Возразить на это было нечего. Звериный народ готовил на огне, только пока в семье были дети. Как только ребёнок обретал зверя, так его рацион менялся, и он жил лесом. Правильно это было или нет, сказать невозможно, так как сравнивать не с чем. Вера надеялась, что со временем оборотни предпочтут всё же готовить пищу, держать скот и больше уделять время домашнему хозяйству.
И всё же Ронг пошёл на многие уступки для северян, давая им возможность подзаработать. Первое, что организовал Ронг – это регулярные караваны в столицу с местным товаром. Теперь каждый житель знал, что оборотни будут отправлять своих представителей обменивать товар осенью, зимой, весной и летом по городам королевства, и к ним можно присоединиться.
Не сразу, но это будет иметь большее значение. Сначала с боязнью, но год от года станет всё больше народа выезжать с хорошо зарекомендовавшим себя караваном, смотреть, как живут другие люди, примечать, на какой товар есть спрос.
Но пока жизнь затихла не только у людей, но и у оборотней. Медведи перестали всех нервировать своим неутолимым голодом, звериная половинка у молодняка и у многих самок уснула, а человеческая часть затихла и принялась хлопотать по хозяйству.
У Веры начали собираться всё больше женщины, увлёкшиеся рукоделием, и в череде сплетен как-то заметили, что все, кто жил поблизости уже побывали в гостях у Веры, вот только Ласка нос кошачий воротит. Это было действительно странновато, ведь оборотни очень любопытны. Но это упоминание ненадолго задержало внимание женщин, ведь все приходили к Вере не просто так, а послушать, поучиться. Не редко и хозяйку чему-то учили, особенно того, что касалось леса.
За зиму оборотницы нашили из кожи кошельки, сумки, сплели из кожаных шнурочков украшения и весной всё своё рукоделие отправили с караваном на продажу. К удивлению Веры Альрик, без влияния медведя сразу повзрослел, стал серьёзным и неожиданно увлёкся шитьём обуви. Он стал часто пропадать в городе у обувщика, иногда оставаясь на ночь у своих поклонниц, но к весне его можно было считать очень неплохим мастером. Одно огорчало Веру: привязанность парня к ней росла, и он всё чаще сравнивал других женщин и девушек с ней.
Вместе с весной к Вере пришла жажда деятельности. Она отогрелась душой, позабыла прежние страхи, снова чувствовала себя уверенной, а теперь ещё и любимой. Ронг её обожал, он жил ею, но что касалось дел, то тут же превращался в упёртого и хмурого оборотня.
Многие взгляды на дальнейшую жизнь звериного народа и осевших северян у них разнились. Вера хотела перемен, она понимала, что на это необходимо время и ей казалось, что надо начинать действовать уже сейчас, чтобы через пять, десять лет уже был виден результат. Ронг опасался торопиться, утверждал, что его народ не готов менять свой образ жизни, а это случится неминуемо из-за упрочения связи оборотней с северянами.
- Счастье моё, всё, о чём ты мечтаешь, примет не нынешняя молодёжь, а их дети, - настаивал Ронг. – Дай время задуматься народу о нынешней жизни, присмотреться к другой, которую они увидят, путешествуя. Пусть сами начнут делать первые шаги к изменениям, и тогда мы начнём действовать активно. Все должны дозреть сами, не надо дарить то, что никто не готов принять!
Вера спорила, находила разумные доводы, с чем-то Ронг соглашался, но в главном был непоколебим.
Вера была достаточно умна, чтобы понять сомнения Ронга, его возражения и ту деятельность, которую он проводил исподволь, не давила на него, а он в ответ всегда с уважением относился ко всему, что она говорила.
Огромную помощь в составлении стратегии дальнейшей жизни на севере оказывал Верин отец. Неожиданно для себя он увлёкся политикой, совмещённой со статистикой. Он оставил свою работу мастера и взялся за сбор данных. Все шпионы Ронга, путешествующие по северу сообщали новости альфе, а он пересылал их Сергею. Вера удивлялась активности отца и называла его то кардиналом, то канцлером Ронга. Постепенно торговцы и лисы стали ездить по всему Дивному королевству, а потом и по территориям соседей, собирая различные сведения.
Живя на отшибе, на краю земли, Ронг знал всё про всех. Частота нападения тварей, урожаи, состав королевского совета, готовность армии, рождаемость, чрезвычайные происшествия, изобретения… Всё это налаживалось не один год, оплачивалось долей из алмазных запасов, золотом. Вся агентурная сеть создавалась плавно, наращивая обороты год от года и совершенно не была видна обывательскому глазу.
А пока Вера радовалась первой весне, которую она встретила, будучи замужем за Ронгом и собиралась помочь людям, живущим возле замка с постройкой города.
- Вера! Вера! – надрывалась в крике, бегущая к ней оборотница, Нюсина соседка.
Вера тяжело вздохнула. Она уже третий день всё собирается выехать к замку и каждый раз приходится откладывать.
- Что случилось?
- Там Нюська рыдает, хочет такой же любви как у вас с Ронгом или как у Бруна с его человечкой!
- А я тут причём? – рассердилась Вера, всё же надеясь, что до замка она сегодня доберётся.
Брун совсем недолго пожил с Нюсей. Её душа жаждала преклонения, наслаждений, а получила голодного ворчащего медведя. Ничего удивительного: конец лета, осень, все медведи так себя ведут, особенно взрослые, не отпускающие зверя на сон. Нюся и Брун как раз такими взрослыми и были.
Но Брун, добивавшийся Нюси, тоже мрачнел день ото дня, вспоминая всего одно свидание с Богиней в столице. Задумавшись, он грезил о её теле, водил носом в поисках её запаха, шарил руками по пустоте, пытаясь сжать воображаемые бёдра крепче, и совсем не уделял время Нюсе. А потом он сорвался с места, уехав догонять осенний караван – и вернулся уже с Ванессой. Оказалось, что оставленная женщина ждала от него ребёночка, подвергаясь насмешкам от молодых девчонок за позднюю беременность, зрелый возраст и одиночество. Брун со всей свойственной ему обстоятельностью погрузил свою Богиню в сани и привёз её к себе. Сначала шокировал её своей тёмной берлогой, потом вывалил ей под ноги все свои драгоценности, среди которых были золотые самородки, а после пригласил жену альфы, чтобы помогла Ванессе освоиться. Вере понравилась привезённая женщина. Очень толковая, хозяйственная, иначе и быть не могло, ведь она за многое отвечала во дворце! Девушка помогла паре с обустройством берлоги и радовалась тем отношениям, что сложились у них.
Нюся тогда несколько дней страдала, заливала горючими слезами Верину подушку, но надо отдать ей должное: Ванессу она ни словом, ни взглядом не потревожила. Иногда она грозилась, что родит Ванесска, тогда она ей покажет, но зная Нюсю, можно было предполагать, что всё закончится слезами. И вот, опять она чем-то так расстроена, что даже соседка взбудоражена. Вера от досады, что её поездка вновь откладывается, дала задание мельтешащему Альрику перекопать палисадник, чтобы посадить цветы, а сама отправилась к страдающей медведице.
Берлога у неё оказалась большая, уютная, но тёмная. Нюся по Вериному примеру поставила окно в большой комнате, но оно было маловато и не давало достаточно света для человеческих глаз.
- Нюсенька, - крикнула Вера у входа и прошла в дом. Медведица громко всхлипнула, что-то кому-то сказала, и Вера решила, что вполне можно пройти внутрь.
Нюся сидела с опухшим лицом и с удивлением смотрела на красивую изящно-гибкую оборотницу, которая вжалась в противоположную стену от вошедшей Веры и едва удерживалась от шипения.
- Ласка, ты чего? – прогундосила медведица с недоумением смотря на обеих своих гостий.
Ласка неловко улыбнулась и, делая вид, что всё в порядке, по стеночке пробралась к выходу и выбежала на улицу. Нюся с Верой переглянулись, пожали плечами и немного посплетничали.
- Ох, Верочка, как только ты пришла, так тоска, сдавившая грудь отпустила, - обмахиваясь полотенцем, призналась медведица.
- Я рада, Нюсенька, но я пойду, у меня ещё есть дела.
- Да, давай провожу, хоть воздухом подышу, а то мы как с Лаской начали болтать, так вот и накатило, - щебетала медведица, выйдя на улицу и жмурясь на солнышке.
- Странная она какая-то, Ласка, - задумчиво произнесла Вера, - чего она меня так боится?
- Спрошу у неё, может, думает, что ты её заколдуешь? – захихикала Нюся.
- Скажешь тоже, - рассмеялась Вера.
Потом навалились дела одно за другим. Ронг собрался в столицу, Вера не хотела туда ехать, тем более, без летающей лодки, да ещё с ней в качестве обузы, это заняло бы около месяца пути в один конец. Ей надо было продолжать работу возле разрастающегося у замка городка-посада. Не то чтобы она нуждалась в деньгах, но ей нравилось зарабатывать, выполняя нужную работу.
Она так закрутилась, что поездка Ронга ей показалась недолгой, тем более Альрик с проснувшимся после спячки медведем снова стал наивным и немного капризным. Наверное, можно было бы назвать жизнь Веры скучной, но ей некогда было об этом задуматься. Последние дни она с нетерпением ждала Ронга из столицы и не только потому, что соскучилась, не только из-за ожидаемых ею новостей, но ещё у неё дал росток посаженный жёлудь из волшебного леса и надо было искать место, где его посадить.
Наобнимавшись, нацеловавшись, проведя в постели столько времени, сколько хотелось, Вера с Ронгом отправились подбирать территорию для будущего леса. Они ушли довольно далеко, желая, чтобы место для леса было уединённое, скрытое от посторонних глаз, во всяком случае, пока он не наберёт силу. И никак не предполагали найти в отдалённом от всей стаи логове мёртвого оборотня-мужчину. Вера, настроенная на созидательный лад, думая о будущем волшебном лесе, совсем не готова была к такой находке. Закрыв лицо руками, она судорожно вздыхала, пытаясь сдержать накатившую истерику.
- Ну что ты, счастье моё, он просто умер. Никаких повреждений нет, пришло время – и умер.
- Ронг, ты что думаешь, я не успела заметить, что он достаточно молод, чтобы умереть не от старости?
Мужчина вздохнул: