— Мне и не нужна ведьма, — резко произнес ее собеседник, — Мне нужна девчонка-подросток. Желательно сирота. Ты ведь сирота?
— Да, мистер.
— Хорошо, — кивнул он, — Ей нравятся такие, как ты. Она сама сирота и знает, каково учиться в закрытых школах. Кроме того, отсутствие солнечного света и тюремная диета хорошо на тебе сказались — ты сумеешь вызвать жалость. Да, ты — отличная кандидатура.
— Для чего?
Некоторое время он разглядывал ее. Глаза у него были холодные, беспокойные, как у ветра, что время от времени прорывался в ее камеру и мел вдоль стен.
— Ты знаешь, что такое Аргест? — неожиданно спросил он.
Корди растерялась. Слово было знакомым, но очень смутно, даже не припомнить, где слышала. Название корабля? Может, остров? Или какой-то процесс молекулярного расщепления?
— Не знаю.
Господин удовлетворенно кивнул, словно ее ответ ничуть его не рассердил.
— Верно. Откуда тебе знать? Это проходят на старших курсах, и то мимоходом… Никто не любит вспоминать Аргест. Даже те, кто знает его истинную историю. Особенно они. Не бойся, я успею рассказать все, что тебе необходимо знать. Ее корабль будет возле Эклипса только через три дня.
— Чей? — беспокойно спросила Корди, — Чей корабль?
Она ощущала себя частью какой-то магической реакции, которая возникла сама собой и течет без всякого ее участия, реакции сложной, таинственной и, без всякого, сомнения, опасной.
Господин в цилиндре оставил ее вопрос без ответа. Кивнув, но не Корди, а собственным мыслям, он поднялся на ноги:
— Проще всего будет пробраться на палубу, когда корабль пришвартуется к острову, чтоб закачать воду в балластные цистерны. Она никогда не выставляет надежной охраны. Думаю, мне удастся раздобыть подходящие лохмотья, чтоб ты выглядела достаточно жалко. Все сбежавшие из приюта сиротки вызывают жалость. У нас есть еще три дня, достаточно времени, чтоб придумать для тебя подходящую легенду…
Мистер Хнумр, восседавший на ее плече и глядевший безмятежным взглядом на проплывающие мимо шлюпки облака, вдруг заволновался и беспокойно растопырил усы. Пусть он был целиком фальшивым ведьминским котом, даже он был наделен силой предчувствия. А может, просто ощутил дрожание воздуха, которое Корди начала замечать еще несколькими минутами раньше. Вомбат повернулся к корме и испуганно заверещал, вцепившись в руку ведьмы когтистыми лапами.
Харибда была уже близко. Очень близко. Достаточно, чтоб Корди увидела то, чего не могла рассмотреть в подозорную трубу. Страшные рубцы на тех местах, где плоть рыбы срасталась с досками обшивки. Выпирающий болезненной опухолью прямо сквозь акулье брюхо киль. Обрывки корабельных канатов, торчащие из жабер и похожие на развивающиеся по ветру усы.
Харибда шла прямо на шлюпку — тысячи и миллионы фунтов искаженной Маревом жизни, огромное, несуразное, уродливое и страшное в своей нелепости божество. Еще полминуты — и тень его носа упадет на шлюпку, скрыв ее от солцна надежнее грозовой тучи. Еще минута — и одной пустоголовой корюшкой в воздушном океане станет меньше. Харибде не понадобиться даже смыкать свои жуткие челюсти, шлюпка просто разобьется в щепы, оказавшись в ее глотке.
— Не смотри туда, Мистер Хнумр, — прошептала Корди, пытаясь прикрыть глаза перепуганному вомбату, — Я с тобой. Ненастоящая ведьма и ненастоящий ведьминский кот, так ведь? Главное — не бойся.
Стало темно. Корди почувствовала, как ее сердце обмирает на каждом ударе, точно барахлящий котел, раздумывающий, продолжить ли работу или разорваться на части. Оно качало не кровь — вся кровь в теле Корди превратилась в густое земляничное варенье. Очень густое, очень холодное.
Корди прижала к себе Мистера Хнумра изо всех сил. Пасть харибды уже нависала над ними — огромный утес, ощерившийся зубами и остовом рангоута. Чтоб не видеть его, Корди зарылась лицом в густую теплую шерсть вомбата, перепачканную чернилами.
Вот, что в конце концов случается с ненастоящими ведьмами. Их съедают огромные небесные акулы.
Мистер Хнумр вдруг перестал вырываться, напротив, обмяк в ее объятиях. Внезапно он даже перестал испуганно бормотать. Спустя еще несколько секунд, которые показались Корди бесконечными мгновениями перед надвигающимся штормом, он зашипел. Это не было похоже на шипение змеи, это были отрывистые резкие выдохи, свидетельствующие о том, что вомбат в ярости. Точно так же он шипел на акул, которые чуть не слопали Корди на палубе «Воблы». Перед тем, как они…
Шлюпку что-то толкнуло, но мягко, как толкает ветер пришвартованный у пирса корабль, встречая уверенное сопротивление причальных демпферов. Совсем не так сильно, как ожидала Корди, по крайней мере, она не услышала треска дерева и даже устояла на ногах. Мистер Хнумр почему-то перестал шипеть. Он ткнулся теплым носом Корди в щеку и благодушно забормотал:
— Хнумр-хнумр-хнумр-хнумр…
Прошло не меньше полуминуты, прежде чем она осмелилась высвободить лицо из его теплого меха и оглянуться. И ей потребовалось еще больше времени, чтоб понять, отчего вдруг пространство перед шлюпкой пусто, если не считать безмятежных облаков, похожих на распущенную пряжу, плывущую в небесном океане.
Только потом она сообразила задрать голову.
Харибда не превратилась в воздушный шарик, но она стремительно поднималась вверх, все дальше от Марева, все дальше от крохотной шлюпки. И чем выше она поднималась, тем лучше было заметно, что сквозь ее склизкую серую тушу просвечивает солнце — как если бы ее созданная Маревом туша истончалась, постепенно превращаясь в подобие густого кучевого облака.
Она и стала облаком. Не веря себе, Корди уставилась на то, что было прежде харибдой. Только теперь оно не выглядело чудовищем, оно выглядело облаком в форме чудовища, причем стремительно растворяющимся в воздухе и теряющим свою первозданную форму. То, что было сотворено Маревом, расползалось в стороны, теряя хищные очертания и делаясь все прозрачнее и прозрачнее. Исчезли огромные глаза, в которых была лишь пустота и смерть. Пропали страшные зубы. Спинные плавники отделились, сделавшись самостоятельными облачками. Огромный хвост, способный переломить пополам фрегат, уже не казался грозным — он стремительно таял в небесной синеве.
Не доверяя своим глазам, Корди зажмурилась изо всех сил и вновь посмотрела туда, где прежде была харибда. Но никакой харибды уже не увидела — лишь поднималось, быстро тая в размерах, небольшое грязно-серое облако. К тому моменту, как оно достигнет островов апперов, от него, верно, и вовсе ничего не останется.
Только тогда Корди ощутила, что едва стоит на ногах. Она шлепнулась на банку и, не выпуская из объятий ворочающегося вомбата.
— Хромая барабулька, — только и смогла выдавить она.
Но больше ничего говорить и не понадобилось — ластящийся и заглядывающий ей в глаза Мистер Хнумр понимал свою хозяйку без всяких слов.
А еще минуту спустя они оба увидели, как неповоротливая громада «Воблы», пыхтя трубами, медленно разворачивается в облаках, заходя на обратный курс. И улыбнулись друг другу.
— Непослушная девчонка! Макрель пустоголовая! — Дядюшка Крунч бессильно уронил тяжелые руки, едва не проломив палубу, — А я еще хотел к Тренчу охрану приставить. Это тебя охранять надо, рыбья голова! К харибде в пасть!.. На шлюпке!..
Корди мелко дрожала и куталась в плащ. Легшая в дрейф «Вобла» стремительно спускалась, воздух на палубе сделался вполне теплым, но переживания все еще оставались слишком сильны, теперь они выходили из тела дрожью пальцев и зубов. Мистер Хнумр вел себя куда свободнее. Проглотив почти не жуя наспех сотворенную макаронную медузу, он взобрался на остатки фор-марса и заснул там, раскинув лапы в разные стороны и время от времени бормоча во сне.
Но больше всего удивила Корди Шму. Стоило шлюпке пришвартоваться к баркентине, ассассин соткалась из воздуха прямо на борту, обхватила Корди за плечи тощими, но удивительно сильными руками и на несколько секунд заглянула в глаза. Это было так на нее не похоже, что если бы Корди не трясло после встречи с харибдой, она бы обмерла от удивления. И это Шму, которая от неосторожно брошенного чужого взгляда норовила провалиться под палубу!
— Ты в порядке? — спросила Шму, почти не заикаясь, — Мы за тебя ужасно испугались!
Корди улыбнулась. У этой улыбки был вкус топленого молока с медом. Успокаивающий, какой-то домашний. Она позволила Шму вытащить себя из шлюпки и усадить на кнехты. И даже терпеливо слушала ругань Дядюшки Крунча, пока тот совсем не выдохлся и не опустился рядом — обескураженный, пыхтящий, старающийся скрыть облегчение за напускной сердитостью. Корди захотелось и его погладить — как Мистера Хнумра. Может тогда все острые винтики и шестеренки у него внутри перестанут тереться друг о друга и голем наконец перестанет ворчать?..
— Мало мне было горя с Габероном, так ты решила старика добить? — пыхтел он, скрипя суставами, уставив на Корди потемневшие от времени глазные линзы, — Самоубийца на пиратском корабле! Что это ты вздумала учинить?
— Я была приманкой, — устало ответила Корди, с наслаждением массируя онемевшие от напряжения коленки, — Эта рыбина шла за мной. Я ведь ведьма, помнишь? Ненастоящая, но все-таки ведьма. Харибда шла на запах магии. А во мне магии оказалось больше всего. Вот я и…
— И сиганула за борт? — язвительно осведомился голем, — Вот уж точно выход! Ну ты и беспокойная рыбеха! Твое счастье, нет Ринриетты на борту, она бы тебя…
Корди все-таки погладила его по потрепанному нагретому солнцем корпусу.
— Все вышло не так уж плохо, верно? Это все Мистер Хнумр. Он меня спас.
— Каким это образом, хотел бы я знать?
— Он — мой ведьминский кот.
У скрежета, который издало тело голема, был оттенок изумления.
— Что это ты такое несешь, рыбеха?
— Между ведьмами и их котами — сильная связь, — Корди помахала рукой сладко сопящему на марсе вомбату, — Ведьмы используют котов, чтоб фокусировать свои силы, понимаешь? Это как дополнительная линза в подзорной трубе. Ведьма и ее кот — почти что единое целое.