По всей видимости, у шимпанзе и у людей есть некоторые инстинктивные, универсальные голосовые сигналы и мимические выражения, как, например, улыбка, смех, вскрик от испуга или звуки, выражающие удовлетворение. Как замечает Кэт, «когда мы едим, мы тоже издаем пищевое ворчание, только по-человечески. Вот, например, что ты делаешь, когда видишь перед собой полную миску бобов или риса? "М-м-м…"». Так и шимпанзе издают особые звуки, когда наслаждаются едой.
Другие жесты, однако, усваиваются социальным путем. Дикие шимпанзе, по существу, никогда не хлопают в ладоши и не указывают пальцем, но те, что обитают в неволе, перенимают эти жесты у людей. В неволе человекообразные обезьяны способны выучить целые языковые системы, включающие сотни знаков, скажем амслен, американский язык жестов, или йеркиш, искусственный язык, основанный на рисованных символах – лексиграммах.
Но почему они не могут просто разговаривать? Шимпанзе и люди обладают разными версиями гена FOXP2, который влияет на способность к речевой артикуляции. У шимпанзе отсутствует тонкое управление голосовыми связками[316]. Должно быть, тот факт, что шимпанзе есть что сообщить, но при этом они не имеют возможности высказаться словами, и является главной причиной, почему их коммуникация основана главным образом на жестикуляции.
Жестикуляцией пользуются все человекообразные обезьяны. Жест становится элементом общения, когда он адресован конкретной особи, которая в ответ на него каким-либо образом меняет поведение[317]. Иногда исполнителю жеста приходится повторять его или искать какой-то другой способ добиться реакции. Шимпанзе Будонго используют в совокупности по меньшей мере 66 разных намеренных жестов, и примерно 30 из них выполняются регулярно[318]. Подобно тому как каждый из нас не пользуется всем словарным запасом языка, каждый отдельный шимпанзе применяет лишь 15–20 жестов из общего регионального репертуара. У горилл полный репертуар включает 102 разновидности жестов[319]. Кстати, человекообразные обезьяны не единственные, кто пользуется жестами. Вороны делают специальные движения, чтобы привлечь внимание сородичей[320]. Собаки используют в общей сложности не менее 19 жестов[321], чтобы донести свои желания или намерения до людей.
Шимпанзе жестикулируют часто. Многие жесты малозаметны, иногда неуловимы – особенно для неопытных наблюдателей вроде меня (я пропускал их очень часто, а Кэт замечала и давала им толкование). Хлопнуть кого-то веткой или покачать рукой или ногой означает: «Следуй за мной». Более сдержанный вариант (как и у нас) – это взмах кистью, эдакое ненавязчивое «пойдем».
Слово в человеческой речи может иметь разные значения в зависимости от контекста. Например, обращение «Эй!» служит и дружеским приветствием, и враждебным предостережением. Мы понимаем намерение того, кто нас окликает, потому что нам очевидны контекст и интонация[322]. У шимпанзе сотрясение лиственного деревца может означать «Подойди ближе» или «Уходи» – смысл тоже определяется контекстом, который в разных случаях подразумевает груминг, или секс, или общий дружелюбный настрой, или: «Ты меня раздражаешь», или: «Я боюсь тебя», или: «Мы только что дрались». Если шимпанзе, уходя, почесывается жестом «подойди ближе», тот становится приглашением идти следом. Каждая разновидность жестов у шимпанзе имеет в среднем три разных назначения[323] (у человеческих младенцев каждый тип жестов имеет в среднем два назначения). Однако многие жесты представляют собой, по сути, одно и то же; иначе говоря, их смысл существенно перекрывается. Шимпанзе используют свой репертуар из шестидесяти с лишним жестов для выражения лишь порядка 20 смыслов[324].
«Перестань» часто выражается хлопкóм по земле, но есть еще с полдюжины жестов, которые выражают то же самое. Почему выбор так широк? Кэт объясняет это так: «Вы говорите более высокоранговому самцу прекратить что-то иначе, чем скажете это своей матери или ребенку. А если я занимаю высокий ранг, то мне захочется вас успокоить, прежде чем подойти и обнять, – ведь я понимаю, что для вас эта ситуация несколько пугающая». На мой взгляд, подобные вещи вполне можно назвать этикетом.
Когда шимпанзе протягивает раскрытую ладонь, как человек, готовый к рукопожатию, это обычно означает стремление к дружественному контакту. Если же вы – шимпанзе и протягиваете руку другому, но загибаете пальцы внутрь, это обычно означает, что вы приветствуете более высокоранговую особь и нервничаете, переживая за свои уязвимые пальцы. Иногда самцы, по словам Кэт, «демонстрируют доверие», щекоча друг другу яички. Это действительно важный знак доверия, ведь мошонка – главная цель неприятеля при действительно жестоких драках, когда проигравший рискует лишиться своего мужского достоинства.
Улыбка, обнажающая зубы, обычно означает нервозность, и у здешних шимпанзе это хорошо заметно. В прошлом ее называли «улыбкой страха», однако название оказалось не совсем верным и сейчас уже вышло из употребления. Смысл ее, по сути, таков: «Смотри, мои зубы сомкнуты. Я не открываю челюстей и не собираюсь кусаться. Я не буду тебя атаковать. Я безопасен, я смотрю на тебя и приближаюсь к тебе с мирными намерениями». Приветственная улыбка человека – заверение в дружелюбии, особенно по отношению к незнакомцу, – возникла из такой «улыбки, обнажающей зубы», которая служит знаком мирных намерений. Это выразительная демонстрация отсутствия агрессии. Мгновенно и машинально адресат улыбки успокаивается, и напряжение спадает. Мы улыбаемся, когда знакомимся с людьми, с которыми собираемся вести дела, и бортпроводники в самолете так много улыбаются не потому, что им весело, а в основном потому, что улыбка – это знак дружелюбия, который ослабляет напряжение и позволяет нам взаимодействовать более конструктивно.
Выпрашивая что-нибудь – мясо, плоды, губки для воды, шимпанзе протягивают раскрытую кисть ладонью вверх. Точно так же просим и мы; скорее всего, мы унаследовали этот жест от нашего общего предка. Пока я здесь, в Будонго, в Европе и в Уганде проводится исследование, которое показывает, что из 52 отдельных жестов человеческих младенцев шимпанзе используют 46, то есть перекрывание составляет 88 %[325]. У шимпанзе и бонобо перекрывание жестовых репертуаров достигает 90 %[326]. И по крайней мере 36 специфических жестов являются общими для всех человекообразных обезьян (не считая человека).
Такое большое перекрывание предполагает, что все мы, то есть все человекообразные, включая человека, унаследовали от какого-то общего давнего предка способность создавать, усваивать и использовать эти древние смысловые конструкции, сигналы, которые передавались от одних существ к другим в африканских лесах многие миллионы лет.
По-настоящему увидеть, как обезьяна мыслит, можно в ситуации, когда передача сигнала не срабатывает. Неплохой способ – понаблюдать, как человекообразная обезьяна пытается общаться с человеком. Например, если обитающий в неволе орангутан хочет получить банан, а человек предлагает ему огурец, орангутан попробует использовать другой сигнал. Но если человек близок к тому, чтобы понять его просьбу, – скажем, дает один банан из грозди, в то время как орангутан желает получить ее всю, – то орангутан будет повторять раз за разом тот же самый сигнал[327]. Иными словами, если адресат далек от догадки, чего вы хотите, вы меняете подход; если же догадка близка к верной, вы повторяете, порой с большей настойчивостью, тот же жест. По сути, это похоже на игру в шарады. Обезьяны, а также весьма немногие другие существа, сознают, что такое частичный успех, а также видят разницу между неудачей, частичным и полным успехом. Шимпанзе хорошо понимают, дошло до адресата вложенное в их сигнал послание или нет. И обычно они продолжают настаивать, пока не добьются реакции, которой ждут[328].
Люди чрезвычайно говорливы, поэтому для нас общение без слов кажется удивительной и сложной задачей. Но давайте не будем недооценивать значение жестов. Когда мы раскрываем объятия, мы не пользуемся речью. Но в этом жесте содержится очень глубокое смысловое послание.
Мы уже выяснили, что поднятая рука означает «Подойди ближе». Почесывание поперек живота – это приглашение к грумингу. Поднятая рука, а потом почесывание поперек живота означают: «Подойди ближе; давай займемся грумингом». Голосовые сигналы, которые означают: «Где ты?», или «Отодвинься», или «Я вижу хищника», или «Я нашел еду», возможно, не являются речью в человеческом смысле, однако они образуют своего рода систему условных знаков, и довольно богатую, которая несет в себе достаточно информации, чтобы делалось все необходимое – из года в год, из поколения в поколение.
Люди говорят, что думать без речи невозможно. Другие существа демонстрируют нам противоположный пример.
Когда ворон сообщает друзьям: «Еда здесь», он высказывает свои мысли на своем языке. Может, словарный запас ворона и невелик, но чем меньше слов, тем больше в них поэзии.
«Многие люди соглашаются считать язык языком только в том случае, если изменение порядка фрагментов меняет смысл послания», – признает Кэт. (Скажем, фразы «не знаю, чего хочу» и «хочу, чего не знаю» имеют разный смысл.) Но тут же она находит возражение: «Это важно для общения между людьми. И не так важно, когда ваша цель – понять, как общаются между собой шимпанзе».