— И он уехал восвояси?
— Именно так. Больше не приезжал, насколько мне известно.
Питерцам пора было уходить. Они разворошили старую кровавую историю, но ясности в их деле она не добавила.
Сначала Лыков вернулся в полицейское управление и отбил телеграмму ардатовскому исправнику. В ней сыщик приказал к завтрашнему дню доставить в Арзамас выжившего ямщика, на которого напали экспроприаторы. Потом командированные пообедали в вокзальном буфете. Если не знаешь местных заведений, лучше не рисковать и кормиться на вокзале — там все свежее и высокого качества.
Насытившись, гости осмотрели город. Арзамас оказался не только красивым, но и благоустроенным. Чистые тротуары, обширные сады, всюду фонари, огромное количество свободных извозчиков. Еще больше почему-то было монашек, они попадались на каждом шагу.
Начали туристы, как и полагается, с кафедрального Воскресенского собора. Его возвели в честь избавления страны от французского нашествия. Автор проекта Коринфский, ученик самого Воронихина, создал удивительно гармоничный храм. Пятикупольный, с дивными пропорциями, собор возвышался над городом и был виден из любой его точки. Анисимова поразили росписи внутри, и он надолго застрял, любуясь ими. Большая часть оказалась выполнена в технике гризайль, редкой для провинции. Черно-белые, с палевым оттенком, картины напоминали католические фрески Ватикана и необычно смотрелись в Арзамасе… Еще подполковник заметил, что паникадило висит в неподобающем месте: не под главным куполом, а сбоку. Прихожане пояснили, что это из-за трещины в одном из внутренних столпов. Опору обвязали железной полосой, но паникадило для безопасности перенесли.
Пока аналитик изучал фрески, его начальник крестился на образа. Два из них — Иоанна Воина и Воскресения Христова — относили к временам Ивана Грозного. Статский советник не пожалел свечей…
Налюбовавшись собором, питерцы отправились в Высокогорскую Вознесенскую пустынь. Этот мужской общежительский монастырь основали с разрешения Петра Первого. Он находился за городом на вершине поросшей вековым лесом горы. В первые годы существования монастырь неоднократно грабили разбойники, и монахи даже ушли из него на девять лет. Потом обитель возобновилась, у нее появились богатые жертвователи из дворян и купечества. Сейчас в ней было два каменных храма, архиерейский корпус и три келейных. Монастырь обнесли стеной с пятью башнями. Снаружи выстроили каменную мужскую гостиницу и деревянную — для женщин-паломниц. Обитель была приписана к Саровской пустыни и жила по ее уставу. Гости обошли территорию, подивились на ухоженный фруктовый сад. В Покровской церкви Лыков усердно отбил поклоны перед чудотворной иконой Божией Матери Всех Скорбящих Радости. Этот образ было точным списком со знаменитой Иверской Афонской иконы. После исцеления жены и ученика Алексей Николаевич стал проявлять ранее не свойственную ему набожность. Отставной артиллерийский подполковник больше интересовался древностями.
Гулять так гулять! Когда еще попадешь сюда? Питерцы отправились фланировать по здешним достопримечательностям. Смоленский собор в Выездной слободе хорошо перекликался с главной, как выразился Анисимов, доминантой города — Воскресенским собором. Арзамас очаровал приезжих. Храмы монастырей, лавки Гостиного ряда, старое здание магистрата радовали глаз. Больше же всего туристам понравилась изящная барочная Благовещенская церковь. Привередливый Анисимов охаял лишь мостовые. Они были выложены мягким известняком, стирающимся под ногами и дающим на жаре едкую белую пыль. Еще гостям показалось, что в городе плохо с питьевой водой. Колодцев они не встретили, а по улицам водовозы развозили свои бочки. Зато какие сады! Какая живописная Теша! Мальчишки ловили в ней рыбу. Статский советник, не равнодушный к этому благородному занятию, поинтересовался уловом. Оказалось не хуже, чем в полноводной Ветлуге.
Немыслимое для уездного города количество красот утомило полицейских. Они решили отдохнуть в гостинице. Но пришел исправник и уговорил отужинать у него по-семейному. Обижать его повода не было, и питерцы согласились.
Хозяин угощал арзамасскими продуктами. Водку пили ломовскую, товарищества Кащеева и Будылина. А запивали ее пивом завода наследников Стрегулина. Надворный советник рассказал много интересного про свой город. Хвалил здешних купцов: Бебешиных, Усковых, Жевакиных, Муравиных… Арзамас к концу прошлого века стал вымирать, торговля пришла в упадок. Железная дорога спасла его. Сейчас все умы были заняты обсуждением новой проектируемой линии из подмосковных Люберец. Вот будет толчок развитию!
Гости спросили про водоснабжение. Василий Селиверстович подтвердил, что с ним в самом деле плохо. Бедняки берут воду из оврага «Сорока» и болеют потом желудочными болезнями. Кто побогаче, покупает родниковую у водовозов. А в Теше? В Теше воду испортили кожевенные заводы, ее даже скотина пить отказывается…
Затем гости поинтересовались, откуда в Арзамасе столько монашек. Четыркин и здесь дал справку:
— Знаете, сколько их по статистике? Тысяча сто девятнадцать душ!
— Сколько? — не поверили питерцы. — Не может быть, это же целый стрелковый полк!
— Точно говорю, сам подписал недавно отчет в губернию.
— А монахов-мужчин сколько?
— Тридцать человек.
— Вот это да… Сразу понятно, кто больше любит Бога.
— Женские монастыри у нас большие: Алексеевский и Свято-Николаевский. А в двадцати верстах от города есть третий монастырь, Понетаевский, в нем еще семьсот монахинь. Или это с послушницами? Одним словом, их тут до черта! А так городок хороший. Садов-огородов нет числа, церквей красивых… Ремесла развиты. Кого хотите отыщете. Одних резчиков печатей четыре человека. Фотографов пятеро! Извозчиков сто двадцать штук. Портные, модистки, картузники, колбасников трое; есть даже каретник и шубник. А еще двести одиннадцать свиней и двести сорок семь коз…
Гости с трудом оторвали хозяина от цитирования годового отчета. Они налегли на угощение и славно поздравили царя…[64] Ивана Федоровича развезло, он даже попытался спеть на два голоса с исправницей «Однозвучно звенит колокольчик». Стойкий на выпивку шеф довел его до номеров уже к полуночи.
Утром мрачный Анисимов спросил у делопроизводителя:
— И часто вам выпадают такие командировки?
— Бывает, а что?
— Надо иметь крепкое здоровье.
— Это верно. Как-никак, я все же чиновник особых поручений при министре внутренних дел. Никто ведь здесь не знает, что я вижу Столыпина три раза в год по большим праздникам. Вот они и стараются… на всякий случай. Но и вы не ударили в грязь лицом. Как уж говорится? Один стакан должно, два можно, три осторожно, далее безбожно. А вы вчера сколько приняли?
Днем состоялось совещание у Четыркина. Василий Селиверстович, как и было приказано, собрал весь штат уездного управления полиции. Три становых пристава, двадцать один урядник и полсотни стражников внимательно изучили портреты членов банды «Альфа». Городовые обошли обе городские гостиницы и все сорок четыре постоялых двора, показывали карточки скоков. И никто их не опознал.
Лыков упорно добивался от арзамасцев точных ответов. Он прикрывал ладонью низ лица подозреваемого и спрашивал:
— А так? Допустим, Лев Монтрыкович наклеил бороду. Такой господин вам не встречался?
Служивые честно старались. И хотя они были не семи пядей во лбу, но дело свое знали. Все как один заявили, что никогда не видели в уезде никого из представленных на фотографиях.
Затем питерцы провели опрос ограбленного ямщика. Явился дюжий детина с подбитым глазом, сердитый и громкоголосый. Шапку он снял только по замечанию городового.
— Это тебе грабители фонарь-то подвесили? — доброжелательно начал статский советник.
— Они, ироды. И еще легко отделался. Почтовика-то, слышь, застрелили.
— Вот, посмотри. Нет среди этих людей твоих обидчиков?
— Ух, попадись они мне!
Мужик долго смотрел, потом вернул фотокарточки.
— Нет никого.
— Точно?
— Как в аптеке! Те были молодые и… озорники на вид. Правда, с револьвертами. Главный, которого потом шлепнули, самый наглый, он мне и дал в морду. Два других на подхвате стояли. А эти…
Ямщик глянул еще раз и поежился:
— Эти меня живого бы не отпустили. Вона как зыркают. Нет, не они.
Можно было уезжать. Оставшиеся до поезда два часа полицейские провели в гостинице. Лыков спросил своего аналитика:
— Ну, какие у вас выводы?
— Нас пустили по ложному следу, — уверенно ответил тот.
— Прямо нарочно пустили?
— Как детей провели. Для меня очевидно, что билет до Арзамаса Кабысдоху подбросили.
— Но там еще денег было больше двухсот рублей!
Подполковник в отставке поморщился:
— Вы в шахматы играете?
— Нет.
— Есть такой прием: жертвуют фигуру, чтобы выиграть партию. Вот и здесь так же.
— Аргументируйте.
— Да вы уж сами все поняли и согласны со мной.
— И все же.
Анисимов начал с жаром:
— Ограбленные деньги, вся сумма, были найдены у застреленного Мишки. Если бы в эксе участвовали наши скоки, доверили бы они их такому дураку? Толя Божья воля, Живорез, Ксаверий Литвиненко — могут состоять в подчинении у Мишки Телятьева?
— Нет, — подтвердил выводы подчиненного делопроизводитель.
— Вот вам и главное доказательство. Затем, никого из них в маленьком городке никто не видел. А тут каждый приезжий на показ. Нет, это ловушка. И нам, Алексей Николаевич, надо задуматься: а зачем нас сюда послали? Я полагаю, что вот-вот совершится новый налет. Пока мы рыскали по кустам… Нужно телеграфировать в Петербург.
Лыков послушался своего аналитика и отбил экспресс в Департамент полиции: «ЕСТЬ ЛИ НОВОСТИ НАШЕМУ ДЕЛУ ВПРС ЗНАК». Ответ пришел через полчаса: «МОСКВЕ ОГРАБЛЕН КАССИР БОЛЬШУЮ СУММУ».
Глава 15Дезинформация
Пока ехали в Москву, Лыков с Анисимовым продолжали разбирать случившееся.