Г р у н я. Вы рано пришли, Аветис Иванович! Нас проверить?
М а л ь я н. Нет. Я себя проверяю. Как настроение у ребят? Сегодня у каждого на душе должно быть ясно. Чтоб руки не дрожали. Понятно?
Г р у н я (подсела к нему). Понятно. Утро хорошее. И река ожила…
Молчание.
М а л ь я н. Вот тебе и личные дела!.. Трудно тебе?
Г р у н я. Трудно. Что мне делать, Аветис Иванович?
М а л ь я н. Когда я был совсем молодым, мне хотелось всех учить жизни. Я думал, это просто: диктовать и приказывать. Хотел, чтоб ученики моим умом жили. Помню, приходят ко мне советоваться парень и девушка — жениться собираются. Я им об учебе, об ответственности — в общем, рано, говорю, жениться. Ну, они благодарят за совет и прямо от меня бегут в загс расписываться. Бросил учить. Тоже оказалось неправильно, остался в стороне от молодых, одиноким остался. И молодым без совета трудно. Значит, нужно совместить: и направить молодежь и в то же время разум их не насиловать, чтоб своим умом всю лестницу жизни прошли. (Тихо.) Я сам это только что понял!
Г р у н я. Значит, нельзя уговаривать?
М а л ь я н. Вот! Слова — это, оказывается, мало. А ты поставь человека в такие обстоятельства, чтоб он должен был сам разобраться и подумать. Своим умом — это величайшее дело! А иначе воспитаешь фанатика и дурака!
Г р у н я. Аветис Иванович, в Сибири, говорят, скоро пускают новый часовой завод. Это верно?
М а л ь я н. Да, верно.
Г р у н я. Я слышала, собирают добровольцев разных специальностей ехать туда.
М а л ь я н. Первую группу провожаем послезавтра.
Г р у н я. Я могу там пригодиться? Ведь я уже не ученица.
М а л ь я н. Ты? (Помолчав.) Можешь.
Г р у н я. Спасибо.
М а л ь я н. А здесь?
Г р у н я. Здесь я сейчас заменяю Бабушкину, но она придет.
М а л ь я н. Вот ты какая… (Неожиданно рассмеялся.) И если я посоветую тебе: оставайся, — сейчас же побежишь за билетом? Нет, баста! Сама! (Хитро улыбнулся.) А отпустят тебя товарищи?
Из дома выходит О л ь г а Т и м о ф е е в н а.
О л ь г а Т и м о ф е е в н а. Доброе утро! Полон дом, Аветис Иванович. А ведь хотели в первый раз втихомолку.
М а л ь я н. Да знал, что растрезвонят. Ну, пускай при свидетелях, тем лучше! Все приготовили? Детали? Чертежи? Рабочие места? (Встал.)
Г р у н я. Все готово.
О л ь г а Т и м о ф е е в н а. Весь дом перевернули.
М а л ь я н. Разгром! Ураган! А, Груздева? (Уходит в дом.)
О л ь г а Т и м о ф е е в н а. Что же, Иван так и не показывался?
Г р у н я. Нет.
О л ь г а Т и м о ф е е в н а. Вчера-то он ничего не сказывал, может, куда собирался?
Г р у н я. Ничего не говорил.
Из дома выбегает В е р а.
В е р а. Аветис Иванович спрашивает, где Иван. Я сказала, он где-то здесь… Что делать?
О л ь г а Т и м о ф е е в н а. Это подумать только: с вечера ушел и не возвращался. Просто ошалели все. (Груне.) Долго вы с Иваном вчера вечером разговаривали?
Г р у н я (сухо). Нет.
О л ь г а Т и м о ф е е в н а. Ты что же, не понимаешь, что мне от тебя услышать нужно?
Груня молчит.
Да. У меня характер, и у тебя характер. (Скрывается в доме.)
Г р у н я. Вера, сходи за Алексеем! Пусть он сам увидит положение… Может, помиритесь дорогой…
Входит С т е п а н со свертком и банкой.
С т е п а н. Рот фронт! (В сторону дома.) Уже? (Складывает принесенное на крыльцо.)
Г р у н я. Мальян здесь. А она придет, Степа?
С т е п а н (вытягиваясь). Товарищ заместитель командира по политчасти, нет таких крепостей…
Г р у н я. Степан, ты опять!..
С т е п а н. Что — опять? В банке — формалин. А это солнышко меня разогрело. Промерз за ночь, а тут вдруг солнце! Гляди! Да не туда смотришь. Вон солнышко. Сюда движется. Замечаешь?
Г р у н я. Вера, видишь, он привел ее.
В е р а. Хорошо. Ждите. (Уходит.)
Г р у н я. Степа, одолжи до получки пятьдесят рублей.
С т е п а н. Завтра ж получка.
Г р у н я. Мне нужно сегодня заплатить Груздевой за квартиру. Сейчас.
С т е п а н. С квартплатой прижимают? Странно. Бери. (Дает деньги.)
Входит, прихрамывая, Б а б у ш к и н а.
(Бросаясь к ней.) Нога! Что?
Б а б у ш к и н а. Здравствуй, Груня.
Г р у н я. Степан тебе, верно, рассказал…
Б а б у ш к и н а. Я ни с кем не разговаривала.
Г р у н я. Мы вчера рассказали Феде о нашем опыте…
Б а б у ш к и н а. Все знаю, можешь не объяснять.
Г р у н я. Откуда же, если никто тебе не…
Б а б у ш к и н а. Знаю.
Г р у н я. Иди в дом. Пусть видят, что ты пришла.
Б а б у ш к и н а (садится на скамью, вытягивает ногу). Вчера подвернула ногу. Всю ночь ныло, ломило…
С т е п а н. Я виноват! Обязан был предвидеть, осел! Когда через дверь рассказывал, должен был предупредить, что здесь под окном яма!
Г р у н я (смеясь). Не сердись на него. А мы вчера вечером подумали, что под окном штукатурка обвалилась. Иди же!
Б а б у ш к и н а. Нет, посижу на солнце. Не выспалась. Под утро, когда боль утихла, чей-то дурацкий петух, не переставая, орал под самым окном.
С т е п а н. Боялся, что она проспит. Охрип даже. Она всегда очень долго спит.
Г р у н я. Что ж ты не идешь?
Б а б у ш к и н а. А примут меня? Я Мальяна боюсь. Он там?
Из дома появляется М а л ь я н.
М а л ь я н. Где же бригада? Саламасова! Я уйду.
С т е п а н. Аветис Иванович, тут Бабушкина пришла!
М а л ь я н. Объявите благодарность по радио!
Б а б у ш к и н а. Видишь, Груня? (Порывается уйти.) Я сейчас…
С т е п а н. Бабушкина! Аветис Иванович, она пришла работать!
М а л ь я н (благожелательно). А, ну иди, иди. (Отправляет ее в дом.)
С т е п а н. Не отвечает. Не замечает. Видит она меня? Слышит? Существую я? Аветис Иванович!
Входит Ф е д я.
Федя, я здесь?
Ф е д я (сияя). Здесь, здесь! Привет! С добрым утром, Аветис Иванович.
М а л ь я н. Ты что же, все разнюхал и всем рассказал?
Ф е д я (радостно). Всем, всем! Пришли?
М а л ь я н. Повернуться негде! Но, понимаешь, Забродина нет.
Ф е д я. Ну и что?
М а л ь я н. Как это — что? Народ привык на него равняться. Ждут от него примера: согласится ли сесть за конвейер?
Ф е д я. Да ты же сам когда-то говорил, что нечего на него равняться. Я все понял.
М а л ь я н. Погоди, я говорил не о том, что он нам вообще не нужен.
Ф е д я. Нет уж, это ты оставь. По-новому, так по-новому! С Забродиным все! Затерто начисто! Нам теперь эти способные, талантливые, гениальные — тьфу! Техшкола! Любого выучим. Посадим в бригаду — коллективная ответственность, хочешь — не хочешь, а лезь из кожи, работай, иначе всем выработку снизишь и бригада тебя выбросит! Теперь у меня главную роль любая, извини за выражение, бездарность сыграет. Я всю ночь не спал, думал об этом. Нет больше Феди, Забродина, Куренкова. Есть рабочее место. Да, сработался Федя — заменят другим. И пускай через двадцать лет никто и не помнит мою фамилию. Даже горжусь этим! Один помирает, другой становится на его место, а завод гудит, продукция идет!..
М а л ь я н. Ты думаешь, Забродину авторитет мы с тобой создавали? Его рабочие за работу уважали, за талант. И подражали. У каждого рабочего свое лицо есть. И ему нужно, чтобы его в лицо узнавали, по фамилии, имени, отчеству.
Ф е д я. Пережитки! Мы — фундамент для будущих поколений.
С т е п а н. На фундамент ребята не пойдут.
Ф е д я. Вот собралась комсомолия, дадим команду, и все! Заставим!
М а л ь я н. Что ж… Пойдем к комсомолии.
М а л ь я н и Ф е д я уходят в дом.
Возвращается В е р а.
В е р а. Его нет дома. Никто не знает, когда ушел и куда ушел… Мать его тоже волнуется… Что делать?
Г р у н я. Сейчас пришел Федя и такое здесь наговорил… Ждать больше нельзя. Степа!
С т е п а н. Опять поручение?
Г р у н я. На берегу есть место, где собираются ребята из поселка, против пристани…
С т е п а н. Знаю.
Г р у н я. Ваня говорил, что когда-то они с Алешей туда часто забирались, чтоб поговорить… Если он там, расскажи, что здесь творится.
С т е п а н. Передать, что ты зовешь?
Г р у н я. От себя скажи.
С т е п а н. Груня!
Г р у н я. Он бригаде нужен, а не мне.
С т е п а н. Сухарь ты! Коврижка! (Спускается с обрыва.)
Из дома выбегает Г а л я.
Г а л я. Ох, Груша, он сердится, что до сих пор бригада не собралась!
Г р у н я. Ты что ж, не могла его заговорить?
Г а л я. Ой, Грунька! (Ни с того ни с сего обнимает Груню, целует ее.) Я его боюсь.
М а л ь я н (в доме). Саламасова, чертежи нужны!
Г р у н я. Иду, Аветис Иванович! (Уходит в дом.)
В е р а. Сил нет, Галка! Я крепилась. Надеялась, он ко мне придет. Но вот сейчас заходила к нему. Всю ночь не был дома. Он с ней был!..
Входит С т е п а н, через окно жестом вызывает Груню.
С т е п а н. Груня!
В е р а (хватает банку). А, выпить этот формалин — и всему конец, сразу! Верно, Степка?
С т е п а н (оборачиваясь). Ты с ума сошла! Чем же мы тогда будем руки протирать? (Отнимает банку. Снова машет Груне в окно.) Груня!
Г а л я. Дура ты, Верка!
В е р а. Хорошо со стороны рассуждать! Если б тебе пришлось так!
Г а л я (тихо). А мне пришлось. Мне и сейчас приходится. Сейчас! Такой день в бригаде… А у меня вся жизнь решается!..
В е р а (пораженная). Что ты?! (Помолчав.) Кто, Галя?
Г а л я. Человек, которого я не стою.
В е р а. Старше тебя?
Г а л я. Да.