ют листву обезьяны: коаты, ревуны, тити, тамарины, капуцины и саймири. Во всем этом хватает волшебства даже и без бабочек морфо, чьи крылья в спокойном молитвенно сложенном состоянии похожи на сухие листики; но когда они, чем-то напуганные, разом взмывают в воздух, я снова вздрагиваю, потрясенный красотой, – а их электрически-яркие голубые вспышки перепархивают из тени в пятна солнечных бликов. Этот сбивающий с толку зеленый буран, этот уцелевший осколок изначального мира, должно быть, самое ошеломляющее своим изобилием проявление растительной мощи на всей Земле, грандиозный органический мегаполис, где буйствует Жизнь.
«Прошу прощения, – спохватываюсь я. – О чем ты говорила?» – «Просто рассказывала про попугаев, которые были у меня в детстве…» – «А, хорошо, это я слышал». – «Да вот и все, собственно».
Мы с Габи продолжаем шагать, уже в молчании, сквозь это неповторимое зеленое чудо.
Цель нашего похода – гигантский диптерикс[152]. Его грандиозный ствол возносит крону высоко над верхушками окружающих деревьев. Такие исполины, возвышающиеся над лесным пологом, называются «эмердженты». Среди тех, что принадлежат к роду Dipteryx, находятся и тысячелетние. Естественные полости, пригодные для гнездования, могут существовать в таких деревьях десятки лет, а то и столетия, помогая появляться на свет сотням красных и зеленокрылых ара, – словно сами эти птицы не иначе как причудливые пернатые плоды лесных великанов. Ара любят гнездиться в исполинских экземплярах вроде того, к которому мы направляемся, потому что с них открывается хороший вид. Попугаям не по душе стволы, увитые лианами, или с низко расположенными ветками, по которым к гнезду могут подобраться древесные хищники.
Но люди беспощадно истребляли диптериксы ради паркетной доски и древесного угля. Поэтому на огромных площадях леса корявые, издырявленные бесценными для птиц и других животных дуплами многовековые гиганты оказались сокрушены и утянули за собой в пропасть и популяции попугаев.
Когда мы наконец достигаем нужного нам дерева, нас поражает наполненная мощью тишина и недвижность леса. Высоко-высоко на стволе, метрах в сорока от земли, а то и больше, закреплен деревянный ящик примерно 1,5 метра в высоту и по 60 сантиметров в ширину и глубину. Этакий огромный скворечник для ара. Такие искусственные гнездовья позволяют частично решить проблему недостатка дупел. Однако привлечь в них удается только красных ара. Зеленокрылые упорно придерживаются естественных полостей.
Табаско гнездился здесь на протяжении девяти лет. Потом им с Сеньорой Табаско пришлось уступить ящик паре помоложе, которая отвоевала его четыре года назад в ожесточенной битве и живет в нем до сих пор. И это, естественно, подразумевает, что, помимо любви и привязанности, между ара случается и жестокая вражда. Новая пара тоже была вынуждена уступить гнездовье другой семье попугаев, правда всего на год – потом они отбили его обратно, доказав, что супружеские узы у попугаев сохраняются даже тогда, когда пара не размножается.
Придя на место, мы видим, что самка находится в гнезде, а самец куда-то отлучился. На самой верхушке дерева сидят еще два ара. Они пощипывают друг друга клювами, чистят друг другу перышки и дурачатся. Габи говорит: «Быть такого не может, чтобы самка в гнезде не знала, кто они такие. Иначе она не стала бы спокойно спать». Наверное, это молодые птицы, которые вывелись здесь в прошлом году. Внимательно рассмотрев их в бинокль, она подтверждает: «Да, точно, лица у них молодые. Кожа вокруг глаз и на щеках гладкая, а не морщинистая, как у старых ара. К тому же они очень болтливые. И мама спокойно спит. Если бы парочка визитеров оказалась из чужаков, она непременно хотя бы выглянула из гнезда». Одним словом, Габи убеждается, что это птенцы из прошлогоднего выводка явились навестить родной дом.
Ара не охраняют кормные места. Если урожай плодов обилен, несколько птиц могут преспокойно насыщаться на одном дереве. Но они обязательно защищают – свирепо, яростно – гнездовые дупла. Им просто приходится это делать.
Случаи, когда паре удается отыскать пустое, неохраняемое и пригодное для гнездования дупло, происходят крайне редко. Отчасти потому, что дупел всегда не хватает, отчасти потому, что птицы предпочитают занимать уже проверенные полости, а не абы какие дырки в деревьях. Далеко не все они удовлетворяют нужным требованиям. Если дупло пустует, то, вероятнее всего, на это есть веская причина. Некоторые полости, на первый взгляд кажущиеся вполне подходящими, легко досягаемы для хищников. Зверь, которому здесь улыбнулась удача, может вернуться, и тогда птенцы и яйца будут гибнуть в этом дупле из года в год. В другие дупла, тоже с виду удобные, при сильных дождях может затекать вода.
Но и некоторые «плохие» дупла в действительности вполне годятся в дело. Одно такое естественное гнездо – большая, глубокая полость в стволе дерева, прозванная за ее форму «вагинито», – имело то неудобство, что на его своде обосновались летучие мыши. Они испражнялись на попугаев, а кроме того, все дупло кишело тараканами. Однако птенцы успешно вывелись и вылетели, так что в дальнейшем птицы решительно отстаивали его. Для ара лучшее доказательство, что дупло хорошее, – если в нем за последние годы удалось успешно выкормить несколько выводков. И это означает, что большинству пар приходится отвоевывать себе гнездовье у конкурентов.
Хорошее гнездо, то есть такое, из которого ежегодно вылетают птенцы, всегда кто-то пытается отобрать – хотя бы раз за сезон. Попытка захвата может случиться в любой момент во время гнездового сезона, но чаще противостояние возникает, когда родители уже кормят выводок.
Эти попытки не всегда сопровождаются драками. Иногда угрожающего окрика хозяина гнезда достаточно, чтобы соперники мирно разошлись. Птицы понимают, какую цель преследует каждая сторона: захватчики стремятся завладеть дуплом, а гнездящиеся – удержать его. Зачастую хозяевам удается просто отогнать тех, кто покушается на их собственность. Если чужаки чувствуют их силу и решительность, то конфликт удается погасить без физического насилия.
Суть здесь в том, что соперники очень внимательно оценивают друг друга. Захватчики непременно заметят, если гнездовье занимает молодая и неопытная пара или старые, уже слабеющие особи. Часто складывается впечатление, что попугаи размышляют и выносят суждения.
Почувствовав слабину, чужаки могут решить, что это их шанс. И если нынешние хозяева дупла не желают убираться подобру-поздорову, кровавой схватки не миновать.
Некоторые птицы яростно кидаются на соперника, и сильный укус клювом в голову иногда имеет страшные последствия. Судя по всему, подчас птицы действительно настроены на убийство. Хозяин гнезда и захватчик могут оказаться вместе внутри дупла, свирепо терзая друг друга в тесном пространстве. Крик стоит просто ужасный.
Иногда это длится по нескольку часов кряду, а то и весь день напролет. И пока родители заняты дракой, выводок никто не кормит. Если недавно вылупившиеся птенцы сутки не едят, они гибнут. Исследователям доводилось видеть, как хозяева дупла по два и даже три дня держатся у входа, обороняя его от повторяющихся атак. Во время такой осады, конечно, родители не приносят в гнездо корм. И даже если птенцы к тому времени уже достигли двухмесячного возраста, им все равно угрожает голодная смерть.
Если же атакующая пара завладевает гнездом, оставшиеся в нем птенцы обречены: усыновлять их попугаи не станут. Захватывая чужое дупло, они готовятся к следующему сезону размножения. И заботятся, разумеется, о продолжении своего, и только своего, рода.
Когда Авесита и ее партнер сумели отбить гнездо у другой пары, приступать к размножению было уже поздно. Изгнанная пара к тому времени имела двух птенцов возрастом около 25 дней, то есть уже довольно крупных и оперенных.
«Авесита их растерзала, – говорит Габи. – В считаные минуты. Забралась в дупло, а когда вскоре вылезла оттуда, весь клюв у нее был в крови».
Авесита и ее партнер – его легко опознать по черному пятнышку на клюве – крепко удерживали гнездо на протяжении семи лет. Многие ара защищают свои гнездовья весьма энергично, но Авесита, по словам Габи, «особенно драчлива. И когда мы лазим в гнездо, она ведет себя очень агрессивно и в драках обычно одерживает верх».
Но и она однажды проиграла битву, оставшись без гнезда и без глаза.
Другие члены команды Габи и Дона собрались здесь, под гнездом на огромном диптериксе. Они возятся с веревками, а один из парней уже надевает на себя верхолазное снаряжение. Исследовательская группа ежедневно обходит такие искусственные гнездовья, проверяя, как проходит вылупление птенцов, и отслеживая их рост и физическое состояние. Получение даже таких самых базовых сведений об ара – медленный и очень трудоемкий процесс. Мне в свое время довелось изучать морских птиц, гнездящихся на земле, и, чтобы собрать по ним те же самые данные, мне достаточно было подойти к гнезду, заглянуть в него, записать все что нужно и сделать пару шагов до следующего; так я мог обследовать за день сотни гнезд. Запросто.
А здесь все гораздо сложнее. По мере того как верхолаз взбирается по стволу все выше, взволнованные ара начинают беспокойно ворчать. Один из попугаев демонстративно кусает деревянный ящик, показывая, на что способен его клюв. Оба родителя на месте и пребывают в сильном раздражении.
«В прошлом году, – замечает Габи, – к нам приезжал исследователь ара из Мексики. Так вот там масштабы незаконного отлова попугаев на продажу настолько велики, что в некоторые годы из таких гнезд, за которыми наблюдали ученые, браконьеры похищали всех птенцов до единого. Поэтому в Мексике ара при виде людей сразу же улетают. Тот мексиканец очень удивился, узнав, что наши попугаи остаются при гнезде и всегда готовы защищать его. Я тогда сказала ему: "Здесь мы с ними встречаемся на равных"».
Ареал красного ара необычно велик для попугаев в целом: он простирается от южной части Мексики и охватывает всю Амазонию. Благодаря столь широкому распространению красных ара опасность полного исчезновения им пока не грозит. Но во многих местах их численность резко снизилась, а кое-где их и вовсе не осталось. В Центральной Америке они точно оказались под угрозой.