ом крошечном корабле словно был установлен прожектор невероятной мощности, но Дядюшка Крунч ни за что б не встал на пути у этого света, слишком уж хорошо он видел, как шипел черный металл в тех местах, где его касались лучи апперов, превращаясь в пузыри и стекая по корпусу.
— Тепловое оружие! — выдохнула Алая Шельма, заворожено наблюдая за беззвучным сражением, наполнившим небо разноцветными вспышками, — Я думала, это все выдумки…
Ей никто не ответил — все следили за небом.
Сразу два или три корабля апперов, проскользнув тенями под килем «Аргеста», обрушили свои лучи на надстройку — в точке их соприкосновения с корпусом металл побелел и стал медленно скручиваться тягучими белыми струпьями. Еще двое прошлись вдоль правого борта, осыпая броню крохотными световыми импульсами, похожими на россыпи серебряных стрел. Их касание со стороны казалось почти незаметным, но датчики Дядюшки Крунча еще недостаточно замерли, чтобы не чувствовать вспышки исходящего от корабля жара. Самый дерзкий аппер завис прямо над палубой «Аргеста» — самоуверенная стеклянная рыбешка в вызывающей золотистой окраске — точно нарочно вызывал мистера Роузберри на бой.
Апперы двигались с умопомрачительной скоростью, то зависая и жаля «Аргест» в уязвимое брюхо, то уносясь прочь, с такой легкостью, словно не ощущали ни сопротивления воздуха, ни силы тяжести. Рисунок их боя завораживал, как завораживают движения профессионального фехтовальщика, только сейчас полем боя был не очерченный круг и не фехтовальный зал, а бездонный небесный океан.
— Апперы, пожалуй, возьмут верх, — решил «Малефакс», тоже сосредоточенно наблюдавший за боем, — На их стороне численное превосходство, я фиксирую как минимум двенадцать целей. «Аргесту» нечем отвечать. Мало иметь потенциальную мощь, надо уметь превратить ее в силу. Прелестная капитанесса, не пора ли нам бежать? Или вы решили досмотреть акт до конца, раз уж заплатили за билет?
Алая Шельма сморгнула — сейчас она тоже зачарованно смотрела вверх.
— Смена курса! — приказала она, — Десять градусов влево и резкое снижение! Если мы не до конца выхлебали благосклонность Розы, она пошлет нам кучевые облака на низких высотах. Тогда у нас будет шанс вырваться, пока апперы обгладывают «Аргест».
Покорная штурвалу «Вобла», отчаянно скрипя, принялась отрываться от окутанного разноцветными вспышками «Аргеста», одновременно теряя высоту. Она снижалась медленно, едва заметно, но Дядюшка Крунч не собирался торопить ее — он знал, как часто корпуса кораблей раскалываются от перегрузки при небрежном спуске.
Они не успели отойти и на два кабельтова, когда демон «Аргеста» проснулся.
Сперва Дядюшке Крунчу показалось, что его линзы покрылись изморозью изнутри — то, что происходило в небе, никак не могло происходить на самом деле. И только когда «Малефакс» неразборчиво выругался на незнакомой голему смеси небоходов южного полушария, он взял в лапу подзорную трубу.
«Аргест» менялся. Это было невозможно, но теперь Дядюшка Крунч видел это отчетливо, хоть и сквозь пласты тончайших ледяных облаков. Развороченный попаданиями апперов багряно-черный металл тек, меняя форму, но с каждой секундой форма эта становилась все более и более зловещей. Из палубы и бортов вырастали стальные зазубренные шипы, каждый размером больше бушприта «Воблы». Это было похоже на семя, из которого, высвобождаясь, стремительно выпрастывается растение с острыми корнями и зазубренными ветвями.
Форштевень корабля задрожал, и вдруг пополз вверх, отчего посреди носа распахнулась металлическая рана футов двадцати в высоту. Это не было следом апперского энергетического луча, это была пасть — огромная, обрамленная бронепластинами пасть с уродливыми, торчащими в разные стороны, зубами из оплавленного металла. В этой пасти что-то ворочалось, шипело, выплескиваясь в воздух струями темной клокочущей жижи, похожей на раскаленное масло.
Корпус раздавался во все стороны сразу, словно внутри «Аргеста» взорвался котел невероятной мощи, но эта деформация не была агонией — она была прелюдией. Моментом перерождения. Надстройка разрасталась в стороны, пуская многочисленные побеги, пока не превратилась в подобие жутко искаженной крепостной башни, усеянной шипами и отростками. Прежде ровная палуба вздыбилась рыбьей чешуей, в провалах между броневыми плитами возникло что-то полужидкое, похожее на китовый жир. Киль раздался в ширину, превращаясь в огромное бронированное брюхо, тоже ощетинившееся шипами.
— Эй, что у вас там? — нетерпеливо спросила Корди, сидящая где-то в ледяной темноте, над балластными цистернами, — Почему все замолчали? Я чувствую в воздухе столько магии, что аж кожу жжет!
— Лучше тебе этого не знать, корюшка, — медленно ответил ей Дядюшка Крунч, — Обхвати своего кота посильнее и не смей высовываться.
Алая Шельма с неприкрытым ужасом на обмороженном лице наблюдала за рождением истинного «Аргеста». Но услышав голос ведьмы, нашла в себе силы сказать:
— Сиди там, Корди. Мне нужна будет твоя помощь. Возможно, очень-очень скоро…
Апперы, стремительно порхающие в небе, замерли, обратившись флюоресцирующими рыбешками. Возможно, их тоже заворожило зрелище чудовищной трансформации. Только они были еще ближе, почти в самом ее эпицентре, и оттого оказались парализованы этим жутким необъяснимым видом. Возможно, они и рады были бы убраться оттуда, но теперь другая воля — чужая, злая, кипящая от ярости — вступила в бой. Воля, которую выковывали семь долгих лет, превращая ее в самое страшное оружие разрушения во всем небесном океане.
«Аргест» принял бой.
Первый аппер — тот самый, что дерзко висел над самой палубой — просто исчез. Превратился в россыпь крошечных осколков, словно кто-то сдул с ладони горсть мелкой медной стружки. Это было даже не убийство, не разрушение. Это было прекращение существования, превращение чего-то живого и сложного во что-то никчемное и бесполезное…
— Он словно раздавил золотую рыбку… — завороженно прошептала Шму.
Она тоже стояла на верхней палубе — любопытство оказалось сильнее страха. Изо рта ассассина пар вырывался не облаками, а крохотными струйками — должно быть, от страха, она почти забыла, как дышать.
— Вниз! — рявкнул на нее Дядюшка Крунч, — Это бой, а не ярмарочное представление! Передай Тренчу, чтоб следил за машиной. Если котел лопнет от нагрузки, нам всем конец!
Шму неумело козырнула и нырнула на нижние палубы. Ни Дядюшка Крунч, ни Алая Шельма не проводили ее взглядом — над «Воблой» разыгрывалось нечто столь жуткое и захватывающее дух, что глаза, казалось, сами примерзали к небу.
Корабли апперов отпрянули в стороны от пробудившегося стального демона и заметались вокруг него, полосуя воздух разноцветными лучами. Гибель товарища потрясла экипажи апперов, но, судя по всему, не настолько, чтоб отказаться от привычной тактики. Во вторгшемся в небо чудовище они все еще видели вражеский корабль — быть может, более опасный, странный и непривычный, чем прочие корабли обитателей средних высот, но всего лишь корабль.
Это стало самой большой их ошибкой.
Пушки «Аргеста» захлопали друг за другом. Они били не тщательно выверенными залпами, по каледонийской методе, с корректировкой после каждого выстрела, они извергали дым и пламя вразнобой, порождая вместо упорядоченного марша войны сотрясающую небо какофонию из сотен демонических голосов. Били они не всегда точно, но огромная разрушительная мощь вкупе с непредсказуемостью траекторий мгновенно лишила маленькую эскадру апперов боевой инициативы. Сразу два невесомых корабля разлетелись хрустальной пылью, пытаясь атаковать «Аргест» с подветренного борта — кем бы ни были канониры мистера Роузберри и существовали ли они вообще, ошибок они не допускали. Еще один отвесно спикировал сверху, хладнокровно расстреливая пустую палубу, но получил прямое попадание, разворотившее его корпус, и понесся неуправляемо вниз, оставляя за собой хвост из пара и стеклянного крошева.
Другой отчаянный одиночка попытался атаковать «Аргест» с тыла — и успел сделать два или три захода, прежде чем внезапно замер в воздухе, подрагивая, словно попался в невидимые рыбацкие сети. Дядюшка Крунч видел, как беспомощно рвется аппер, но что-то держало его на мертвой привязи долгих полминуты, прежде чем уничтожить — тончайшие ажурные конструкции корабля вдруг стали складываться сами собой, переламываясь друг о друга — точно ребенок неумело пытался разобрать вытащенную из бутыли модель парусника. Хрустальным дождем посыпалось вниз стекло — корабль апперов превратился в бесформенный ком с торчащими из него кусками силового набора. Дядюшка Крунч не хотел даже думать о том, что сталось с его экипажем…
— Чары, — коротко бросил «Малефакс», — Во имя всех колючек Розы, от него разит чарами так, словно внутри пляшут все ведьмы мира!
— Сам вижу, — проворчал Дядюшка Крунч.
Он и в самом деле видел. Как еще один кораблик апперов, замерший прямо во время отчаянного виража, вдруг разлетелся облаком осколков, хотя в его сторону не смотрело ни одно орудие. Как ринувшийся следом за ним ведомый вдруг окрасился алым цветом, точно залитый закатным свечением, и стал медленно растворяться в воздухе, до тех пор, пока от него не осталось лишь зыбкое облако.
— Невероятная мощь… — прошептал «Малефакс» по общей связи, забывшись, — Он не просто меняет молекулярную структуру, это под силу и опытной ведьме. Он буквально рвет дыры в пространстве!
— Тогда почему он еще не превратил «Воблу» в большую тыкву, а нас всех в плотву? — буркнул Дядюшка Крунч, пытаясь скрыть за напускной сердитостью одолевавшую его тревогу, — Или не заставил нас остановиться?
— Не знаю, — подумав, ответил гомункул, — Быть может, «Вобла» сбивает его своей необычностью, фонтанируя магией во все стороны. Ему нужно время, чтоб подобрать ключ. Что ж, немного времени мы выиграли. Но лишь немного. Даже если мы будем спускаться на предельной скорости, через несколько минут «Аргест» покончит с апперами и возьмется за нас…