птичьему рынку, высматривая кота помордастее. Браковал всех, говоря, что мелкий и не годится. Наконец капризного богача приметил Семешко. Несколько дней он присматривался к человеку и даже подослал к нему знакомого грека. Вдруг тот поддельный и языка не знает? Сергей прошел проверку и заказал мяснику «кота размером с бегемота». Далее все прошло, как по маслу. Злодеи принесли в Кадаши зверюгу генеральши Филиц — и оказались в камере мирового судьи. Генеральша на радостях подарила Азвестопуло аж двести рублей. Кошко с Андреевым пытались пристыдить Сергея и рекомендовали от денег отказаться. Но они были питерцу не начальники. Коллежский асессор откупился, пожертвовав полсотни в фонд помощи полицейским вдовам, а на остальные деньги приоделся.
— Надо показаться в таком виде Машке, пусть знает, что ее муж красавец.
— Ты уже на ногах?
— И я, и Узлов. Все-таки они нас тогда пожалели, голову не отстрелили. Но все равно охота поквитаться.
— И что вы нашли, раз вызвали меня?
— Нашел Телятьев, — поправил шефа помощник. — Он поднял дела, которые дознавал Лоренцев…
— Я это уже сделал раньше. Ну и что с того?
— Вы какие архивы смотрели? Сыскные? А Осип залез в архив Окружного суда. И отыскал еще одну любопытную фигуру. Бандит, почти наверняка убийца, только доказать это в суде не вышло. И присяжные его оправдали. Зовут Лев Монтрыкович, кличка Лева Живорез. И, кстати сказать, он приволакивает левую ногу!
— Вот как? Вряд ли тут совпадение.
— Тоже так считаю. Я попросил Аркадия Францевича взять его в проследку. Навели агентуру, смотрели-смотрели и ничего не усмотрели. Живет себе мужчи