Я склонен их подтвердить, однако спрашиваю:
— Доход хороший, я полностью согласен. Но почему он не меняется год от года? Бывают же и плохие времена.
Староста начал было юлить, что-то говорить о меновой торговле, но дядюшка разом раскрыл все карты:
— У них вся деревня контрабандисты. Через горы туда-сюда товар носят.
Тут селянин напыжился и гордо заявил:
— Не только! Мы ещё цветы подрезаем и их сок собираем!
— Какие?
— Маки, господин. Синие. Они у нас по горам растут.
Синие маки. Мы их проходили по алхимии. Не надо думать, что эти цветы ценятся только за маковые зёрнышки для пирогов и булок. В двадцатый день от начала цветения, на рассвете, сборщики обходят цветы и ножами надрезают коробочки, а к закату собирают выступивший сок ярко-синего цвета. Липкий и клейкий, немного похожий на смолу. Затем продукт сушат, скатывают в шарики и продают.
Из такого сырья готовят множество полезных зелий. Однако некоторые злоупотребляют лечением, начинают мешать маковый сок с крепкими напитками, употреблять в чистом виде или курить. Понятно, ни к чему хорошему это не приводит. И да — этот сок стоит довольно дорого.
Конечно, я бы мог из него делать лекарства, рецепты есть. Успокаивающее, снотворное, от поноса, от кашля, от простуды, от… Много есть рецептов. Однако я не лекарь и становиться им не собираюсь.
Налог с макового сока берут такой же, как с пряностей. Немудрено, что селяне продают его тайком. Наверняка они не ходят по горам в поисках цветов, а имеют скрытые делянки. Конечно, можно старосту прижать и обложить большим налогом, но тогда легко вовсе лишиться поступлений от сока — знающие сбегут к другому господину, а остальные начнут отдавать только долю с урожая. Не стоит жадничать, крестьяне платят прилично.
Утвердил предыдущий договор, заодно велев продолжать платить щитовые дядюшке. Тот начал было отказываться, но быстро согласился и далее защищать Гнездо Воробья, пока я не осяду в башне насовсем.
Затем староста отправился к празднующим, и мы остались с дядей вдвоём. Он выглянул в дверь и убедился, что нас никто не слышит.
— Редкий случай! Нас точно никто не подслушивает. У себя в окружении я точно знаю про двух шпионов, которые, может, сами и не лезут, но за обрывки интересных разговоров слугам денежку платят.
— А почему бы их не прогнать?
— Лучше известный шпион, чем тот, кто придёт ему на смену. Ты тоже берегись, лишнего не болтай. Давай поговорим, раз случай выдался. Ты, как я понял, этим летом приключался? О подробностях как-нибудь за столом поведаешь, а сейчас скажи главное — что понял?
— Главное? Понял, что заработать можно, а верить никому нельзя.
— Да ну! Вот прям так сразу? Молодец! Мы с твоим отцом это только тогда затвердили, когда он меня, раненного в спину, на закорках до ближайшей деревни нёс. Хорошо, там знахарка нашлась. Вот тогда мы кровными братьями стали. Родной может предать, а кровный — это на всю жизнь. Много заработал?
— Прилично. Авансом дали хороший боевой посох, разряженный, правда, корону за день похода, при бесплатной кормёжке, и четыре марки по результату. Ещё обещали долю в добыче, но до неё не дошло.
— Шикарные условия для начинающего, но скромно для опытного приключенца. До цели не добрались?
— Дошли, но погибла представительница заказчика, начались непонятки. Тут мы и разбежались.
— Бывает. Ещё пойдёшь?
— Не уверен.
— Пойдёшь! Ты молодой, тебе ещё деньги нужны. А я скажу, куда надо идти. Для порядка, когда вернёшься, мне десятину от добычи отдашь. Согласен?
— Смотря куда идти придётся. Если мне по силам будет, если партию соберу, то десятина за наводку — невысокая цена.
— Осторожен и умён. Хорошее сочетание. Есть два пути — через дверь или через пробитый проход. Второй путь много опасней, но ключ от двери потерялся во время бегства вашей семьи.
— А какой он, ключ?
— Дверь каменная, на двери — барельеф дракона. Надо в глаз зрачок вставить.
— Зрачок?
— Обычный каменный шарик с множеством граней. Внутри можно найти ещё несколько ключей, но их вставить может только волшебник и только каким-то особым заклинанием.
Что-то похожее видел в вещах отца.
— А второй проход?
— Его до нас пробили. Там много ловушек, призраки. Но самый тяжёлый бой случился, когда внутрь пробрались. Трое из наших решили не делиться и ударили в спину остальными. Но мы с Тео уже учёные, отбились.
— А куда вы ходили? В храм?
— Какой храм? Нет, конечно. Байку про Логово Сдохшего Дракона слышал?
— Нет.
— А про Привидение Белой Женщины?
— Тоже нет.
— Ты в кабаках не пил, что ли?
— Пил, конечно. Но мне только про Летающий Замок рассказали.
— Ну, хоть что-то! Так знай — это обычные придумки. Тео считал, что мы зашли в цитадель старых времён кого-то из Подземья. Не цвергов, не злобоглазов и не дроу. Думал, что бывшие обитатели больше похожи на троглодитов, человекоподобных ящеров. Но это не точно. Из-за нападения далеко в их владения мы не заходили, однако добыча нашлась знатная. Несколько зачарованных наконечников для копий, немного драгоценных безделушек, чуть больше негранёных драгоценных камней. Когда распродали добычу, золотых по пятьсот получили. С чего, думаешь, мы из благородных бродяг поднялись? Даже на войне столько не заработаешь.
— Это понятно!
— Я себе хорошую дружину собрал, Тео это поместье купил. Планов было громадьё, но жадный родственничек всё порушил. Ты, Ашер, помни: предают только свои. Чужие не имеют возможности предать. Впрочем, об этом потом ещё поговорим. Держи пакет. В нём пергамент, где твой отец весь путь прописал. Пойдёшь в пещеру, ко мне не заезжай. Вернёшься, дай знать письмом. Сам ничего не продавай — обманут в два счёта, а у меня надёжные покупщики есть.
— Кто в партии нужен?
— Вор — обязательно. Там ловушек тьма-тьмущая. Раз через пролом пойдёшь, щитовик необходим. Без волшебника идти бесполезно, но ты он и есть. Остальные для подстраховки.
— Понял. Есть у меня знакомый вор, может, ему предложу.
— Теперь давай по башне походим, — предложил дядя. — Посмотрим, что тут осталось от обстановки.
С обстановкой для дома, который двадцать лет стоял пустым, всё обстояло нормально. Точнее, помимо голых стен ничего не было, кроме стола и скамей, поставленных для нашей трапезы. Из бойниц страшно сквозило, рассохшиеся двери не закрывались и скрипели, сквозь дыры в полу виднелся камень перекрытий, а в подвале стояла вода.
— Тут понятно, — подвёл итог Франц, — жить этой зимой здесь нельзя. Однако стены в довольно хорошем состоянии. По весне можно сделать новые двери, настелить полы, навесить гобелены и поставить мебель.
— Да уж! — согласился я. — Работы начать и кончить.
— Ты мне честно скажи — оно тебе надо? Ты вообще здесь жить собираешься? Или к своей невесте переедешь?
— Не знаю. У меня ещё место есть, куда приткнуться можно. Граф Вальдхогер, мой воспитатель и благодетель, выделил маленькую башенку на стене его замка. Там удобно работать — заклинательная комната есть, библиотека.
— Он нежить?
— Лич. У нас в графстве много не совсем живых. Вампиры есть, четыре баронства. Скелетных рыцарей много.
— Не боишься?
— Боюсь, но привык. Мне они ничего плохого не делали. Граф вообще никого не трогает, пока закон не нарушают.
— Это он правильно. А коли кто нарушит?
— Тут — да, тут у нас обычно быстро разбираются.
— Казнят?
— От проступка. Но чаще всего да, казнят.
— Наслышан.
— А что с преступниками делать? В тюрьме их держать да зазря кормить? У нас так не принято.
— «У нас» — ты считал, сколько раз сказал? А раз так много говоришь, значит, так и думаешь. Я ничего такого. Ты там вырос. За мной грех, виноват я перед тобой — слышал, что выжил сын Теодора и Виолетты, но пересилить себя не мог, не поехал к покойникам тебя выручать. Только землю твою, как мог, хранил. А тут старый знакомец вдруг мне письмо присылает, пишет — жди племянника, может, породнимся.
— Барон фон Баумхауэр?
— А кто ещё? Только из его письма я узнал, что ты много лет в Университете учился. Хоть бы пару строк написал.
— Я же не знал, что у поместья хозяин сменился.
— Ты молодой, много чего не знаешь и не додумываешь. Я виноват. Ну да разрешилось дело, познакомились мы с тобой. Однако вижу — не осядешь ты здесь. Про твою невесту не скажу, не видел её. Если девка умная, может, и привяжет к себе, может, у неё и укоренишься, а здесь точно нет. Парень ты не жадный, за защиту поместья долю мне оставил. Хочешь, куда скажешь, буду тебе доходы посылать.
Хорошее предложение, его стоит хорошенько обдумать. Первое и главное — жить в Гнезде Воробья я не буду. От тоски сдохну. Глухая провинция, словом перемолвиться не с кем. Чтобы купить что-то, надо ехать чуть не в столицу графства.
Второе, творить чары в башне можно, но жить точно нельзя — четыре тёмные комнаты, по одной на этаж, с бойницами вместо окон. Что говорю! Три! На нижнем этаже даже бойниц нет. Затопленный подвал, конечно, осушу, сделаю ремонт, но жену сюда всё равно не приведёшь, самому стыдно станет. Нужно сильно потратиться на обстановку или жить в доме рядом, а в башне только прятаться при набегах.
Расходы большие, даже если не строить господский дом. Сколько стоит привезти хорошую мебель? Нельзя же довольствоваться грубо сбитыми деревенскими лавками и топчанами!
Теперь про доходы. Франц — человек чести и будет мне присылать деньги. Пока не понимаю, как, но что-то придумаем. Однако я же тоже имею совесть и должен буду компенсировать ему хлопоты. Что говорить! Я ему просто буду сильно должен. А быть должным я не люблю. И ведь дядя не вечен. Как быть с поместьем, когда он уйдёт?
Может, наоборот, сделать его моим должником? Взять и подарить ему Гнездо Воробья вместе с деревней? Думаю, вся родня это оценит.
— Хлопотно оно. Дядя Франц, я вам лучше предложу — берите поместье под свою руку. Посадите сюда кого сами решите, а мне своих доходов хватит. У волшебников они весьма неплохи.