за них мы ребенка зауважаем. На самом деле это будет проявлением неуважения к его личности. Нужно осознать врожденную божественность детей и выражать за нее благодарность, не требуя, чтобы они достигли чего-то особенного. Это и будет означать, что у нас самих крепкая связь со своим истинным «я» и со всей жизнью.
Если мы будем жить, руководствуясь не благодарностью, а требованиями и жадностью, все время желая большего, яркого и великого для собственного удовлетворения, то такой образ мышления переймут и наши дети. Но если наслаждаться вдыхаемым воздухом и тенью дерева, под которым сидишь, ощущая присутствие высших сил во всем вокруг нас, то дети научатся радоваться тому, что у них уже есть. И тогда они не будут привязаны к материальным благам, а просто еще больше станут благодарны.
Глава 15. Активное присутствие
Многие из нас путают рутину родительства (готовку, домашние задания, встречи из школы) со временем, когда мы здесь и сейчас с ребенком. Хотя мы, возможно, и находимся рядом и выполняем материальные или даже интеллектуальные потребности детей, но это не значит, что мы вовлечены в эмоциональные и духовные состояния.
Чтобы удовлетворить потребность ребенка в связи с родителем, нужно обладать определенным набором навыков. Мы должны слушать ребенка, действительно внимая тому, что он говорит, и не испытывая необходимости поправить его или прочитать нотацию. Чтобы добиться такого эффекта, нужно следить за своим телом: жестами, реакциями и энергетикой. Это позволит нам погрузиться в состояние активного восприятия.
У многих из нас с трудом получается быть вовлеченными, находясь рядом с детьми. Даже не осознавая этого, мы обычно просим ребенка ориентироваться на нас и наше состояние. Хоть нам и кажется, что мы взаимодействуем с детьми, на самом деле мы заставляем их общаться с нами. Умение определить способ, которым можно передвинуть фокус с себя на ребенка, может изменить жизнь последнего.
Родители подростков часто жалуются мне, что ребенок отказывается с ними разговаривать. Когда я их спрашиваю, как они понимают, что дела действительно обстоят так, они обычно отвечают что-то вроде «Он все время смотрит телевизор и не выключает его, когда говорит со мной». Часто родители сетуют: «Она все время сидит в телефоне и не проводит время со мной». Или я слышу: «Все, что его интересует, – это видеоигры. Я ненавижу видеоигры. Что мне тогда делать?» Еще есть родители, которые сокрушаются, что «Все, о чем она хочет говорить, – это ее любимые музыканты, а я об этом ничего не знаю».
В каждой из этих ситуаций родители хотят, чтобы дети-подростки прекратили заниматься тем, что они привыкли делать в отсутствие папы и мамы, и резко стали делать то, что надо родителям. Взрослым даже не приходит в голову идея, что можно поменять свой подход и присоединиться к детям в том виде деятельности, который им нравится, – не потому, что родителю тоже нравится такое хобби, а потому, что он хочет быть рядом с ребенком.
Роль родителя заключается не в том, чтобы диктовать, а в том, чтобы поддерживать развитие истинной сущности ребенка. Вот почему, если мы хотим наладить общение с ребенком любого возраста, нужно найти способ настроиться на его эмоциональную волну. Когда у нас это получается, дети убеждаются, что мы не пытаемся лишить их индивидуальности или как-то изменить, и становятся более восприимчивыми к нашим словам.
Дети в любом возрасте жаждут значимых отношений со своими родителями. Если все крутится вокруг контроля, осуждения, упреков, нотаций или давления, ребенок просто перестает слушать. Однако если отношения построены на автономии, ободрении, родстве, эмоциональной свободе и аутентичности, с чего бы ребенку отталкивать родителей?
Вступая с детьми в осознанное взаимодействие, мы приглашаем их к диалогу, в котором они видят, что их принимают такими, какие они есть, без всякой критики. Суть в том, чтобы просто донести до детей сообщение: «Я здесь, я готов просто побыть рядом».
Поскольку полное активное присутствие – это, по сути, все, что требуется для эмоционального здоровья ребенка, некоторые родители думают, что нужно проводить с ребенком вообще все время. Напротив, осознанный родитель может быть очень занят, и детям придется относиться к этому с уважением. Однако тогда, когда мы не заняты, мы должны позволить себе посвящать ребенку все внимание при общении. Так дети приходят к осознанию: «Должно быть, я ценный человек, потому что мама и папа выключили телефоны, прекратили работу и теперь уделяют мне все свое внимание».
В моем случае, чтобы войти в состояние активного присутствия для дочери, я решила пытаться не изменить ее, а присоединиться к ней. Я стараюсь настроиться на ее эмоциональную волну, а не прошу ее подстроиться под меня. Когда дочь заговаривает со мной, я пытаюсь уделить ей полное внимание и слушаю ее и умом, и сердцем. Я проявляю уважение к ее голосу, духу и мнению, даже если я с ним не согласна, и остаюсь в состоянии открытого восприятия.
Я стараюсь не забывать, что цель общения с дочерью – не показать мои мудрость и превосходство, а просто наладить с ней связь. Я стала очень ценить время, когда мы с моей девочкой вступаем в диалог двух сущностей, и я изо всех сил стараюсь, чтобы это был хотя бы один час в день. Я выражаю свою любовь и восхищение и говорю, сколькому я у нее учусь. В течение этого времени мы не делаем домашнее задание и не занимаемся работой по дому, а просто взаимодействуем: едим вместе, играем, читаем или болтаем. Один простой час укрепляет внутренний мир моего ребенка.
Не саботируйте свою связь с ребенком
Как только дети заговаривают с родителями, те сразу же бросаются на них с советами, критикой или замечаниями. Кроме того, мы пытаемся навесить ярлык на любой их жизненный опыт. Почему мы чувствуем постоянную необходимость давать советы, делиться мудростью, высказывать свое мнение обо всем подряд? Я думаю, что причина лежит в нас самих, а не в том, чего требует ребенок. Мы не способны просто быть и позволять. Мы не принимаем ситуацию как есть.
Поскольку дети не нуждаются в непрошеных советах и не предлагают взрослым захватывать инициативу в диалоге, разве удивительно, что они перестают общаться с родителями и начинают что-то скрывать?
Благодаря большому количеству книг, уроков и цитат, где нас учат не пытаться ничего «исправить», некоторые родители стали неплохо подкованы в психологии. Мы практикуем искусство «отзеркаливания» ребенку того, что мы от него услышали. Возможно, вы (как и я) использовали следующие фразы: «Я вижу, что ты расстроен», «Ты, кажется, сейчас злишься», «Я просто хочу, чтобы ты знал, что сейчас кажешься очень раздраженным», «Тебе кажется, что никто тебя не понимает», «Я понимаю, что тебе сегодня одиноко», «Я вижу, что ты не настроен разговаривать», «Я вижу, что ты растерян», «Я вижу, насколько ты охвачен эмоциями», «Я понимаю, что ты волнуешься по поводу завтрашнего экзамена».
Важно понимать, что рефлексивные высказывания часто исходят из нашего эго, мечтающего о контроле. Нелегко рассуждать о чувствах и мыслях человека, не смешивая их с собственными. На самом деле если прислушаться к приведенным выше предложениям, то можно увидеть, что некоторые из них кажутся снисходительными или осуждающими.
Например, если кто-нибудь скажет нам: «Ты, кажется, сейчас злишься», – и мы почувствуем в этой фразе осуждение, то, скорее всего, возненавидим этого человека за высокомерие и замкнемся в себе. Или, может быть, взорвемся после таких слов. В заявлении вроде «Я вижу, что ты расстроен» или «Я просто хочу, чтобы ты знал, что сейчас кажешься очень раздраженным» мы можем почувствовать снисходительность или покровительство собеседника и отреагировать чем-то вроде «Конечно, я расстроен, черт побери!».
Чтобы правильно сформулировать рефлексивное высказывание, нужно принимать во внимание свою нервозность и эго. Иначе вместо того, чтобы позволить детям самостоятельно проживать опыт, мы неосознанно осуждаем их или покровительствуем. Это может заставить ребенка отказаться от собственных чувств по поводу события. Другими словами, когда мы хотим ответить в рефлексивной манере, важно понимать, откуда исходит это желание. Мы хотим присоединиться к ребенку, который переживает какой-то опыт? Или мы стремимся, хоть и неосознанно, отделиться от его опыта и, следовательно, воспрепятствовать испытать то, что ребенок испытывает?
Когда вы взаимодействуете с детьми на равных, слова часто оказываются не нужны, поскольку они только отвлекают от эмоциональной связи, которую ребенок выстраивает со своим опытом. Все, что от вас требуется, – это активное присутствие. Оно включает в себя просто созерцание опыта вашего ребенка: вы позволяете ему принять его чувства, не принуждая выйти из этого состояния.
Вместо того чтобы «психологизировать» поведение ребенка, просто позволяйте. Это поможет вашему чаду научиться искусству саморефлексии, а не полагаться на чьи-то суждения.
Цените личность, а не поведение
Мы все понимаем разницу между тем, когда кто-то одобряет наше истинное «я», и одобрением конкретного поведения. Нам кажется естественным показывать эмпатию по отношению к другому человеку словами «Я понимаю». Однако на самом деле мы часто не понимаем. Даже если с нами случалась похожая ситуация, мы не были на месте конкретно этого человека, с его уникальным образом мышления и эмоциональными характеристиками. И здесь снова принципиально важно, с какими намерениями мы говорим эту фразу. Мы говорим, что понимаем, потому что примерили опыт другого человека на себя? Или это просто аналог фразы «Я здесь для тебя» и «Я принимаю, что ты через это проходишь»? Разница заключается в том, что мы либо руководствуемся эго, либо действительно принимаем другого и таким образом пытаемся быть здесь и сейчас рядом с ним.