Чтоб ты сдох, собака! — добавил он от себя.
Заклятие не подействовало на куст в положительную сторону, напротив, оно, кажется, лишь усилило его аппетит.
— Помогите! — пищал Свэм, подтянутый к самой пасти.
— Режут! — вторил ему Опупин.
А Марси разлегся неподалеку и не подавал признаков жизни.
Тьма помрачила сознание Фордо... Вытряхнув из рюкзака походный столовый нож, он ринулся к чудищу, и в этой самой тьме ухватил его за толстое грубое щупальце, воняющее навозом. Навалившись на щупальце всем телом, хрюкк начал полосовать его совершенно тупым лезвием, приговаривая: «Отпускай моих друзей, гнида!»
— ЛЮДИ!!! — нечеловеческим голосом взревел Свэм. — АЙ! ОЙ! ФОРДО, ДРУГ, СПАСИ! КУСТ ЖРЕТ МОЮ НОГУ!!!
— Сейчас-сейчас! — прохрипел Фордо. Отбросив бесполезный нож, на черенке которого красовалась надпись «Фордо от Розочки, Зиночки и Кларочки на долгую память», он с животной яростью впился в щупальце зубами.
— Да отпусти ты мою ногу, придурок! — заверещал Свэм, разглядев, что к чему.
— Штаны нужно стирать! — прохрипел озверевший Фордо.
— Я не могу осквернять водой и мылом семейную реликвию, доставшуюся мне в наследство от дедушки! — отрапортовал Свэм и стал поносить Фордо разными обидными словами.
От этих слов Фордо окончательно спятил. Он начал прыгать на одном месте, размахивая руками и ровно ничего не соображая. Наконец куст оплел его щупальцами и повалил на землю. А потом медленно, медленно потянул к пасти.
«Простое путешествие!.. Веселая прогулка!.. Если я еще увижу Гнусдальфа, то запихну бороду ему в задницу!» — цепляясь за землю скрюченными пальцами, подумал Фордо.
«Не видать мне больше славного «Горбатого мешка»! Не ворошить вилами ароматную навозную кучу! — подумал Свэм, роняя слезы размером со сливу. — Ну зачем, зачем я отправился в этот страшнючий поход?»
Вдруг где-то неподалеку заблеял козел. Словно испугавшись этих звуков, куст-хрюккоед разом сник. А потом задрожал, как мышь при виде кошки. Однако хрюкков не выпустил.
Мерзкие звуки приближались, и в какой-то момент Фордо понял, что это — песня. Кто-то пел тонким и исключительно противным голосом:
Кришна-Вишна, трам-пам-пам,
Кришна-Вишна харе!
Вишна-Кришна, раз-два-три,
Схватишь ты по харе!
Слова этой песни были невероятно загадочны, но у хрюкков уже не было сил удивляться.
— СПАСИТЕ!!! — завопили Фордо и Опупин.
— Да-да, меня спасите! — добавил Свэм Срамби.
Ни на секунду не замолкая, песня приближалась.
Гэй-гоп! Топ-хлоп!
Стук-грюк! Лесу — каюк!
Том... ик! ик!.. идет домой!
Трезвый и не очень злой!
Квач-мяч, я силач!
У меня в руке калач!
Бах! Трах! Топ! Хлоп!
Я совсем не обормот!
Неизвестный звучно икнул, затем продолжил:
Гэй-гоп, гоп ля-ля!
Я имею три рубля!
Харе Кришна вам, друзья!
Харе Рама тоже!
Больше харь не знаю я,
Дайте мне по роже!
Песня смолкла. Вместо нее раздалось частое икание:
— Ик! Ик! Ик!..
Фордо обмер: на поляну шагнуло невероятное создание — высокое, тощее, с большими оттопыренными ушами. Желтая рубаха, подпоясанная веревкой, едва прикрывает колени. Штанов нет. Фордо, сам не зная почему, ожидал увидеть на ногах незнакомца большие ярко-желтые ботинки. Увы, его взгляду предстали две босые волосатые ножищи примерно сорок шестого размера. Ну а лицо... ну и что, что багрово-синюшное? Вот только эти глаза... почему они глядят в разные стороны?
Но самое невероятное заключалось в следующем: бритый, похожий на узбекскую дыню череп создания распространял вокруг себя легкое янтарно-желтое сияние.
— Хозяин, вы видите то же, что и я? — свистящим шепотом осведомился Свэм. — Что это? Конец света?
Фордо промолчал: он был на грани потери рассудка. Рядом тихонько скулил Опупин.
Незнакомец остановился посреди поляны. Несмотря на рост, он имел плечи доходяги и гусиную шею. В руках его был пышный букет из зеленых маковых головок.
— Ну привет! — жизнерадостно проблеял он и свел глаза к переносице. — Я из лесу вышел! Не ждали?
Куст вздрогнул, а затем парой конечностей произвел в сторону пришельца скверный жест, подкрепив его смачным плевком.
Незнакомец улыбнулся, напугав хрюкков видом лошадиных зубов. Затем положил букет на землю и начал пританцовывать на месте: прыг-прыг — ножку вперед; прыг-прыг — ножку назад. В желтом гало вокруг его черепа водили хороводы мошки и комары.
Не прекращая танцевать, пришелец начал ритмично хлопать в ладоши. При этом с уст его слетали странные слова:
Куст поганый, засыхай!
Предков крысы отпускай!
Отпускай быстрей, дурак,
Не то будет здесь бардак!
«Он читает заклятие!» — сообразил Фордо.
В заклятии оказалось всего четыре строки. Но и они подействовали на куст, о, как они подействовали! Зверский Молочай заснул.
Но при этом не разомкнул своих объятий.
— Ага! — сказал незнакомец. — Действует! Так держать!
И он продолжил. Он плясал, хлопал и с энтузиазмом выкрикивал все то же заклятие. Он выкрикивал его уже минут пять, когда Свэм, устав ждать, пропищал:
— Помогите мне!
Незнакомец замер и растерянно уставился на Срамби:
— А-а, так ты разумный! Как жаль, а я-то думал: будет у меня сегодня на ужин кабанчик!
— Где ты видел кабанчика в штанах, урод? — проорал Свэм.
Незнакомец кивнул:
— Действительно... А эти двое... тоже разумные?
— Да! Да! — закричали Фордо и Опупин.
— Жаль. Очень-очень жаль. Ну что ж... Я все равно доведу дело до конца!
— А ТЫ ХТО? — громко спросил подкравшийся сбоку Марси. Он уже успел порыться в рюкзаках товарищей, и в одной руке держал банан Свэма, а в другой — яйца Фордо; окорок Опупина он заткнул за пояс: ветчина была свежая, розовая, пальчики оближешь!
Незнакомец побелел от испуга, но все же нашел силы для ответа:
— Мир тебе, толстая морда! Я ОН, Великий, в единственном экземпляре. Аз есмь милосерд, но если еще раз так меня испугаешь, откручу тебе маковку, понял?
С этими словами он щелкнул Марси по лбу и вернулся к чтению заклятия. Он был неутомим и полон энтузиазма, как молодой щенок.
Стемнело... Куст нагло храпел, не выпуская хрюкков, которым тоже до чертиков хотелось спать.
— Похоже, моей магии кранты, — наконец решил незнакомец. — Не стоило пломбировать зуб мудрости... Или это климакс подступает... Что ж, вот последнее средство! Итить-колотить!
Выхватив из-за спины громадный топор, он с хеканьем всадил его в голову Молочая...
Через минуту куст превратился в груду обрубков, а хрюкки очутились на свободе. Немного смущенные присутствием загадочного дяди с топором, они прикидывали, в какую сторону лучше бежать, если он изъявит желание посмотреть, как они устроены внутри. Поколебавшись, Фордо решил завязать разговор.
— С кем имеем честь? — спросил он, галантно расшаркиваясь ножкой.
Незнакомец сунул топор за пояс и приосанился. При этом его глаза вновь разъехались в стороны.
— Хо! Кто я? Бог. Просто — бог. А зовут меня Том Намудил. Смекаете?
— А, шизик! — понятливо кивнул Свэм. Фордо не нашелся, что сказать. Ему почему-то казалось, что фамилия лесного незнакомца должна была звучать немного иначе. Бандерас, скажем, или Бармалей.
Намудил прожег Свэма взглядом.
— Твои речи мне странны и непонятны! — неприязненно буркнул он. — Однако я вижу, что все вы устали. Поэтому я хочу предложить вам кров и пищу. И все это — совершенно бесплатно. Мое бескорыстие так велико, что распространяется даже на этого уродливого карлика, от которого так воняет навозом!
— Ты, конечно же, имеешь в виду кого-то из нас четверых? — уточнил Свэм.
— Вот именно, — кивнул Намудил. — А если конкретно, то того уродца, который только что спросил: «Ты, конечно же, имеешь в виду кого-то из нас четверых?»
— Серьезно, был такой вопрос? — удивился Свэм.
— Ну вот, видишь, — дернул плечом Намудил, — он опять что-то сказал.
— Разве? — спросил Свэм.
— Конечно, — кивнул Намудил. — А теперь двинули ко мне на хату... То есть я хотел сказать: направим наши стопы в мою обитель.
Пожав плечами и стряхнув пыль со штанов, хрюкки поплелись в кильватере Тома Намудила. Они шли, и Намудил казался им странным существом, лесным отшельником. Ясно, что в его байку о боге никто не поверил.
— Намазал башку фосфором и решил, что он — бог! — неприязненно прошептал Свэм.
— Я все слышу! — немедленно отозвался Намудил и погрозил Свэму пальцем.
— Вы лесной отшельник? — вежливо спросил Фордо.
— Отнюдь, — сказал Намудил. — Точнее нет. Нет и да. Больше нет, чем да. Сейчас да, а так нет. Вообще нет. Вы хотите услышать обо мне правду?
— Ну да, — подтвердил Фордо.
Намудил задумался, и по кряхтению, которое он издал, хрюкки поняли, что думы его не из легких.
— Я гуру, — молвил он вдруг, — Бог и Учитель, и мне все равно, где жить, хоть в поле, хоть в лесу, хоть в Калифорнии. В Калифорнии, конечно, лучше всего, но меня оттуда попер... Э-э, всемогущий рок распорядился так, что лес отныне — моя обитель! Неприхотливый по своей природе, живу я в единении с миром, и моя аура всегда в отличном состоянии!
— А что, она изнашивается? — осторожно полюбопытствовал Свэм.
— Чу! — вскричал Намудил. — Мне послышалось, или откуда-то опять завоняло навозом?
Раз-два, левой-правой,