Наверное, он считает, что достаточно того, что в постели ведёт себя самоотверженно, но…
Даже в постели появилось «но»! Ведь там, где царит искренность, сразу ощущается фальшь. Тело Веры чутко реагирует на ласки, она открыта перед ним, но теперь она понимает, что всегда только инструмент в его руках. Тело радуется его прикосновениям, а душе больно. Её взяли, выбрали кое-что из того, что она предлагает и, похлопав по щёчке, говорят: «Спокойной ночи, детка!»
А когда Вера попыталась узнать, как у него дела, то услышала, что не надо напрягать свой милый, славный умишко. Вроде сказал ласково, как будто шутя, а слово это не выходит у неё из головы: «умишко». Унизительно и обидно!
Она своим «умишком» производит сложные расчёты, держит в голове тысячи мелочей, которые Варг обычно спихивает на Шониву, а он, оказывается, так «тепло» о ней думает! Господи, он даже не знает таблицы умножения и едва складывает двузначные числа, а у неё - «умишко»! Но, наверное, и правда у неё умишко, раз она не может так же ловко манипулировать и доказывать свою правоту перед ним, разложить по полочкам их отношения и принять какое-то решение.
Всё чаще вспоминается письмо ректора, в котором он «поздравил» её со взрослой жизнью. Упрекнул, что вместо работы она устроила свою личную жизнь! Злое письмо, наполненное обидой и досадой. Он со свойственной ему бесцеремонностью обратил её внимание на то, что она – нищая сирота со странным даром, юного возраста, вышла замуж за именитого командующего, одного из сильнейших лэр-вов, у которого уже есть авторитет, деньги, земли.
Как же обидно было это читать, ведь пока что она тратит только свои деньги, даже родителям больше ничего не отсылала и не призналась, что замужем. А ректор словно в насмешку добавлял, что сейчас она, похоже, не понимает, в какой брак вступила, так он доступно её разуму пояснит. И расписал про питомцев, что берут себе лэры. Милые, наивные, дурашливые, полезные животные. Их воспитывают, балуют, кормят, хвалят, пока они коготки не выпустят. Стоит только на хозяина тявкнуть, как получают предупреждение, а если не понимают, то их наказывают.
Вере было больно читать то письмо. Каримон не имел права писать ей такие обидные слова! А вот теперь она всё лучше понимала, о чём писал ректор, и всё чаще ассоциировала себя с домашним питомцем. У Варга есть Зорг, а теперь ещё она.
Пыталась себя убедить, что всё ещё наладится, что Варг будет воспринимать её по-другому, что должно пройти время и надо быть терпеливой, ведь он одинокий, замкнутый, раздражительный, а ещё эта бурлящая в нём сила! Она нужна ему, пусть он этого не понимает, но с ней он стал спокойнее. Секретарь и лэр-ч Шонива сделали ей комплимент, что их командующему на пользу пошла семейная жизнь, что он стал доброжелательнее. Значит, она всё же воздействует на него и не зря изо дня в день пытается окружить теплом и заботой.
Вот только себя жалко. По капле уходит преклонение перед лучшим воином и всё труднее уговаривать себя, что без неё Варгу плохо. И всё больше раздражает, когда он подходит, пальцем приподнимает её подбородок, чтобы она смотрела на него и подставила губы для поцелуя. А ещё спросит:
- Ты раздражена? Устала?
«Да! - хочется крикнуть, - я смертельно устала! Я работаю как проклятая, я отдыхаю только тогда, когда отправляюсь на патрулирование и меня в забытой богом деревне окружают простым человеческим теплом и заботой! Твоя бывшая любовница стала мне подругой и помогает мне не потерять веру в себя!»
Вера чуть отошла от стены и посмотрела, нет ли больше на ней изъянов. Муторная однообразная работа, зато пока потихоньку магичишь, есть время подумать.
Как облечь в слова свои мысли, что Варг не должен был сводить её и Есень вместе! Это неправильно! Это наплевательское отношение к ней и к Есень. Дело не в ревности, дело в самом поступке. Чудо, что Есень стала подругой Веры.
****
Она по-настоящему познакомила её с жизнью в крепости, они облетели вместе все окрестности, случалось даже такое, что повоевали немного. Есень тогда искренне призналась, что с Вериной поддержкой она чувствовала себя величайшей магиней. Вере было приятно: впервые ей расписали, каково это, когда она помогает.
Есень знакомила свою подопечную с интересными жителями деревень, со старостами, иногда они участвовали в деревенских забавах. Например, в деревне Верхние ящеры выращивали ездовых ящеров и частенько устраивали забеги, чтобы определить лучшую цену животным.
А в Хрюндельково каждый сезон выбирали самую толстую свинью или самую сообразительную и нюхастую. Тут даже можно было делать ставки, а потом следить, как избранница ищет спрятанное. Эта мода – натаскивать свиней на какой-то запах пришла из столицы. Говорят, там живёт очень умная свинья, которая много что умеет делать и даже работает в тайном ведомстве.
Есень была старше Веры, но выглядела так, будто разница в возрасте между ними была не больше пяти лет. Иногда они разговаривали о мужчинах. Есень не верила в любовь, только в сотрудничество, а Вера… она уже тоже не верила.
Для неё взаимоотношения теперь представлялись тяжёлым каждодневным трудом, этакий воз, который тянешь, тянешь. Подруга кивала, подтверждая, что жить с кем-то – это сплошные уступки и раздражение. Никакой секс не стоит этого!
А Вера смотрела на неё и понимала, что Есень тоже не особо счастливая. Она стремится окружать себя разными людьми, которые дарят ей тепло, но это всё не то. Так в чём же счастье? Или оно всё же в ком-то?
Вера стала много размышлять о людях, окружающих её. Она больше не воспринимала их такими, какими они хотели казаться, она вглядывалась в них внимательнее и замечала то, на что раньше не обратила бы внимание.
Как мало рядом с ней счастливых людей! И самые несчастливые – лэры. Даже солдаты испытывают больше радостей, чем маги. Воины счастливы, если остались живы, радуются новой форме, озорно сверкают глазами, когда удаётся без разрешения сбегать в город.
А защищённые своим командующим лэры десятилетиями сидят на одном месте и не замечают, как огонёк жизни в них тает. Берегут своё незатейливое счастье семейные, ещё на что-то надеются молодые, а Вера совсем потерялась в своих размышлениях и уже сама не понимает, что она хочет.
Быть может, Варг – её испытание, и она должна с честью выдержать его, тогда он превратится в прекрасного принца, который будет говорить ласковые слова от души, а не просто сыпать ими, тут же забывая о сказанном.
Недавно Варг сделал ей замечание, что она разбаловала Зорга. Тот покинул питомник и соорудил себе гнездо на площадке башни в детском замке. Дети придумали, что он дракон-правитель и носят ему дань. Малышня скармливает ему сладкие каши. Повара стараются, подкладывают детям в кашу сухофрукты, подслащивают, а им все равно – каша есть каша. Зато если дракону заплатить дань, то можно сидеть возле его бока и слушать, как он умеет урчать или, если особо угодить ему, то посмотреть, как он выпускает пламя колечками.
Зорг как был, так и остался на службе у Варга, только Виолента не понял, что его дракон старается привлечь новую самочку, и именно для неё он готовит гнездо. В крепостях драконы редко размножаются. Даже если сложилась пара, то им не удаётся высидеть малыша. Но Зорг надеется и всячески старается привлечь самочку. Он с удовольствием принимал Верину заботу и незаметно сам научился быть заботливым драконом. Он всё так же трепал нервы смотрителям, но когда Вера подглядела, как он ухаживает за новенькой самочкой, то расплакалась: настолько это было трогательно и нежно. Он дарил себя, не скупясь, лишь ради надежды быть вместе.
- Лэра Виолента, вам посылка! Лежит в гоблинской конторе! – крикнул забежавший мальчишка.
Вера окинула взглядом, что ещё на сегодня предстоит сделать и решила, что можно отдохнуть. За три месяца работы она почти закончила с ремонтом здания. Как только лэры увидели, как преобразились их комнаты, так многие начали тактично предлагать помощь. Кто-то магичил сам, внимательно слушая её, что нужно делать, кто-то заполнял Верин кристалл силой, чтобы она могла сама направлять её куда нужно. Дело сразу ускорилось, и Верина работа уже больше походила на волшебство. Остались мелкие доработки, украшательства и облагораживание двора. Она думала, что сможет придумать что-то оригинальное, но в последнее время отчего-то совсем не приходило идей и не тянуло выдумывать всякие штуки. Но работа по плану не страдала! Во дворе запланированы скамейки и фонтан, значит, это будет. Больше никто не выльет из окон воду или отходы.
Вера глубоко вздохнула. Немного пыльно, но нет больше вонищи. Со скандалом удалось выселить с верхнего этажа питомцев лэров, именно тогда она услышала от мужа, что суёт свой нос в дела, в которых ничего не понимает. Как ни удивительно, ей на руку сыграла лэра Лана Равелинк. Она Вере проходу не давала, норовя задеть, но не забывая об осторожности.
В самом начале Лана пыталась подбить других лэров отказаться от ремонта. Она громко заявила, что уже много лет жила в комнате и её всё устраивает! Она не желает, чтобы ей раскурочили стены, понаделали дыр и разводили грязь.
- Напишите, что вы требуете, чтобы в вашей комнате ничего не трогали и не производили ремонт, - пожала плечами Вера.
- Что значит «напишите»?!
- То и значит, не хотите – не надо.
- И что? Я могу обратно въехать?
- Да, как только у меня будет документ с вашей подписью об отказе от ремонта, так пожалуйста!
Вера уже знала, что Варг рассердится, но она всё же получила от Ланы Равелинк расписку, заверила её у лэр-ча Шонива, и придумала, как сделать так, чтобы обойти комнату Равелинк. Это стоило некоторых затрат, но жильё лэры она принципиально не затронула. У той больше не было повода возмущаться.
Вера всё ждала, что ей выскажет Варг, но он так и не узнал, что его жена по-тихому воюет с Ланой Равелинк, пока та не прибежала возмущаться, почему ей не провели водопровод, канализацию и тепло.