Воспитание чувств — страница 8 из 13

(Идет к выходу.)

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а (провожая Мальяна). Как сын теперь работает? Все ругаете?

М а л ь я н (остановился в сенях). Понемногу поругиваю.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Зачем же понемногу, если за дело?..

М а л ь я н. А тебе сына не жалко?

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Жалостью не накормишь и не вылечишь.

М а л ь я н. А мне жалко. Стар становлюсь, Груздева.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Да неужто? Не заметила.

М а л ь я н. А я заметил. Не так откровенны со мной, как раньше. (С горечью.) Стесняются при мне!

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Да вам сколько лет-то?

М а л ь я н. На днях тридцать восемь ударило.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. О! Еще небось женитесь.

М а л ь я н. Личная жизнь для меня кончилась десять лет назад. Когда погибли жена и сын. Какое право имею я связывать с собой чужую молодую жизнь?!. Посуди…

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. А любовь ни у кого права не спрашивает. Любовь зла — полюбишь и козла.

М а л ь я н. Спасибо, утешила.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. На присказку не обижайтесь. Так вы, старый человек, уж приходите завтра пораньше. Как я одна тут с ними-то?

М а л ь я н. Хорошо. (Внезапно бурно.) А, спасибо тебе, Груздева! (Жмет ей обе руки, кричит в комнату.) До утра, ребята! (Уходит.)


О л ь г а  Т и м о ф е е в н а  провожает  М а л ь я н а.

Из Груниной комнаты выходит  Г а л я  со свертком в руке; подбегает к окну, всматривается в ночную темень.


Г а л я. Ветер такой — лететь можно!

С т е п а н. На то ты Галка, чтобы летать. Пошел охотник в лес, на сосну залез, взял он в руки палку и подстрелил он галку. Это я в детстве сочинил.

Г а л я (с состраданием). Бедненький, с тех пор ты совсем не поумнел!

С т е п а н. Ехидина.

Г а л я (раскрывает журнал). Мне в технической библиотеке на один день дали. Вот на третьей странице статья о сборочном цехе швейцарского завода.

И в а н. Есть там что-нибудь новое, в Швейцарии?

Г а л я. Все то же. (Невнятно читает вслух по-французски.) Трудный оборот. В одном месте даже написано, что выпускающий — это опора для промышленника, что он должен быть аристократом в цехе… Вот бы…

И в а н. Я иду за Алексеем. Степа! И ты должен совершить подвиг.

С т е п а н. На Марс!

И в а н. Пойти сейчас к Бабушкиной и привести ее сюда.

С т е п а н. Вот тебе тиски — стукни меня ими по голове и сообщи маме. Не могу.

И в а н. Ведь правда, замечательно будет, если мы начнем сразу всей бригадой, без исключения. Ты же только что сам мне говорил…

С т е п а н. Я — другое дело. Она мне плюнула в лицо.

Г а л я. По-настоящему?

С т е п а н. Да! Нет. Почти что. У меня есть гордость.

Г а л я. Ваня, я по дороге домой могу заглянуть к ней, передать. Все равно мимо идти.

С т е п а н. Вечно ты со своими услугами!.. Сам пойду. (Торопливо одевается, бормочет.) Только ради дела… Сам себя в грязь… Два месяца не разговаривали с ней… Через полчаса она будет здесь.

И в а н. Может, все же Галя сходит за ней?

С т е п а н. Через десять минут! (Исчезает.)


Иван и Галя переглянулись, рассмеялись.


И в а н. Без него сегодня пропал бы. Весь вечер гоняет. Еще к Вере нужно за чертежами!.. (Одевается.)


Входит  О л ь г а  Т и м о ф е е в н а.


О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Чаю попьете?

Г а л я. Нет, спасибо, я дома.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а (кивая на дверь Груниной комнаты). А эта будет пить?

И в а н. Спросите.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Сниму чайник, и все. Захочет — поставит. (Прикрывает дверь за Степаном. Гале.) Сама, небось, дома хозяйничаешь? На глазах выросла… (Вздохнула.) Кому счастье принесешь?..

Г а л я (отложила журнал, вскочила, завертелась по комнате). Тетя Оля! Тетя Оля! Я никому не принесу счастья, никому! Не будем терять времени. Еще нужна Вера с чертежами, я ее сейчас приведу.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Ну чем вы с Ванюшей не пара! (Смеется.) Хоть бы влюбились, что ли, друг в друга!

Г а л я. Не судьба, тетя Оля!

И в а н. Зато мы с ней словно брат и сестра. Это лучше, вернее. А, Галя?

Г а л я (комически вздохнула). Да, спокойнее.


И в а н  и  Г а л я  уходят.


О л ь г а  Т и м о ф е е в н а (махнув рукой). Все не по-моему! (Уходит к себе в комнату.)


Сцена некоторое время пуста. Раздается легкий стук в дверь, после чего дверь отворяется и с улицы в сени входит  А л е к с е й. Он проходит в комнату, осматривается и осторожно стучит к Груне.


Г р у н я (из своей комнаты). Что такое?

А л е к с е й. Груня! Выйдешь на минутку?

Г р у н я. Ты что так поздно?

А л е к с е й. Мне нужно к Ване… А он ушел.

Г р у н я. Он дома был.

А л е к с е й. Ушел он, ушел! (Заглянул в дверь налево.) И Ольга Тимофеевна уже спит.

Г р у н я. Да я не одета…

А л е к с е й. Выйди, Груня!


Г р у н я  выходит из своей комнаты, кутаясь в пальто.


Г р у н я. Ну, что тебе?

А л е к с е й. Ополчились против меня… Мальян! Обидел он меня сегодня, Груня! Насквозь! Два месяца тому назад я спас бригаду — семьдесят пять штук часов за ночь сделал. Все на отлично. Сегодня их, как орешки, с центральной испытательной выпустили. Показатели должны были бригаде записать. Мальян встал и перед всем заводским комитетом сказал: «Забродин поставил личный рекорд, да еще в сверхурочное время. К бригаде это никакого отношения не имеет. Прошу пересмотреть решение о присуждении бригаде второго места». И все. Член партбюро. Поддержали. За что? Я всей душой, а мне по морде! Что я, для себя работаю? Частник я? Обидели меня, Груня!

Г р у н я. Зачем ты пришел это рассказывать?

А л е к с е й. А ты не смейся. Ты пойми! Я ни с кем про это не говорил. А с тобой… Приказал себе: иди расскажи ей. Думаешь, легко было прийти?

Г р у н я. Погоди, Ольга Тимофеевна спит.

А л е к с е й. Пусть отдохнет старушка, наработалась…

Г р у н я. Кричишь очень.

А л е к с е й. Зайдем к тебе в комнату.

Г р у н я. Зайдем… Нет. В сени. Там поговорим.


Алексей послушно идет в сени, Груня — за ним.


А л е к с е й. С того дня, когда мы выпускали эти самые часы… Ты помнишь, что еще в тот день случилось?

Г р у н я. Помню.

А л е к с е й. С того дня я все думаю про тебя… Ты почему меня не уважаешь? За грубость?

Г р у н я. Да.

А л е к с е й. А теперь, когда меня… с этими часами… опозорили… совсем уважать меня не захочешь? И не надо! Я пришел тебе сказать: меня этим не возьмешь! Понятно? Так и передай всем. Я в три раза больше могу. И сделаю. Можешь записать.

Г р у н я. Ты на собрании бери обязательство.

А л е к с е й. Что ты понимаешь! Может, мне такое обязательство, сейчас, с тобой, в тысячу раз важнее!

Г р у н я (села на сундук). Уходи.

А л е к с е й (не двигаясь). Ухожу. (Горячо.) Я все сделаю, что ты скажешь. Говоришь уйти — ухожу. Грубого слова от меня не услышишь. Почему смеешься, Груня?!

Г р у н я. Тише.


Оба молча смотрят друг на друга.


Я хочу, чтобы ты стал человеком, Алеша. Чтоб ты умом жил. Ты читал…

А л е к с е й. Ничего я не читал!

Г р у н я. Погоди. У Шекспира есть слова: «Будь человек не раб страстей, и я замкну его в средине сердца, в самом сердце сердца!»

А л е к с е й. Грунька!.. (Сдерживая себя.) Хочешь, Аграфеной буду звать? Я боюсь к тебе подойти, боюсь!.. Не знаю, вдруг прогонишь меня! Ты почему сидишь там в углу? Я с тобой ничего заранее не знаю, не понимаю… Ты увидишь, какой я буду. Я себя сломаю. У меня ни одной мысли поганой в голове не останется!.. (Глухо.) Ты мне скажи: целовалась ты с ним или нет?

Г р у н я (встала). Спокойной ночи.

А л е к с е й (быстро). Мне только узнать — и все. И успокоюсь. Лучше точно знать, а то воображаешь и мучаешься.

Г р у н я. Ничего ты не понял!

А л е к с е й. Живешь у него в доме!.. У тебя на двери и замка нет, Груня!

Г р у н я. Разглядел!

А л е к с е й. Ну, я ничего не буду спрашивать. Молчать буду!


Груня идет к себе.


Груня! Постой! Вот… Федя велел передать: с понедельника переводит тебя из учениц в рабочие!

Г р у н я (остановилась). И только сейчас сказал об этом!

А л е к с е й (подбегая к ней). Ваня лучше. Любишь его? Любишь! Все равно не отдам тебя! Сама поймешь! Нужна же ты мне! Ты не бойся, я не силой, я душой возьму, жизнью возьму!.. (Убегает.)


Груня закрывает за Алексеем дверь, идет к себе. Слева навстречу к ней — О л ь г а  Т и м о ф е е в н а.


О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. А ну, постой.

Г р у н я. Стою.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Наговорились? Он к Ване приходил?

Г р у н я. Он ко мне приходил.

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Объясни-ка мне: долго ты будешь между двумя метаться?

Г р у н я (обессиленная). Все пристают. Всем отвечай. Я сама ничего не знаю…

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Знаешь! Ты мне ничего не говори. Ты Ване… Я не знаю, любишь его или нет. Иногда бывает: поженятся люди, а только потом полюбят один другого по-настоящему…

Г р у н я. Я так не могу!

О л ь г а  Т и м о ф е е в н а. Я тоже по любви пошла. Мы с мужем нищими были. Он учеником на этом заводе начинал, я — в городе на ткацкой фабрике. Все нас отговаривали, а мы поженились По любви правильнее, конечно. Если любишь его, выходи. Я тебе… рада буду. А если не любишь… прямо скажи. Сразу. Я знаю, ты ему дороже матери стала. Под твоей дверью сидит, занимается. А ты не жалей и не мучай.

Г р у н я. Да, ему нельзя мешать…