На 94-й миле, в полночь, когда бушевала метель, Джейсон ввалился в сарай, завершив свою самую продолжительную петлю – семь часов в общей сложности. Он рухнул на пол. Все. Он сдался.
В сарае сидел я – в снегоступах и зимней экипировке.
– Вставай. Пошли.
– Что, хочешь пройти петлю со мной? – спросил Джейсон.
– Давай закончим, – сказал я.
– Я не могу и шагу ступить.
– Что, спекся? – спросил я.
– А?
– Спекся? – повторил я.
– Нет.
– Отлично. Тогда пойдем.
– Давай закончим, – сказал Джейсон и поднялся.
Как нарочно, шторм усилился. Мы заблудились. Не могли отыскать тропу. Ползли в гору. Ручьи, бегущие с горы, вздулись и начали ломать лед. Мы мокли под снегом. Это было противоположностью самосохранения. Это было безумие.
Когда мы добрались до вершины горы, Джейсон развернулся, чтобы отправиться вниз.
– Ты куда собрался? – спросил я. – Нам надо расчистить пункт первой помощи.
Джейсон едва не сорвался и мне не врезал. Но в моем безумии есть система. Мы были последними на трассе, а значит, не могли уйти, оставив пункт первой помощи в таком состоянии. Поэтому мы его расчистили. Что-то щелкнуло в голове Джейсона, и он все понял. Это была уже не гонка. Никто на нас не смотрел. Не было никаких ликующих болельщиков. Никаких спонсоров и рекламных контрактов. Только двое чуваков, сходящих с ума на горе, занимающихся уборкой перед тем, как отправиться спать. А на следующий день нам предстояло много работы.
Джейсону пришлось снять снегоступы и часть пути вниз преодолеть ползком. Но он справился. Тогда-то я и начал называть его Амбарной Бестией.
Сто миль. Шестьдесят два часа.
Джейсон рухнул на пол в курятнике. Старые правила больше не действовали. Амбарная Бестия вернулся домой.
Питтсфилд – городок, расположенный в горной долине в глухом центре Вермонта. Там живет всего около пятисот человек, и многие из них приезжают туда только зимой, чтобы покататься на лыжах. Центр города крошечный – где-то сорок зданий в общей сложности и еще примерно три сотни домов, разбросанных вокруг горы. Многие мили тропок вьются по долине и над ней. Тут можно пройти сорок миль и не встретить ни одного дома. Уединенная плодородная горная долина немного напоминает Спарту, только с более суровыми зимами.
Я вырос в Куинсе, где итало-американские мальчишки вроде меня учились стойкости и упорству, трудясь на местных предприятиях: в пиццерии, у поставщиков цемента, на свалке. Я построил бизнес по очистке бассейнов и перемыл бассейны практически каждому мафиози из «пяти семей» Нью-Йорка и их приятелям. Научился пробиваться наверх, торгуя ценными бумагами на Уолл-стрит. Но я хотел, чтобы мои дети получили более деревенское воспитание и ели то, что вырастили своими руками. Что, если бы мне удалось привить им те же принципы усердного труда и самодисциплины, приучив их к работе на органической ферме, в гостинице типа «ночлег и завтрак» или в компании, организующей гонки с препятствиями? И у них будет больше пространства и возможностей тренироваться, как Ума Турман в фильме «Убить Билла». Насколько же это будет круто!
Я переезжал туда, не имея наполеоновских планов по созданию нового движения. Подобно тому как Амбарная Бестия не планировал пробежать сто миль в гонке на снегоступах, я не планировал выстраивать международный бизнес по организации гонок с препятствиями. Я поставил перед собой куда более личный вопрос: как нам с женой привить любовь к движению своим собственным детям? Можем ли мы в эпоху, когда на каждом шагу нам всячески препятствуют фастфуд, технологии и современные предметы роскоши, построить жизнь, в которой бы поощрялись сила и жизнестойкость?
Плутарх рассказывает нам историю о Ликурге, легендарном законодателе Спарты. Когда от него требовали превратить Спарту в полноценную демократию, он отвечал: «Начните с собственной семьи». Иными словами, если вы не настроены экспериментировать в своей личной жизни, вам, пожалуй, не стоит затевать и масштабный социальный эксперимент. Но если вы являетесь серьезным сторонником социальной революции, то потрудитесь подать другим пример.
Слава богу, у меня потрясающая жена. В колледже Кортни была футболисткой мирового уровня. Я встретил ее на триатлон-эстафете в Нантакете, когда бежал босиком по каменистой местности в плавательном костюме. Она сразу поняла, что я сумасшедший, а я сразу понял, что она – та самая. На нашем первом свидании мы отправились на каяках в открытый океан, взяв курс на отдаленную бухту, которую я наметил конечной точкой; по прошествии первых четырех часов заплыва, в итоге продлившегося все восемь, у нас кончилась вода. Она была истинным воплощением спартанской женщины задолго до того, как я вообще узнал, что это значит. На ней держится все.
У нас четверо замечательных детей: Джек (десять лет), Чарли (восемь), Кэтрин (семь) и Александра (три). Они все успешно прошли медосмотр при рождении, так что нам, к счастью, не пришлось никого из них сбрасывать со скалы.
Трое старших детей начинают свой день в 5.45 утра с растяжки в амбаре. Я всегда настаиваю на том, чтобы они непременно начинали именно с растяжки, так как это способствует гибкости их тел. Сонным, одеревеневшим мышцам нужно пробудиться. Каждого из них ждет ежедневная двухчасовая тренировка – семь дней в неделю.
Я не большой поклонник оборудования для занятий спортом, поэтому у нас в амбаре нет никаких тренажеров. Дети начинают с упражнений с собственным весом: bear crawls («медвежья походка»), crab walks («крабья походка» – ходьба на руках и ногах в позе «мостика»), scorpion walks («походка скорпиона» – ходьба на руках и одной ноге, причем другая поднята в воздух), кручение «колеса», «мостики», ходьба на руках и так далее. Это помогает им развивать силу, координацию, равновесие и гибкость. Также бывают и скоростные рывки. С нами проживают инструкторы, преподающие детям кун-фу и борьбу, обычно в полуденное время, и оба моих сына очень увлеклись этими занятиями. Обе эти дисциплины учат тому, что самоконтроль приводит к совершенному овладению искусством жизни. Я понимаю, что у большинства семей вряд ли есть живущие с ними инструкторы и персональные тренеры, но ведь многие родители платят за уроки музыки, летние лагеря или даже видеоигры для своих детей. Мы же делаем упор на физические тренировки по утрам – эта привычка будет приносить плоды до конца их дней.
Затем дети получают полезный завтрак из яиц, гранулированной овсянки и нашей собственной очень вкусной разновидности «черного бульона» (смузи из суперфуда BoKU). Время от времени мы балуем их блинчиками. Приятный побочный эффект от утренних тренировок состоит в том, что дети нарабатывают отличный аппетит и никогда не привередничают за столом. После интенсивных тренировок остаток дня проходит легко – дети становятся более спокойными и сосредоточенными, что облегчает жизнь их родителям. Дни, когда они пропускают тренировки, складываются не так здорово. Они становятся заторможенными, подавленными и ведут себя не так хорошо.
Эволюция предусмотрела, что дети должны двигаться каждый день своей жизни, и им просто необходимы физические нагрузки для правильного развития и поведения. А если они не получают нагрузку, не удивляйтесь, когда, придя домой, застанете там либо чрезвычайно возбудимых, либо чересчур апатичных детей. Адекватные физические упражнения вызывают ощущение безмятежного покоя – как телесного, так и умственного, который длится весь остаток дня. Если бы больше детей совершали пробежки по утрам, им было бы проще сосредоточиться в школе, и куда меньше детей принимали бы препараты от СДВГ (синдрома дефицита внимания при гиперактивности).
Детям тоже нужна дисциплина. Им трудно принимать решения. Они еще не научились регулировать свои эмоции, они не способны думать далеко наперед и еще не знают законов этого мира. Вот почему их трудно приучить чистить зубы – ведь им «неохота» это делать; они не думают о долгосрочных последствиях (дупла в зубах) и не понимают раскрытую наукой роль микробов, живущих у них во рту. Дисциплинарные меры, принимаемые родителями, решают все эти проблемы.
Дисциплина не означает жестокое обращение – она предполагает установление четких правил и границ, а затем контроль за их соблюдением. И в вашей жизни дисциплина должна играть не меньшую роль, чем в их жизнях. Если для вас физические упражнения – нормальное и неизбежное явление, такое же, как для них – ежедневная чистка зубов, то со временем дети тоже начнут так поступать. То же касается и здоровой пищи. Разве упражнения и питание менее важны для долгой и счастливой жизни, чем чистка зубов?
Система важна, но важно также оставлять детям время на игры, начисто лишенные какой-либо упорядоченности. Мои дети обожают ходить в амбар, рассекать на своих самокатах и раскачиваться на тарзанках. Они гуляют на воздухе, изучая местность, или играют в игры в домике на дереве. Иногда мы устраиваем дни выживания: уходим подальше от дома, и я учу их разжигать костер. Я бы не хотел, чтобы они день за днем выполняли одну и ту же монотонную, косную рутину – я категорически против такого распорядка. Я хочу, чтобы они были мастерами на все руки, а не специалистами узкого профиля. Энергичными и дикими зверятами, а не маленькими грустными роботами.
Любовь тоже нужна детям – как в физических, так и в эмоциональных ее проявлениях. Но мы их начисто избалуем, если будем пытаться решать любую трудную ситуацию дешевым проявлением «любви» вроде коробки конфет или награды «за участие». Гиперопекающие родители пытаются избегать любых сложных ситуаций, что (и это очевидно) попросту невозможно. Не счесть примеров, когда разведенные родители подкупают собственных детей конфетами и безделушками, чтобы выглядеть в их глазах «классным родителем»; при этом ребенок становится всего лишь пешкой в битве двух вроде бы взрослых, но таких инфантильных людей. Если вы оба любите своего ребенка, а это так и есть, договоритесь, что прекратите баловать его или ее (для этого существуют бабушки и дедушки).