- Лэра Ранс, не скрою, удивлён. Сейчас, мы повторим с вами процедуру определения дара в присутствии других преподавателей и ректора.
- Я понимаю, - всё ещё держа лёгкую улыбку на лице, спокойно произнесла девушка.
- Чему вы радуетесь? – раздражённо бросил мужчина.
Вера завела руки за спину и больно сжала себе кисти, чтобы отвлечь себя, не допустить рыданий. Помогло.
- Думаю, будет интересно работать с моим даром.
- Думаете? Это хорошо, что вы умеете думать, так как здесь некому возиться с вами, лэра. Вы хоть понимаете, что произошло?
- Я не уверена, но похоже, что я универсал, - вспомнив слова отца, нещадно терзая свои кисти рук за спиной, чтобы предательские слёзы не смели появляться, ответила Вера.
- Нет, милочка, вы не универсал. Универсал – это когда выбраны только основные цвета разных направлений, а вы вобрали в себя все, понимаете, ВСЕ имеющиеся цвета. С универсалами можно работать, они не так сильны, но в небольшой крепости заменят группу магов, а вы – не пойми что! Вся ваша сила рассыпалась на множество бесполезных крошек! В дороге вы сумеете разжечь костёр даром огня, сжатым в луч синим пламенем вы сразите мышку-шерхушку, используя стихию земли выкопаете себе ямку сходить в туалет, как водник - раздобудете горсть воды, как целитель - залечите царапину. Вы даже сможете почувствовать, как к вам относятся окружающие, потому что в вас капля ментальной магии. Не знаю, на что вы ещё способны будете, но всё это настолько мизерно, что я не знаю, кому это может понадобиться. От вас больше пользы будет в крестьянском труде в предсказывании погоды и подпитке растений, чем на службе королевству.
Лэр ронял обидные слова, в которых остро сквозило его собственное разочарование. Огромный силы дар – и полная его бесполезность. Вместо первой девушки, претендующей на звание лэр-в, предстоит напрасная трата сил на попытки найти ей применение на службе. Лучше сразу отказаться от неё, чтобы она сама не питала иллюзий по поводу своего будущего и не занимала чьё-то место.
- Ну, что же вы молчите? – неприязненно спросил преподаватель замершую девушку, со словно приклеенной лёгкой улыбкой на лице. «Да понимает ли она вообще, о чём я ей толкую?!» - без труда читалось в выражении его лица.
А Вера ничего не могла сказать. Она даже моргнуть боялась, чтобы всё же набежавшая лишняя влага в глазах не скатилась слезой. Её выручили входящие в аудиторию другие преподаватели, получившие сигнал.
- Ну, что у нас тут? – задорно спрашивали они у лэра Хармениона.
Но он только показывал рукой, чтобы рассаживались, и дожидался ректора.
Кто-то из преподавателей ободряюще подмигнул Вере, кто-то просто улыбнулся, а кто-то включился в спор с своим коллегой по давнему вопросу.
- Я здесь, Харменион, времени нет, так что давай быстрей! – влетел в аудиторию средних лет мужчина, занял место за отдельным столом и выжидающе посмотрел на всех.
- Лэра Ранс, встаньте, пожалуйста, в круг, - нейтрально произнёс Харменион.
Вера встала, всё повторилось, и даже реплики были похожие. Она всех крайне разочаровала.
- М-да, - подытожил ректор. Он внимательно посмотрел на девушку. – Ну что ж, в крайнем случае, мы можем выучить вас хотя бы зельеваром или научим выполнять работу младшего лекарского персонала. Если пройдёте основы артефакторики, то у вас, лэра, будет шанс устроиться помощником артефактора. Будете помогать заряжать ему любой направленности артефакты. Думаю, и в питомнике с животными вы сможете найти работу. Да что говорить, в любой области у вас есть частичка дара, так что выбирайте, а мы уж хоть как-то разовьём его. Пусть на побегушках, но вы останетесь лэрой.
- Но, лэр-в Каримон, мы не занимаемся благотворительностью! Давайте дадим шанс поступить и закончить академию магу с устойчивой средней силы даром, чем вкладывать усилия в заведомо провальную ученицу.
Вера слушала всё очень внимательно, ловила настроение уже более осознанно, чем делала это ранее. Немного озорной преподаватель, который при входе ей подмигнул, сейчас так же бесцеремонно назвал её провальной ученицей. Это было очень обидно. Он ничего против неё не имел, он искренне посчитал её занимающей чужое место.
- Ни о какой благотворительности речи нет. Во-первых, обучение лэры Ранс оплачено, во-вторых, никто никогда не сталкивался с подобным проявлением дара и необходимо понаблюдать за его развитием, даже если бы не было во-первых! Вы дадите мне гарантию, что если лэра Ранс выберет для себя факультет воздушников и, отдавая ему все силы, не изменит соотношение распределения сил своих возможностей. Быть может, ей всего-навсего предоставлен полный выбор и сделав его, она через год-два, станет сильнейшей лэрой своего направления.
Преподаватели по-новому посмотрели на Веру.
- Лэр Харменион, пусть девочка сама составляет для себя расписание.
Харменион вырвавшись из задумчивости, поспешно кивнул. Все разошлись, оставив его и девушку наедине.
- Лэра Ранс, в свете того, что сказал наш ректор, советую вам приложить усилия и охватить как можно больше предметов. Не все занятия проходят одновременно, поэтому при желании можно многое усвоить. Дело за вами.
- Да, лэр Харменион. Я постараюсь.
- Постарайтесь и помните, что возможно, вы занимаете чужое место, так что не разочаруйте лэр-ва Каримона.
- Да, лэр Харменион.
- Идите.
Вера шла в выделенную ей комнату, игнорируя любопытные взгляды. Кому-то было все равно, кто-то заинтересовался произошедшим случаем и не более, но были и те, кому Верино «падение» стало бальзамом на душу. Ещё вчера она у всех была на слуху из-за ярко сработавшей арки, а сегодня – такой конфуз! Некоторым юным магам доставило удовольствие это происшествие. Но самое неприятное, что среди некоторых оказалась Верина соседка. Ещё вчера она улыбалась, говорила как здорово, что они соседки по комнате, а сейчас она в спешке собрала вещи и прямо перед носом гордо хлопнула дверью.
Вера осталась одна. Отчего-то обвешанная сумками соседка и её демонстративный уход, рассмешил девушку. Сначала она засмеялась, зажимая себе рот руками, чтобы никто не услышал, а потом почему-то разрыдалась и пришлось скрываться в туалетной комнате, чтобы не попасться на глаза случайно зашедшему однокурснику. Но никто не забегал, как в первый день, чтобы узнать, кто здесь живёт, как устроилась и имеет ли смысл всем новичкам идти в столовую вместе.
Продолжение.
Никакого облегчения истерика не принесла, только добавила головной боли и вялости.
Так была подведена черта между сказочными иллюзиями, которые с легкостью прижились в новой жизни и наступающими серыми буднями, где даже самоотверженный труд не страхует от разочарования и неудач.
Уже после, с маниакальной старательностью проучившись первый год в академии и приехав домой на каникулы, она, поделившись своими бедами с родителями, касающихся её дара и отношения к ней сокурсников, услышит, что во многом в сложившихся к ней отношении она виновата сама. Мама пожалеет её, но согласится с отцом.
- Ты, дочка, быстро возгордилась, а ведь не с чего! И я даже рад, что тебя так вовремя спустили с небес на землю. А то, глядишь, вскоре и к нам во двор постеснялась бы заходить, ведь мы люди простые.
- Папа! Ты что такое говоришь?! – бросилась в слёзы Вера, не ожидавшая нотации от отца.
- И деды твои, и бабушки – все честными тружениками были. Люди их уважали, но носы они не задирали, как ты!
- Серёж, ну что ты завёлся, - укорила его Надежда.
- Обидно мне, Надюша, что дочка моя полюбила к себе особое отношение и горюет теперь об утерянном. Может, это и хорошо, что не вошла она в сотню сильнейших магов. Ведь это не балы, не низко склонённые головы горожан и селян, а служение Отечеству не щадя себя. Идти первой туда, где опаснее всего, невзирая на усталость, грязь. Защищать тех, кто, может, и не очень-то по нраву! Тех, кто не знает счёта, писать не умеет, зато с удовольствием в носу ковыряет!
- Не надо, папа, я всё поняла.
- Хорошо Вера, если это так. Нельзя быть такой податливой. Что же получается: тебя обидели – ты обижаешься; тебя игнорируют – ты закрываешься и отстраняешься. Да ещё, как будто специально, выискиваешь недоброжелателей, слушаешь их, пестуешь свои обиды в душе.
Девушка кивала, соглашаясь. Она уже многое сама поняла, когда начала рассказывать о прошедшем годе. Надо было раньше так сделать, сесть и подумать о том, что происходило и как быть, а она поддалась упадническому настроению. Теперь стыдно за себя стало, что, потеряв раздутое лидерство, опустила руки. Ведь Вера сама заметила, что злословящих было не так много, но она первое время болезненно замечала только их. Ещё она отмечала, что никто больше не стремился с ней общаться, стать с ней в пару на занятиях, не обсуждал с ней интересные спорные моменты, и это её ранило, но сама она тоже не делала первого шага в общении, на что обратили внимание её родители. Пришлось признать, что они правы во всём. А осознав всё, Вера пообещала в следующем учебном году не замыкаться, а пробовать быть активной и общительной, но многое за прошедший год уже было упущено.
Однако нашлись и плюсы в её одиночестве. Окунувшись в некомфортное существование, она с упорством носорога училась, правда, это раздражало многих амбициозных сокурсников, но знания получать ей не мешало. Вера до изнеможения посещала все занятия, которые были ей доступны по времени. Целительство, зельеварение, владение огнём, стихией воздуха, воды, земли – везде она стала слушателем. А в выходной день сидела на практических занятиях артефакторов, менталистов, копировальщиков, заклинателей, и других редких направлениях.
Кто-то из преподавателей старался ей помочь, видя её усердие, а кто-то только под напором ректора соглашался проводить для неё занятия. Так она стала единственной ученицей у менталиста и ради неё приглашенного из крепости копировальщика. Оба преподавателя считали, что напрасно тратят время на неё, что ей не хватит сил полностью освоить направление и получить профессию, но вынуждены были учить её.