Весь этот сумбур в голове не давал ей спокойно воспринимать происходящее. Хорошо представляя, как не надо делать, она не могла предложить ничего дельного. Вера ни за что не призналась бы лэр-ву, что она не уверена, что поступает правильно, отстаивая права оборотней. А ещё возникал вопрос: какое ей дело до всего этого?
Скоро минует половина срока её ссылки, и снова ей предстоит переезд, новые люди, проблемы, здания… Ей опять придётся всем доказывать, что она с честью служит королевству, только по-своему. Надеяться, что поймут её потребность в помощниках. Не сказать, что Вера полюбила северные земли, но здесь она стала важной фигурой.
Где ещё она смогла бы организовать столько людей, чтобы ей добывали сырьё? В какой крепости командующий прислушается к её мнению? Да, Линей сделает так, как считает нужным, но лэр-в выслушал её, спорил, привлёк других людей, послушал доводы «за» и «против». То, что Вера приобрела здесь, терять не хотелось. Вроде она всё та же служащая, но намного свободнее, чем ранее. Конечно, со свободой в паре идёт ответственность, но она всегда готова её брать на себя.
А ещё Ронг.
Может, они никогда не станут парой, но она готова защищать его интересы. Если она может ему помочь, то поможет. Нет никаких сил смотреть на него, когда он усталый, когда во взгляде нет надежды на хорошее. Раньше она чувствовала, что симпатична ему, сейчас видит, что чувства его к ней стали глубже. Он ничего не говорит, но в их ситуации это не нужно. Что толку от слов, когда оба связаны обязательствами? Ни она, ни он не могут предложить друг другу ничего хорошего. К тому же Вера не до конца уверена в своих чувствах. Вдруг с её стороны всё, что она испытывает, не имеет никакого отношения к любви? Она уже была влюблена, но светлые чувства растаяли, как утренний туман, обернувшись страхом, осознанием своей ничтожности, глубоким разочарованием, и пережить подобное ещё раз она будет не в силах.
В ответ на осторожность внутри всё бунтовало, призывало к действиям, убеждая, что Ронг с самого начала показал себя сложным, скрытным, но готовым взаимодействовать, учитывать чужое мнение. А по отношению к ней он чуток, как никто другой!
Как же она устала от внутренних противоречий! В такие минуты ненавидишь выдавшееся свободное время, потому что начинаешь думать, доказывать себе что-то, спорить, а простого решения как не было, так и нет. Хотя, наверное, сейчас тот случай, когда можно попросить помощи отца! Вера уже послала письма всем, кому запланировала, но пусть будет ещё одно, лично папе.
Она закрылась в своей комнате и начала писать.
С чего начать? Наверное, с того, как приехала сюда и её душу отогрели? Каких замечательных людей она встретила, как ей стараются помогать в её делах, несмотря на многие сложности. А потом – об оборотне. Она не будет пугать отца тем, что влюбилась, ведь это ей самой неизвестно, но напишет, что сердце ноет, видя его встревоженным или когда он находится вдалеке от неё. Что она всегда рада ему при встречах.
Отец сам разберётся, блажь это или настоящие чувства, но в любом случае он поймёт, что Ронг ей стал дорог. А дальше она напишет об алмазах и упомянет «Сибирь». Папа поймёт, что алмазы только начало. Потом надо обязательно написать о бесчисленных письмах её лэр-ва королю о том, какая им нужна помощь, и что на них нет ответа. Даже самое простое дело, касающееся неподходящей зимней формы, которую присылают сюда из года в год, в столице ленятся решить. Да, это мелочно ябедничать на это, зато такое отношение к северным землям показательно! И, наконец, то, ради чего ею пишется это письмо. Ронг летит в столицу, и она хочет, чтобы отец познакомился с ним и помог ему.
Накидав план письма, она принялась расписывать всё подробно. Пришлось пропустить ужин, а потом бежать к Азе, пока все не разошлись спать, чтобы попросить у неё почтовый шар. Женщина удивилась, но расспрашивать не стала.
- Аза, я попрошу, чтобы нам прислали сюда побольше шаров, - пообещала Вера.
- Не надо, я сделала заказ в столичную гоблинскую контору. Они пришлют сто штук. Я соблазнилась на хорошую скидку. Лишнее продам в город и другим гарнизонам.
- О! Интересно, сто штук смогли бы поднять лодку лэр-ва? – брякнула Вера, а Аза, так и не оставившая идею о полётах на почтовых шарах, начала что-то высчитывать.
- Верочка, вы не помните, сколько пирожных было в коробке?
- Две дюжины.
- А вес их был…
- Не приметила… Я побежала! – Вера хотела тотчас же отправить письмо и успеть зайти на кухню, чтобы перекусить.
На следующий день она летела к Ронгу по делу убитого оборотня, но больше всего ей хотелось переговорить с ним о его поездке в столицу. Она полночи крутилась в постели, раздумывая о том, надо ли ей живописать обо всех тех проблемах, что её волнуют по поводу горы? Строила длинные умные предложения, подыскивала доводы, но потом вдруг пришла мысль, что она слишком навязчиво лезет в его дела, злоупотребляя его терпением, и пересмотрела всё своё поведение. К тому же у неё не будет времени расписывать варианты событий.
Вместе с ней Линей взял Удалого, чтобы приглядывал за девушкой, ведь потом она отправится сразу к разрыву строить первый дом. Категоричный отказ от второго сопровождающего командующего удивил. Два защитника при маге — это минимум, и лэр-в настаивал, пока не вмешался Удалой.
- Лэр-в Линей, дурит Пегий, - обратился он к командующему, - лэре неловко сказать, да только он ей проходу не даёт.
- Почему неловко? Надо было сразу сказать!
Вера нахмурилась:
- На что мне жаловаться, на то, что он цветочки мне носил? Лез со своей помощью, когда надо и не надо?
- Кхм.
- Формально жаловаться не на что. Он не переступил черту и не нарушил устав, но, командующий, - взмолилась Вера, - его глаза, его внутренний настрой! Вы же знаете, я улавливаю отголоски. Он рядом со мной возбуждён, раздражён, и… не знаю, как объяснить. Он улыбается, показывает мне своё заинтересованное отношение, великодушно оставляя выбор за мной, а сам в это время зол.
Линей посмотрел на Пегого, ожидающего когда его позовут сопровождать лэра Ранс.
- Вы, Верочка, ещё молоды, поэтому допустили ошибку. Как только почувствовали интерес своего защитника к себе, надо было сразу отправлять его обратно. Я тоже дал промах, думал, с Пегим вам будет повеселее. Он же у нас балагур! Ну что ж, оставляем его здесь. У оборотней вам ничего не грозит, да и я буду рядом, а у разрыва вы не пропадёте, там все воины, знают, как работать с магами.
Командующий подозвал стоящего в стороне Пегого и дал ему другое поручение. Вера, чувствуя себя неловко в этой ситуации, но одновременно испытывая любопытство, настроилась на мужчину и покачнулась, когда по ней ударили его эмоции. Ненависть. Обида и ненависть, а от мужского интереса не осталось и следа.
Вот так, вроде не виновата, а для Пегого самая что ни на есть виновная! Лэр-в прав, надо было не делать вид, что ничего не замечаешь, продолжая работать, а отсылать его сразу под любым предлогом. До чего же неприятно! А была девочкой, мечтала, чтобы в неё влюблялись. Если бы она тогда знала, какой это груз – чужая влюблённость и какие извращённые формы она может принимать!
Летели они недолго. Веру с Удалым увлекли открывающиеся виды под ними. Поляны, овраги, речушки, лес и снова поляны. Столько цвета, жизни! Девушка не поняла, почему лэр-в снижается над холмистой поверхностью, но вскоре заметила, как прямо из холмов выбегают оборотни и приветливо машут руками.
- Это их норы? – удивлённо спросила лэра у командующего.
Тот усмехнулся и поучительно произнёс:
- Смотрите, Верочка, смотрите: норы, берлоги, логова. Мы называем их жилища по-разному, но, по сути, здесь обустроенные землянки, ничего общего не имеющие с норами и уж тем более, с настоящими берлогами.
Вера смотрела и глупо улыбалась. Это какое-то чудо! Холмы были разных форм, все они были покрыты цветами или специально подобранным мхом. Сомнений не оставалось, что за крышами-холмами тщательно следят. С высоты всё походило на сказку или как минимум на самую престижную выставку зелёных крыш мирового значения! Настроение поднялось, и когда они опустились на землю, она, излучая восторг, подала руку Ронгу, чтобы он помог выскочить ей из лодки.
- Как же красиво у вас! – вырвалось вместо приветствия.
Все довольно переглянулись и, бросив взгляд на альфу, начали расходиться по делам, будто только и ждали её слов. Если бы Вера знала, что все дети и оборотницы последние дни только и делали, что ходили, выщипывали лишние травинки на своих крышах, приводя их в идеальный вид, то назвала бы Ронга тираном. Подданные Ронга в эти дни называли его похлеще, пока он не слышал, но искренний восторг девушки, её восхищение, заставили их взглянуть на свои жилища её глазами, и уже никто ни о чём не жалел. Некоторые даже думали о том, что надо бы поддерживать достигнутую красоту всегда.
Лэр-в подошёл к альфе с Верой, оставшимся вдвоём.
- Не будем терять время, давайте сразу к берлоге Тиама, - буркнул он.
- Пусть лэра сначала покушает. У меня приготовлен обед.
- Ронг, это лишнее, - сердился лэр-в.
- Ещё рано для обеда, - поддержала лэр-ва Вера, - быть может, после того, как посмотрим берлогу? Если вы, конечно, не передумаете.
- Почему я должен передумать? Я буду счастлив видеть вас у себя, - Ронг следил за эмоциями девушки, наслаждался её радостью, тем, что она старается смягчить отказ пообедать прямо сейчас. Всё это лишний раз доказывало, что он ей небезразличен.
Сколько бы он не подмечал таких маленьких штрихов, показывающих её отношение к нему, ему всегда было мало. Если бы она осталась с ним навсегда, тогда он избавился бы от этой жажды, но пока каждая встреча заканчивалась тем, что она уходила, он будет выискивать, ловить подтверждения того, что он ей небезразличен.
А Вера принялась взволнованно пояснять свои сомнения:
- Видите ли, я совсем не уверена, что смогу помочь вам. Даже более того, я уверена, что не помогу!