Слети была дочерью Буча. Однорукий мастер теперь гонял новое поколение юных орков. Данут, вместе с остальными Молодыми псами, после боя с кораблем норгов, получил почетный статус члена сообщества Матерых псов, чем страшно гордился. Еще бы! Обычно, в Молодых псах ходят по пять, а то и по десять лет, а тут сразу! Но Мудрые псы, от которых зависел перевод молодежи из одного статуса в другой, не спорили, а единодушно решили — достойны!
Жить бы да радоваться, а тут такое. Подошла девица и, сразу же, с места в карьер предложила — пойдем, мол, потремся животиками!
Дело было не в том, что Данут боялся или чрезмерно уважал бывшего наставника. Когда парней останавливал трепет перед суровым отцом? И Слети была хороша. Правда, не по канонам человеческим красоты, а по орчьим — крепкая фигура, короткие сильные ноги, мускулистые руки. Лицо… Тоже, вроде бы, ничего. Ну, не скажешь же девушке, что не лежит у него к ней сердце? Ну, а еще…
— Слети, ты очень красивая девушка, — промямлил Данут. — Но, понимаешь, у меня уже есть невеста. Я ей обещал, что мы с ней поженимся. Если я буду с тобой, это будет нечестно по отношению к ней.
— Ну и что? — снова не поняла, или, сделала вид, что не понимает, Слети. — Причем здесь твоя девушка? Она там, а ты здесь. Тебе что, не нравится моя грудь? Она тебя не возбуждает? Потрогай…
Данут не успел опомниться, как девушка подняла подол, задрав его едва не до головы, демонстрируя большую (и очень красивую) грудь, а также отсутствие нижнего белья. Не то она пренебрегала трусиками, не то…
Юноша сглотнул набежавшую слюну, залепетал что — то вроде того, что ему куда — то очень надо. Бочком, бочком, начал отдаляться от любвеобильной особы, а когда позволили приличия, пустился наутек.
Данут бегал вокруг поселка, вспоминая те замечательные дни, когда он целыми днями пропадал на занятиях у старого Буча и, никто из девиц не одаривал его вниманием. Да и когда одаривать? Теперь, став Матерым псом (Как хихикали местные девки — кобелем!) времени стало больше. Набегавшись, юноша ушел на галеру и принялся помогать парням, которым было поручено просмолить корабль.
Юноша вернулся вечером, смыл с себя пот, наскоро проглотил оставленный ему ужин и уже собрался спать, как в комнату вошла Далина. Судя по всему, она была чем — то встревожена.
— Данут, почему ты не рассказал обо всем Шумбатару? — поинтересовалась женщина — орк.
— О чем не рассказал? — не понял парень, принимаясь соображать — о чем таком он должен был рассказать, но так и не рассказал вождю? Но вспомнить ни о своих прегрешениях, ни о каких — то важных событиях, не смог.
— О своем недуге.
— Каком недуге? О чем ты?
— О твоем маленьком друге, — терпеливо сказала Далина — словно добрая мама, пытающаяся объяснить бестолковому сыну очевидные вещи. — Если бы ты рассказал обо всем Шумбатару, мне не пришлось бы сегодня краснеть за тебя. Мой муж и твой вождь сумел бы найти верное снадобье.
— Какого друга? — вытаращился Данут, искренне не понимая, о чем идет речь. Может, она имеет в виду кого — то из гномов? Кажется, он рассказывал о дружбе с профессором. Но в поселке орков гномов уже давно нет: — У меня нет никаких маленьких друзей.
— О том друге, что у тебя в штанах! — рявкнула Далина, потеряв терпение.
От рыка хозяйки парень остолбенел, а когда до него наконец — таки дошло — о чем она спрашивает, юноша вообще лишился дара речи. Говорить о таких вещах! И, вообще — с какой стати она затеяла разговор?
Когда, наконец, Данут пришел в себя, то попытался сохранить самообладание и ответить достойно, а главное, членораздельно:
— Во — первых, с моим маленьким другом, как ты его называешь — все в порядке. Во — вторых, даже если бы с ним было что — то не так — это мое личное дело.
— Если это твое личное дело, — насмешливо произнесла хозяйка, — то будь добр, не приноси это дело в этот дом. Бери и уходи.
«Что это с ней такое? Какая муха укусила?» — удивился Данут, но выяснять не стал, а просто встал и принялся собирать свои вещи.
Вещей было не много. Вернее, их совсем не было. Штаны с рубахой, куртка и секира. А, еще арбалет и колчан с болтами. Как — то, не удосужился обрасти вещами, да и зачем они ему?
Конечно же, Дануту было обидно. И, не просто обидно, а обидно до мурашек, до слез. Если бы умел, то зарыдал бы… Так вот, ни с того, ни с сего, выгоняют из дома, который он уже начал считать своим. И детей — внуков Шумбатара и Далины он уже признавал едва ли не за родственников.
Далина, с изумлением наблюдавшая за сборами, остановила парня, уже готовившего открыть дверь.
— Постой, — остановила она парня. — Куда ты собрался? Почему не сказал, что решил куда — то уйти? И, если ты уходишь, то должен попрощаться с Шумбатаром и остальными членами нашей семьи.
— Какая разница, куда я собрался? — грубовато ответил парень. — Пойду куда — нибудь, какое тебе дело?
Далина напряглась.
— Кажется, я не давала повода оскорблять меня.
— Прости, — сухо отозвался Данут. — Но если ты меня гонишь, то какая разница, где я стану жить?
— Кто тебя гонит? И как тебя можно выгнать из твоего собственного дома? — обомлела Далина.
— Ты сама мне только что сказала — уходи.
Наверное, Данут бы ушел, хлопнув дверью, но женщина — орк была более мудрой и терпеливой, нежели семнадцатилетний юнец.
— Подожди, — взяла она парня за руку. Вроде бы, не так и сильно взяла, но вырваться из ее хватки можно было лишь с большой дракой. И то, не факт!
— Давай, попробуем поговорить еще раз, — предложила Далина.
— Давай, — покорно согласился Данут, присаживаясь на постель.
— Почему ты решил, что тебя может кто — то выгнать?
— Ты же сама сказала, что я не должен приносить личное дело в ваш дом.
— В наш дом, — поправила хозяйка.
— Как скажешь, — пожал Данут плечами. — В наш, так в наш.
— Кажется, мы с тобой что — то не понимаем. Или, недопонимаем, — грустно сказал Далина. — Я все время забываю, что ты не совсем человек.
Скажи женщина такое парой месяцев раньше, он бы возмутился. Теперь же, парень стал привыкать, что орки считали, что именно они и являются людьми, а люди — это фолки. Тем более, что и он сам, и его друзья не замечали, кто из них кто.
— Сегодня ко мне приходила Слети, — сообщила хозяйка. — Она сказала, что ты не обращаешь на нее внимание, поэтому она собирается пожаловаться на тебя в Совет старейшин.
— Девушка жалуется в Совет старейшин, если парень ее не любит? — обалдел Данут.
— А кто сказал, что она хочет твоей любви? — хмыкнула Далина. — Она не просит, чтобы ты ее любил, или, чтобы ты стал ее мужем. Девочка понимает, что ты уже дал обещание другой женщине. Конечно, ей хочется стать твоей женой, но клятва — святое. Все, что она от тебя хочет — чтобы ты зачал ей ребенка. Она родит от тебя сына и выберет себе достойного мужа. Если мужчина не хочет стать мужем выбравшей его женщины, она вправе подать жалобу в Совет старейшин. Старейшины рассмотрят жалобу. Если они найдут вескую причину — ну, как с тобой, раз ты дал обещание другой, то жалобу оставят без удовлетворения. Причиной может быть болезнь, или, недомогание «маленького друга». Но это легко исправить. Но если мужчина не хочет жениться только потому, что он не хочет, его изгоняют из племени.
Данут, разумеется, знал, что женщина — орк сама выбирает себе супруга, но он не знал, что мужчина, в этом случае, не имеет права отказаться. Но это было не все.
— Если мужчина отказывается зачать женщине ребенка, — продолжила Далина, — его могут не только изгнать, но и казнить. Конечно, он может сказать, что женщина недостаточно хороша, чтобы он захотел иметь с ней общих детей, но ты сам сказал Слети, что она красивая девушка. Ты фолк, но ты стал частью нашего племени, ты уже не Молодой пес, а Матерый, отвечающий за свои поступки. И тебя не спасет, что ты не знаешь наших обычаев.
— Лихо! — прищелкнул языком Данут. Выходит, не желая обидеть девушку, сам вырыл себе яму. Покачав головой, сказал: — Никогда бы не подумал, что могут быть такие обычаи.
— Все просто. Многие годы наши мужчины воевали, погибали в боях. Женщин оставалось больше, чем мужчин. Потому они сами выбирали отцов для своего ребенка. И мужчина не имел права отказаться, а иначе женщина могла покончить с собой от унижения.
— А почему бы мужчинам не завести несколько жен? — предложил юноша.
— Ты можешь себе представить, чтобы в нашем доме было две, а то и три хозяйки?
Такого Дануту и в страшном сне не приснится. Женщины — орки — существа гордые, с характером. Две хозяйки разнесут дом похлеще, чем огненный шар колдуна!
— У нас не так. У нас мужчина выбирает себе жену, — сказал Данут.
Вспоминая про обычаи собственного поселка, когда вдовые рыбачки беременели от чужих мужчин, раздумчиво почесал подбородок. В сущности, человеческие женщины тоже выбирали отцов для своих детей.
— Тебе пора бриться, — сказала Далина, по— своему оценив жест парня. — Завтра же схожу к кузнецу, выберу бритву. — Вздохнув, добавила: — Я ведь сама стала забывать, что ты еще многого не знаешь. Воспринимаю тебя как своего младшего сына. Ну, или как внука. Решила, что у тебя какие — то проблемы — может, сказалось ранение, может, еще что. Даже рассердилась, что ты не сказал об этом ни мне, ни мужу. Сказала девочке, что поговорю с тобой, подберу лекарства. Она поверила. Кажется, даже стала тебя больше уважать. Вот, мол, какой он стойкий и мужественный! У него беда, а он такой гордый, что и признаваться не хочет. Собиралась в лес бежать, бобра искать — еле — еле отговорила.
— А бобра — то зачем? — пробурчал Данут.
— Ну, как зачем? У бобров специальные мешочки…
— Бобровая струя? — перебил ее парень. — Знаю, знаю. Сам бобров добывал, купцы из Тангейна за струю по целой векше платили, дороже, чем за шкурку. Говорили — лекарство от всех болезней.
— От всех… Бобровая струя — лучшее средство от мужской слабости.
— Вона! — протянул Данут. — А я и не знал.