Воспитаннику орков привиделось, что зрачок повернулся в его сторону и начал пристально вглядываться в него, но дальше посмотреть не успел.
— Да ложись же ты, идиот!
Сильные руки Энама дернули воспитанника орков, увлекая того вниз, а потом набросила сверху попону, снятую со спины верблюда.
Ураган, пришедший откуда-то издалека, нес с собой тучи раскаленного песка и пыли, а теперь с радостью вываливал свои «трофеи» на головы тех, кто не успел зарыться в песок, или спрятаться за барханы. Вокруг раздавался дикий вой, будто это была не природная стихия, а какой-то гигантский зверь, томившийся в тесной и душной клетки, а теперь разносивший свою темницу. И горе тому, кто окажется на его пути!
Воспитанник орков и пустынный эльф лежали рядышком, пытаясь натянуть попону как можно плотнее. Разговаривать даже и не пытались — песок врывался даже под плотную ткань, забивался в уши и залезал в ноздри. Что бы сейчас было, окажись они на открытом пространстве, даже страшно подумать!
Ураган бушевал больше часа. Наконец, он затих. Неожиданно стало холодно.
Народ, между тем, потихонечку откапывался, вылезал из-под накидок и попон, стряхивая с себя кучки песка, откашливался и отплевывался, очищая носы и легкие.
Данут, избавившись от песка, засыпавшего новенькую одежду, пошел смотреть — как там его верблюд? А тому было хоть бы хны. Лежал себе и посматривал на мир желтыми глазами, укрытыми длинными (двойными!) ресницами. Вот тут до парня дошло, что ресницы — это не просто для красоты, а для защиты от песка. Пожалуй, верблюд мог бы просто идти навстречу урагана, без особого ущерба для себя. Погладив Буча по хитрой морде, на что тот пренебрежительно хмыкнул, Данут оглянулся — а где там Энам? Тот был неподалеку и уже спешил выдать молодому товарищу очередной упрек.
— Больше так не делай, — мрачно сказал эльф, хлопая своего верблюда по холке, отчего тот сразу же принялся подниматься.
— А ты чего лежишь? — упрекнул Данут Буча и тот, издав какой-то странный, не очень приятный звук, похожий на ослиный, принялся вставать. Повернувшись к Энаму, воспитанник орков изумленно спросил: — И что я не так опять сделал? Ну, замешкался слегка, ну и что?
— Замешкался он, — возмущенно вскинулся Энам. Потом, обратив внимание, что оба верблюда уже стоят, а они до сих пор не в седлах, выругался: — Мада тебе в штаны! Из-за тебя отвлекся, теперь карабкайся!
Впрочем, оба, хотя и с усилием, сумели взобраться на свои «корабли», благо, никаких вещей они не выкладывали. Хотя…
— Попону забыли, — вспомнил Энам.
— Сейчас скажешь — из-за меня, — хохотнул Данут, слезая с седла.
— А из-за кого же еще? — вскинулся Энам. — Он тут стоит, на небо да ветер пялится, а мне за него переживай! Ладно, если только песком глаза вылижет, а если буря тебя бы с собой прихватила?
— Чем это лучше? — обиженно спросил Данут, вытряхивая из попоны песок и передавая ее Энаму.
— Ну, глаза бы тебе поправили — есть у нас поблизости чудодей, он даже оторванную ногу приставить может, а вот если бы тебя ураган прихватил, да унес куда-нибудь в море, или еще куда, было бы хуже.
— Да я на глаз засмотрелся, — признался воспитанник орков, вскарабкиваясь в седло.
— На глаз? — отчего-то насторожился эльф.
— Может мне померещилось, — виновато сказал Данут. — Я же не знаю, как оно должно быть. Может, в урагане тоже какие-нибудь миражи есть?
— Подожди-ка, — остановил Энам своего верблюда. — На что этот глаз был похож?
Данту честно попытался вспомнить все подробности картины, а может — своего видения, потому принялся излагать:
— Глаз черный. Вернее — черный зрачок, вокруг все белое. И словно бы висит на двух столбах.
— Ясно, — кивнул Энам, пресекая дальнейший рассказ. — Жди здесь, а я сейчас.
Обеспокоенный Энам резко развернул своего двугорбого и помчался к Главному Проводнику каравана. А скоро Данут уже сам рассказывал начальству видение.
— Ты видел Глаз Акирэ, — сообщил Главный Проводник. — Стало быть, нам с тобой очень повезло. Никто до тебя не мог его увидеть.
— Глаз Акирэ — что-то вроде глаза урагана?
— Не совсем, — ушел от ответа Главный Проводник каравана. А потом кивнул Эному: — Расскажи парню, что к чему. И начинайте готовиться.
— Акирэ — наш самый главный враг. Не то — какой-то старый колдун, не то — могущественный шаман. Его уже много лет пытаются отыскать, но без успеха. Сидит где-то в горах, высылает своих людей грабить караваны. То, что ты видел — это Глаз Акирэ. Что именно, как оно устроено — никто не знает. Все, кто может знать, давным-давно мертвы. Но говорят, что у Акирэ есть особый амулет, способный видеть, что творится в пустыне. Как раз подходит под твой рассказ — два столба, а между ними болтается глаз. То, что ты видел, это как бы двойник, который над пустыней летает — увидит подходящий караван, сообщит разбойникам. Если ты увидел глаз, значит к нам скоро пожалуют гости. Ну, или они уже готовят засаду.
Данут хотел спросить — а почему этот самый Акирэ не выпускает свой глаз при хорошей погоде, предпочитая бурю, но сам же и ответил на свой вопрос. При ясном небе глаз будет хорошо виден караванщикам, а вот в ураган, как правило, никто не пялится на небосклон.
В считанные минуты, а то и секунды караванщики были готовы к бою. Погонщики слегка усмирили животных, заставляя их идти самым медленным шагом, на какой те способны. Шли, настороженно рассматривая барханы, непрерывно гадая — откуда вылетят пустынные пираты? Вон, из-за того, или из-за этого? Правильно говорят, что ожидание беды хуже, нежели сама беда!.
К воспитаннику, между тем, подъехал сам Главный Проводник.
— Данут, у меня к тебе дело, — сказал начальник, обращаясь к воспитаннику орков по имени, хотя прежде говорил лишь «эй, парень». — Нутром чую, нас ждут за теми барханами.
Начальник махнул в сторону пути, где дорогу перерезали два бархана, сходившихся почти под прямым углом — идеальное место для засады. Бросай песок лопатой, лучше не сделаешь!
— Ты сейчас чуть-чуть отстанешь от каравана, и примешь влево. Опишешь круг, выйдешь им в тыл. Понял?
Данут кивнул. Замысел Главного Проводника был разумным: во-первых, он выводил из боя непроверенного человека, а во-вторых, направлял в тыл противника боевую единицу. Он бы и сам так поступил, на месте начальника. Другое дело, что не маловато ли будет, если он пойдет один? Надежнее было бы «заслать» человек пять. Ну, с командиром не спорят, а выполняют приказ.
Воспитанник орков прикинул — не стоит ли ему спешиться, но посмотрев на песок, вздохнул и направил верблюда туда, куда и было велено.
Умница Буч взял правильный темп ходьбы и его не нужно было ни сдерживать, ни подгонять. Там, где надо, он шел легкой трусцой, а иных местах вообще переходил на галоп. А самое главное — он вывел именно туда, куда сам Данут попал бы лишь после долгой прикидки. Такое чувство, что у верблюда в голове есть карта, да еще и вложенная туда заранее!
А место, куда они с Бучем вышли, было шагах в двухстах от стыка тех самых «подозрительных» барханов. Не подвело чутье старого Проводника! И впрямь, за барханами укрывалось человек сорок, удерживающих рядом с собой лежащих коней. Оказывается, по пустыне можно ездить на лошадях, а он и не знал. Думал, тут лишь верблюды бродят (ну, варанов и коз считать не станем). Одеты эти «пираты пустыни» в самые живописные лохмотья, но вот луки были почти у каждого. А лук, как уже успел узнать Данут, в этих краях штука дорогая. (Впрочем, а где он стоит дешево? Конечно, получить оружие можно и бесплатно, срубив черемуховую или тисовую ветку, но далеко ли такой будет стрелять?)
Точка для засады выбрана грамотно. И скрытное, и мимо него не пройти. Караванщиков, вместе с охраной, будет побольше, но если бандиты дадут залп из луков, потом второй, то караван можно брать голыми руками. А еще солнце будет бить в глаза охране каравана, невольно помогая разбойникам.
Да, а чего он тут торчит, словно одинокая пальма? Не дай Единый, если кто-нибудь из разбойников обернется, горя не оберешься.
Первым делом, Данут уложил своего верблюда на песок и, к его удивлению, тот повиновался.
Соскочив с седла, воспитанник орков снял лук с колчаном, оставив копье и меч притороченными к упряжи.
— Лежи здесь, и не рыпайся! — громким шепотом приказал парень Бучу, а тот, вроде бы даже кивнул кудлатой башкой.
Вот уж кого не хотелось подставлять под удары, так это беззащитную животину. И так им, бедолагам, достается при человеческих разборках. К тому же, Данут был не уверен, что сможет одновременно и стрелять, и сидеть в седле.
Отойдя в сторону от верблюда (не слишком далеко, но так, чтобы пустынному красавчику не досталась случайная стрела) и, успокоившись касательно Буча, Данут присел на одно колено, приготовив лук. Теперь вопрос — что ему делать? То ли дождаться, пока разбойники встанут, начнет стрелять, то ли начинать первому. Перебить из лука сорок человек, можно, если этих людей обезоружить, да привязать.
Решив, что долго думать, при заведомо проигрышном деле, вредно, воспитанник орков наложил стрелу на тетиву и, прицелившись, выстрелил в одного из разбойников, показавшимся одетым богаче остальных.
К радости парня, он не просто удачно попал, но попал так, что бандит умер мгновенно, не потревожив соседей агонией, или предсмертным криком.
Плюнув на все предосторожности, Данут встал во весь рост, и принялся расстреливать ничего не подозревающих «пиратов пустыни», успев уложить не меньше пяти человек, пока остальные не всполошились и, в свою очередь, не начали стрелять в противника.
Данут отбросил в сторону лук, чтобы не мешал и припустился бежать, надеясь, что верблюд окажется на месте, а разбойники хоть немножко, но замешкаются. Но эти не мешкали, а принялись густо засеивать стрелами песчаное поле, стремясь удобрить его человеческой плотью и кровью. Вот только цель оказалась не очень удобной!
Воспитанник орков бежал так, как учили — зигзагами, сбивая прицел стрелкам, резко разворачивался и отпрыгивал в сторону, снова зигзагом, а потом прямо, навстречу стрелам и, даже умудрился поймать одну из них на лету.