В е р а (в сильном волнении). Сейчас вот, сейчас так говоришь о нем, а когда на него смотришь, такие глаза у тебя — сердце мое переворачивается! (В отчаянии.) Ты любишь его, Груня!
Г р у н я. А если бы это было так… (Медленно.) Тем более, зачем же мне уезжать? Ведь это было бы несправедливо, Вера.
В е р а. Это было бы по-человечески!
Г р у н я. Кто может рассудить? (Задумчиво.) Нет, я не могу в него влюбиться. Не могу…
В е р а. Я в деревне никогда скучной не ходила! Груня! Ну, как сделать, чтоб он не закрывал от меня весь свет, чтобы не думать о нем!
Г р у н я. Не знаю. Никто не посоветует. До всего сама доходишь.
В е р а (встала). Да, правда.
В сени врывается Ф е д я.
Ф е д я. Девочки! Иван дома? (Не слушая ответа, идет в комнату, кричит.) Ваня! Ваня! Давай начистоту!
И в а н. Добрый вечер, Федя!
Ф е д я. В обиде ты на меня?
И в а н. Нет.
Ф е д я. А я говорю, в обиде.
И в а н. А я говорю, нет!
Ф е д я. А я говорю, да! Ты должен был обидеться! Тогда в цеху…
И в а н. Ты был прав тогда.
Ф е д я. Я был прав? Я? Я был последней шляпой, если хочешь знать!
И в а н. Нет, Федя, это я взялся учить других, когда сам еще ничего не знал! Это я…
Ф е д я. Ты критиковал правильно. А я в гонор! Не понял тебя! Я консерватор! Я не комсорг. В шею меня надо!
И в а н. Ты что это в самокритику ударился?
Ф е д я. А ты?
И в а н. Что случилось?
Ф е д я. Новая установка! Мальян выступил сегодня на завкоме… Сверхурочные категорически запрещаются! План рассчитывать на всю бригаду. Оказывается, на московском часовом заводе придумали какую-то новую организацию труда. А мы отстали! Спрашиваю Мальяна, что там придумали, а он говорит: «Вспомни выступление Груздева в цеху по поводу колеса». И рассказал про вашу самодеятельную школу.
С т е п а н. И про завтрашнюю пробу?!
Ф е д я. Какую пробу?
Все делают знаки Степану.
Г а л я (невинно). Да, какую пробу?
С т е п а н (растерявшись). Видишь ли… Завтра мы собираемся на… на рыбалку…
Ф е д я (отмахнулся). Ну тебя!
Г а л я. Степочка, ну-ка, сядь рядом со мной!
Степана оттаскивают в угол и что-то возмущенно шепчут в оба уха.
Ф е д я. Но как вы обеспечите, что все в бригаде будут работать без брака?
В е р а. Нам всем зарплата будет выплачиваться только за те часы, которые примет у нас контроль. Так мы решили.
Ф е д я. Что? Значит, если он плохо сделает свою операцию, ты не получишь денег за свою?
В е р а. Да, пока вся бригада не сдаст часы исправными целиком.
Г а л я. Мы решили, что будем отвечать друг за друга! Коллективная ответственность!
И в а н. Понимаешь, и это повысит личную ответственность каждого перед бригадой! (Жестко.) Мы не потерпим у себя лодырей и бракоделов!
Ф е д я. Выгонять будете?
И в а н. Воспитывать! И у нас не будет богов на сборке!
За окном раздается грохот.
Г а л я. Что там такое?
С т е п а н (выглядывает в окно). По-моему, кто-то пробежал…
В е р а. Мужчина?
С т е п а н (с восторгом). Да, я так и знал! Так и знал!
В е р а. Кто?
С т е п а н. Не знаю. Никого. Показалось.
Г а л я. Степан, сядь. (Усаживает его снова в угол.)
Ф е д я. Как же это у вас получится? Алеша с Иваном в ссоре. Бабушкина на всех дуется. Разброд.
С т е п а н (вырываясь из угла). Да пустите вы меня! Разброд?! Ах, ты!.. Бабушкина завтра утром первая будет здесь на сборке, если хочешь знать!
Г а л я (со стоном). Все выболтал.
Молчание.
Ф е д я (озираясь). А-а… Вот оно что… Рисунки, схемы… Ход сборки… (Осененный.) Завтра у вас пробная сборка без выпускающего! (С восхищением.) Ах, черти! С утра? Завтра я собираю сюда комсомольцев цеха, других сборочных…
В е р а. Федя, Мальян просил…
Г а л я. Рано еще…
Ф е д я. Что, замахнулись, теперь испугались? Нет, мы придем. Мы посмотрим. И если вы правы, послезавтра поставим вопрос перед директором, и вперед! Груздевское движение на нашем заводе! Поддержим, ребята! Установку я сегодня получил. До утра! (Уходит.)
И в а н. Федя! Стой!
Галя бросилась за ним, вернулась.
Г а л я. Убежал. (Степану.) Эх, ты, ворона!
И в а н. Вот так так! Всыплет нам Мальян…
С т е п а н. Кто же знал, что он сразу, как головой в воду?..
Г р у н я. Но теперь отступать поздно! Он поднимет весь поселок.
И в а н. Вот что, ребята, — уж раз коллективная ответственность, так во всем. Завтра с утра бригада должна собраться вся как один человек!
В е р а. И Забродин?
И в а н. Да, и Алексей. Ясно? Степан!
С т е п а н. Ясно!
И в а н. Только не проспите, товарищи!
Г а л я. Да-да, пора домой. Нужно хоть немного отдохнуть.
Заглядывает О л ь г а Т и м о ф е е в н а.
О л ь г а Т и м о ф е е в н а. Отшумелись?
С т е п а н. Идем, Ольга Тимофеевна!.. Наша возьмет! (Открывает дверь.) Ого, первые капли дождя!
Все собираются.
Ничего! Нам не страшно промокнуть! Значит, в бой! В бой, братцы!
Все шумно прощаются, оживленно переговариваясь, уходят. Остаются Ольга Тимофеевна, Иван и Груня.
И в а н. Чаю, мама! Выпьем втроем! (Груне.) Хорошо поговорили, верно?
О л ь г а Т и м о ф е е в н а. Ох, дай-то бог!.. (Уходит.)
И в а н (берет гитару, чтоб повесить на место, перебирает струны). Завтра, завтра… Знаешь, Мальяна боюсь: вдруг чего-то недодумали, испортим все дело… Или ребята не соберутся! Нет, ребята не подведут! (Наигрывает на гитаре.) В день, когда мы приехали, Вера пела эту песню. Помнишь, ты еще не хотела у нас поселиться! А вот как все обернулось, Груня! (Наигрывает и говорит слова песни.)
Гвозди́ки алые, багряно-пряные…
(Пауза.) Поженимся, Груня!
Груня молчит.
Никогда ты не приласкаешь… Неласковая ты. А когда я приходил поздно с работы, так хотелось, чтоб ты встретила… Или когда читаешь трудную книжку — голова скрипит, а в твоей комнате свет из-под двери. Что стоило тебе тогда выйти ко мне?..
Г р у н я. Мне иногда самой хотелось выйти… Знала, что ждешь. Не могла!
И в а н. Почему?
Г р у н я. Словно внутри что-то удерживает.
И в а н. Груня!
Г р у н я. Не могла… А ведь я должна быть тебе благодарной. Ты помог мне сюда переехать. Устроиться на завод. Комнату дал. Кругом помог.
И в а н. Да здесь каждый помог бы. Разве я об этом думаю!
Г р у н я. С матерью из-за меня ругался. И никогда мне ничего не говорил. Терпенья в тебе много. Я б, может, и не стерпела.
И в а н. Все это мне ничего. Только когда хотелось эти книги бросить и пойти к себе, а с места не двигался, я думал: будет же мне награда за эту мою работу!
Г р у н я. Значит, я обязана?
И в а н. Ничего не обязана! От сердца, Груня! Пойдем, скажем матери, она обрадуется…
Г р у н я. Ох, Ваня, подожди, я должна ответить тебе. Ведь вот смотрю на тебя: счастливая та, которой ты достанешься. Ничего плохого в тебе не знаю, ничего!..
И в а н. Говори!..
Г р у н я. Я никогда не буду твоей женой. Никогда.
И в а н (отошел в сени, распахнул дверь, в комнату ворвался шум дождя). Проливной…
Г р у н я. Ваня! (Склонилась над столом.) Ты мне к завтрему объясни кое-что… тут… (Чуть не плачет.)
И в а н стремительно уходит, не закрыв дверь.
(Обернулась, бросилась в сени.) Ваня! Ваня!.. (Остановилась.)
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Берег реки. Часть дома Груздевых с задним крыльцом и окнами, выходящими на обрыв. Ясное апрельское утро. Слышно, как по улице поселка с веселыми возгласами подходит к дому молодежь, как хлопает дверь, и голоса звучат уже в доме. К дому идет М а л ь я н; он заглядывает в окно, потом садится на скамью под окном, жмурится от солнца, улыбается, насвистывает. Далекий гудок парохода. Из дома выходит Г а л я, в руках у нее кадка с фикусом. Мальян поднимается ей навстречу.
Г а л я (некоторое время молчит в смущении). Вот мы Феде и проболтались.
М а л ь я н. Слышу… Собираются любопытные!
Смотрят друг на друга и смеются.
Да вы поставьте свое дерево.
Г а л я (ставит фикус на землю). Мешает там…
Снова оба смеются.
И обед у вас опять в кармане…
М а л ь я н. Как всегда. (Помолчав.) Я привык. Привык приходить в нетопленую комнату. Бриться холодной водой. Обедать на ходу. Мне это нравится…
Г а л я. И устраивать чужое счастье.
М а л ь я н. Чужое?.. Где Иван?
Г а л я. Его нет. Он придет сейчас…
М а л ь я н. Его нужно разыскать… Начинать скорее!..
Г а л я. Прогоняете меня. (С тихим смехом.) А я увидела вас в окошко, схватила этот дурацкий фикус и вышла… (Быстро оглянувшись на дом.) Сейчас хватятся меня… Я не понимаю, как вы ко мне относитесь. Иногда смеетесь надо мной. А иногда вы — как добрый друг. И я радуюсь. Знаю, вы думаете: что может быть общего — взрослый, солидный человек и девчонка!.. Неправда! Я вас так понимаю, так понимаю!.. (Смеется.) Почему мы смеемся?
М а л ь я н. Это просто утро такое сумасшедшее. Утро рождения. Все вы сегодня рождаетесь заново. И мне захотелось родиться. И я как ребенок!.. Но ведь вы же хотели уехать в Москву тогда, осенью, помните, значит…
Г а л я (тихо, доверчиво). Я так хотела тогда, чтобы вы меня никуда не отпускали…
М а л ь я н (растерянно). Пожалуйста, позовите… Груню.
Галя молча уходит в дом. Из дома выходит Г р у н я.