Если ребенок крадет, задайте себе вопрос: «Что я делаю такого, что заставляет ребенка чувствовать необходимость украсть? Какую внутреннюю потребность он скрывает за попыткой воровать?» Это отличная возможность определить эмоциональные корни в ситуации, поскольку такое поведение не происходит из ниоткуда, у него всегда есть эмоциональная причина. Ваша ответственность – найти ее.
Считайте себя проводником, который показывает ребенку дорогу к умению принимать реальность, а не строгим контролером. Тут важна последовательность. Вы не можете скорректировать одно поведение, а потом просто пропустить другое или заниматься корректировкой в один день, но проигнорировать следующий. Когда вы кричите на ребенка за что-то в один день, а на следующий день игнорируете то же самое, ребенок учится вами манипулировать.
Истерика как выражение неудовлетворенных потребностей
Мы редко осознаем, что, закатывая серьезные истерики, ребенок, скорее всего, пытается сказать: «Пожалуйста, помоги мне!»
На самом деле он говорит: «Пожалуйста, останови мое поведение, или я наврежу себе или другим. Я хочу научиться сдерживаться, потому что мне не нравится не контролировать себя. Мне не нравится испытывать вину за то, что я раню других, мне не нравится все время стыдиться. Я хороший человек. Помоги мне выразить это. Я не хочу быть диким или наглым».
Я понимаю, что сложно услышать эту скрытую мольбу, когда ребенок пинается, дерется, кричит, пьет или употребляет наркотики.
Поскольку такое экстремальное поведение нас пугает, бывает сложно заглянуть вглубь сквозь внешнее проявление. Однако, только когда мы примем, что дети психуют из-за каких-то неудовлетворенных эмоциональных потребностей, мы сможем начать серьезные расспросы.
Шейпинг предполагает, что причина проблемного поведения ребенка лежит не в том, что он плохой и что ему нужно чаще угрожать наказанием. Все дети – хорошие люди, испытывающие сложные эмоции, которые они еще не научились выражать в сдержанной манере. До тех пор пока мы не справимся с эмоциональной причиной, внешние проявления неуместного поведения будут продолжаться. Чем лучше ребенок учится выражать эмоции прямо и сдержанно, тем меньше он впадает в истерики. Цель шейпинга – эмоциональная саморегуляция.
Я хочу еще раз подчеркнуть, насколько важно, чтобы шейпинг был привязан к уровню зрелости вашего ребенка, а не к конкретному поведению или фактическому возрасту. Точно так же, как школы проводят академические срезы, чтобы понять уровень знаний ребенка, вам нужно проводить эмоциональную оценку на регулярной основе. Я предлагаю не какой-то формальный тест, а углубление понимания реального уровня с помощью наблюдения, но не умозаключения, что ребенок «должен был» уже достичь какого-то уровня.
Некоторые дети взрослеют быстро, некоторые медленно. Мы так запутались в традиционных понятиях о возрасте и соответствующей зрелости, что не берем в расчет уникальный темперамент каждого ребенка. «Подталкивать» человека к взрослению, потому что уже подошел какой-то биологический возраст, – это бесполезная затея, которая только понизит ребенку самооценку. Когда мы расстраиваемся, потому что наш ребенок не такой, как «другие дети его возраста», будет мудро напомнить себе, что возраст – это просто мысленная концепция, иллюзия, которая ограничивает свободу духа ребенка, если мы в нее верим. Вот почему стоит избегать всяческих сравнений.
К каждому ребенку нужен разный подход. Некоторые хорошо реагируют на положительное подкрепление и используют его как толчок для изменений. Другие лучше понимают правила и руководства. Третьи процветают на эмоциональной подпитке, которая развивает креативность. В зависимости от того, какой ребенок перед нами, мы должны подстраивать свой подход так, чтобы он подходил к его индивидуальным потребностям.
Моя дочь развивается очень быстро в некоторых эмоциональных аспектах, обгоняя свой возраст по меньшей мере на два года. В других вещах она средняя или даже ниже среднего. До тех пор, пока я не признаю и те аспекты, где она обгоняет свой возраст, и те, которые даются ей медленнее, я буду вести себя с ней так, как, я думаю, нужно обращаться с ребенком ее возраста. Не понимая конкретный уровень ее зрелости, я, скорее всего, стану учить ее сдержанности неуместными способами.
Когда ребенок психует, важно задать себе следующие вопросы:
• Мой ребенок психует, потому что неправильно оценил ситуацию из-за эмоциональной незрелости или с полным пониманием происходящего, а значит, с открытым вызовом?
• Мой ребенок может справиться с поставленной перед ним задачей или это выходит за пределы его способностей?
• Моему ребенку нужна от меня реакция высокого уровня, потому что он на высоком уровне развития?
Если ребенок закатывает истерику из-за ошибки в суждении, то нужно реагировать по-другому. Вместо роли контролера возьмите на себя роль учителя. Жесткость, при которой вы говорите: «По-моему или никак» должна смениться на заботу о том, что нужно вашему ребенку в данный момент.
Роль родителя в поведении ребенка
Если ребенок ведет себя с откровенным вызовом или закатывает истерики на регулярной основе, то родителям нужно принять ответственность за собственную роль в бесконечном повторении такого поведения. Дети постоянно ведут себя нагло, потому что им это сходит с рук. Да, некоторые сами по себе более темпераментны, но в своих отношениях с нами они превратили свою сильную волю в демонстративное неповиновение. Пока вы не осознаете это, будете думать, что ваш ребенок «плохой».
Когда пятилетний ребенок начинает откровенно сердиться, вы останавливаете такое поведение в самом начале и учите его справляться с эмоциями альтернативным способом. Если шестилетний ребенок показывает вам язык, вы не игнорируете такой поступок, а сурово смотрите и даете понять, что это неприемлемое поведение. Если семилетний ребенок испытывает ваше терпение и требует больше конфет или экранного времени, вы прекращаете его манипуляции и задаете границы. Когда он хлопает дверью у вас перед носом в возрасте восьми лет, вы входите в комнату и недвусмысленно, но спокойно просите его не проявлять такого неуважения. Когда девятилетний ребенок отвлекается при выполнении домашнего задания, то вы сидите рядом днями напролет, пока он не научится успокаиваться и уважать работу. И вы сопротивляетесь желанию выполнить задание за него, помогая, только если ребенок действительно не способен справиться сам. Когда в десять лет он притворяется, что не слышит вас, или огрызается, вы пользуетесь возможностью и учите его, что такое поведение неприемлемо. Когда ребенок в одиннадцать лет лжет или крадет, вы становитесь еще тверже, позволяя ему испытать последствия такого поведения. Другими словами, вы принимаете поведение ребенка серьезно.
Я хотела бы рассказать вам несколько реальных жизненных ситуаций, где такой подход применяется на практике. Я начну с матери, которая просила свою дочь ставить туфли в шкаф. Девочка ее игнорировала. Мать просит снова. Никакой реакции. Мать не просит снова, а позже просто убирает туфли сама.
Что должно произойти в этой ситуации? Мать предлагает дочери шанс исправить свое поведение. Если дочь этого не делает, мать спокойным тоном снова направляет дочь к задаче, стоящей перед ней. При этом она не придает никакой эмоциональной окраски поведению дочери. Очень важно, чтобы мать не отказывалась от задачи до тех пор, пока она не будет выполнена. Если мать проявит должное присутствие, то дочь среагирует, потому что активное присутствие заразительно. Когда желаемый результат будет достигнут, мать похвалит ее за уважение к чистоте и порядку в доме, благодаря которому все могут ходить, не боясь споткнуться о вещи других людей.
Теперь давайте обратимся к ситуации, в которой отец просит своего сына выключить телевизор и начать делать уроки, но оказывается проигнорирован. Отец реагирует криком. Это оказывается неэффективно, поскольку мальчик все равно ничего не делает. Даже когда отец начинает обзывать сына, никакой реакции не следует. В конце концов отец, отчаявшись, сдается.
Давайте перепишем сценарий. Мальчик не обращает внимания на отца. Последний говорит, что в следующий раз, когда он попросит, телевизор нужно будет выключить. Если сын опять не обращает внимания, то отец входит в его пространство, берет пульт и спокойно, без злобы, сам выключает телевизор. Он продолжает держать пульт в своих руках и объясняет сыну, что тому снова разрешат смотреть телевизор, когда он докажет, что умеет следовать правилам. Никакие мольбы и рыдания не позволяют получить привилегию обратно этим вечером. На следующий день ребенок просит пульт, и, снова четко повторив свои ожидания, отец дает его сыну. Поскольку этим вечером нет никакой битвы по поводу телевизора, отец хвалит своего сына за то, что тот изменил свое поведение.
Двое детей сидят за столом и рисуют. Мама просит убрать со стола после того, как они закончат, и выходит из комнаты. Дети игнорируют просьбу, но мать ничего не делает по этому поводу. В результате за ними убирает домработница. Что должно было произойти? Мать должна была остаться в комнате до тех пор, пока дети не сделали того, о чем она попросила. Стоило забрать краски и попросить детей убраться, а потом похвалить их за это.
Шестилетняя девочка рисует красивую картинку и бежит показать ее маме. Мама слишком занята телефонным разговором и игнорирует дочь. Тогда дочь делает картинку ярче. Мать снова ее прогоняет. Девочка бьет своего брата, и на это мать кричит: «Плохая девочка!»
На данном этапе, вместо того чтобы кричать и стыдить девочку, мать могла бы подозвать дочь к себе и объяснить, как чувствует себя брат, которого она ударила. Вместо того чтобы раздувать поведение девочки до скандала, стоило просто попросить ее извиниться перед братом.
В идеале мать должна была проследить всю динамику ситуации до того самого момента, когда дочь безуспешно пыталась завладеть ее вниманием. Было бы намного лучше, если бы мать выделила момент и похвалила дочь не только за красивый рисунок, но и за умение позаботиться о себе и развлечься самой, пока мама разговаривает по телефону. Причем сделать это надо было тогда, когда ребенок подошел к маме первый раз. Тогда эмоциональные потребности девочки были бы удовлетворены.