Данут только развел руками, признавая справедливость суждения приемной матери, отнес мешок и оружие в свою комнату и пошел мыться.
После горячей ванны, одевшись во все чистое и свежее, почти счастливый воспитанник орков сидел на своем обычном месте.
— Мы решили, что Шумбатар погиб, — начал рассказывать Данут, пока Талина выставляла на стол его любимые мясные шарики в коричневом соусе, мягкий сыри свежий хлеб. — В город вернулся голубь, что был на его галере и меня отправили сюда, чтобы я сообщил Старейшинам о союзе фолков и людей.
— Бедный мой мальчик, — обняла Талина Данута. — Галера Шумбатара благополучно вернулась в порт, а голубь, скорее всего, просто сумел выбраться из корзины… Ну, об этом тебе лучше расспросить самого Шумбатара.
Дануту стало обидно. Получается, что из-за какого-то паршивого голубя, сбежавшего из клетки, ему пришлось переться через болото, воевать с лягушками-переростками, а потом еще и драться в трактире? И это, вместо того, чтобы быть в Тангейне, там где Тина! Да что бы ему, Гилберту-перестраховщику провалится на ровном месте!
Но Данут, хотя и был еще юн летами, но уже давно знал, что в этой жизни ничего не бывает просто так. Если бы не обратили внимания на голубя, то, по «закону подлости», с Шумбатаром бы точно что-то случилось (тьфу-тьфу — о самом плохом не станем говорить!), а орки так бы и не узнали, что их с нетерпением ждут в Тангейне. С тем же Курбадой могло обернуться иначе — фроглинг, отрабатывая свои векши, мог просто подкараулить его в темном закоулке и, отрубить голову топором. Опять-таки, если бы он не пошел, то не прикоснулся бы к удивительной тайне — долголетию Гунтаря и его семьи (бессмертны они или нет, о том лишь Единый скажет!). Как знать, не удастся ли в более спокойное время вновь побывать в этой усадьбе, поговорить, посидеть в библиотеке (может, к тому времени и Мара немножко подрастет…)
«Тьфу ты, о чём это я?!» — разозлился Данут сам на себя.
Парень вкратце рассказал Талине о своих приключениях, не умолчав ни о предательстве проводника, ни о сертификатах и, даже о том, что в мешке до сих пор лежит голова профессора Периверта. К его удивлению, названная мать заинтересовалась не болотниками и, даже не долгожителями, а знакомством с рысью.
— Знаешь, такого давно не было, — задумчиво сказала Талина. — Чтобы человек, никогда не учившийся бессловесному разговору, так быстро сумел договориться с рысью. С волками, с тиграми — куда ни шло, но с рысью! Рысь — осторожное животное. Говоришь — передал ей образ кота и она успокоилась? Забавно. Обычно, такое знакомство завязывается не с одного раза. Даже опытный человек тратит на приручение дикого животного недели, а то и месяцы. Будь это кто другой — не поверила бы.
Поднявшись, она поцеловала Данута в лоб:
— Я горжусь тобой!
— Случайность, — пожал Данут плечами. — Рысь совсем юная, могла просто удивиться.
— Может быть, — не стала спорить Талина. — Но дело не только в рыси. Ты молодец, что решил отнести голову профессора гворнам. Только, давай я пока уберу ее в сарай. Негоже, чтобы в доме лежала мертвая голова. Принеси мне ее, а сам отправляйся спать.
Данут уже начал засыпать, как услышал два женских голоса. Первый был голос Талины, а второй… Второй голос принадлежал Слети. Кажется, Талина о чем-то спорила со Слети, убеждала ее и, Данут даже догадался, о чем они спорят. Но, судя по всему, убедить Слети не удалось.
— Ты уже спишь? А мне сказали — вон, мол, твой Данут пришел, беги, дура, пока он опять куда-нибудь не умчался. Так ты спишь или нет? Ну, если спишь, я с тобой просто рядышком полежу, погрею…
Послышался легкий шорох снимаемого платья, шелест падающей на пол одежды и нижнего белья и, под одеяло к парню забралась девушка-орк. Прижавшись горячим телом, начала гладить по спине, по груди, а потом и ниже.
— Хм… Так ты и не спишь…
Ну, какой теперь сон? Если найдется на белом свете мужчина, способный устоять перед горячими женскими ласками, то он, либо святой, либо он не мужчина. А Данут не был святым.
Когда Данут проснулся, Слети уже не было. Куда-то исчезла и Далина. Зато в доме оставались его родственники — кто ему кем приходится, парень до сих пор так и не понял, потому что здесь жили и внуки, и дети.
— Проснулся, соня? — строго спросила Киура — рослая девочка, как две капли воды похожая на Далину. Кажется, это была ее дочь. Или внучка?
— Ага, — кивнул Данут. — А ты, наверное, не спала, всю ночь кавалеров гоняла?
— Ах ты… — огрела его девочка мокрой тряпкой. Потом подошла, уткнулась ему в грудь: — Я рада тебя видеть, братишка.
— И я тебя, старшая сестра.
По логике орков, Данут, получивший статус воспитанника совсем недавно, считался младшим членом семьи Шумбатара и Талины, хотя и был по возрасту старше той же Киуры. Да что там — парень считался младше трехлетнего Бычки. Впрочем, неравенство было только на словах и, никто не пытался помыкать «младшим» братом. И Данут успел полюбить своих «старших» братьев и сестер.
— Матушка велела тебя накормить, — сказал «старшая» сестра. — Умываться — и за стол.
Киура, что в свое время ухаживала за ним, за раненым — меняла ему повязку, без малейшей брезгливости выносила горшок, действительно относилась к парню как к младшему брату — заботливо, но достаточно строго.
В отсутствии матери, старшая девочка должна была следить, чтобы вся семья была сытая и обихоженная. Киура с обязанностями справлялась прекрасно, но иной раз могла и переусердствовать. Дай волю — проверит, чистые ли у тебя руки и уши. Ну, до Данута она все-таки так не докапывалась, а вот Бычка пищал, когда сестрица отмывала перепачканную мордашку! Данут иной раз жалел, что у него самого не было старшей сестры. Вон — как вкусно пахнут свежие лепешки!
— А где Далина? — поинтересовался парень, макая лепешку в мед.
Киура строго посмотрела на «младшего» брата — мол, пока не поешь, не скажу, на что тот лишь пожал плечами, сказав:
— Ну, если не знаешь, то ладно.
Нехитрая уловка сработала. Сестра, чуточку потянув время, для приличия, сообщила:
— Она к Бучу пошла, вместе со Слети. Слети сказала, что ты очень устал в дороге, просила не будить!
Киура смотрела ехидно, словно младшая сестренка, «застукавшая» брата с девушкой, а теперь ломавшая голову — рассказывать ли об этом маме или хранить все в тайне? Может наступить и такой день, когда и от брата понадобится умение хранить секреты.
Данут не беспокоился, что его могут женить на Слети. Ночью девушка призналась, что присмотрела себе парня. Тот, пока ничего не знает, но как вернется из-под Тангейна, сыграют свадьбу. Будь он нареченным женихом, ночью бы не пришла. Данут, хотел поинтересоваться, а что она станет делать, если у парня уже есть невеста, но не стал.
Но для чего Далина отправилась к отцу девушки?
— Матушка уже давно ушла, — сказала Киура. — Я сейчас ей завтрак соберу, отнесешь.
Данут уже открыл рот, чтобы возмутиться, но передумал.
Сестренка собрала в узелок солидную порцию лепешек, уложила в корзину, добавив туда горшочек с медом, пояснив, что негоже нести завтрак только для матушки, надобно и Буча кормить, и Слети.
Парень отыскал старого Буча у мастерской, где бывший наставник копошился около самодвижущейся повозки на металлических лентах-полозьях. Вместе с ним трудились Далина и Слети, одетые в старые промасленные штаны и мужские рубахи. Данут не сразу узнал свою названную матушку и временную подругу. Удивительно, но мужская одежда делала женщин еще более привлекательными. Слети, как раз нагнулась, чтобы укрепить какую-то железку, показав, как хорошо смотрится девичья попа в обтягивающих мужских штанах! Ну, или штаны на хорошенькой попке… Пожалуй, если девушка сегодня ночью снова придет к нему, он сопротивляться не станет. А не придет, так можно и самому к ней в гости сходить. А может, пригласить Слети погулять? Прямо сейчас… Но наткнувшись на взгляд Далины, передумал. Гуляния и до вечера потерпеть могут. Поздоровавшись, парень гордо продемонстрировал корзину:
— Я завтрак принес! Киара отличные лепешки испекла!
— Отлично! — обрадовался Буч, вытирая руку, испачканную в масле, о штаны, за что получил выговор от дочери:
— Батюшка, зачем штаны портить? Тебе что, тряпок мало? Попросил бы, я бы дала.
Но Буч только отмахнулся от причитаний дочки и кивнул Дануту на повозку:
— Если ты уже позавтракал, гайки крути.
А вот наставник, похоже, сегодня остался без завтрака. И, в какой-то мере, по вине Данута.
Пока женщины и Буч перекусывали, парень пытался разобраться — что от него требуется? Впрочем, большого времени это не потребовало, потому что все основное уже было сделано, а ему осталось лишь взять штуку, похожую на маленький ухват, или половинку железного бублика, накинуть ее на «гайку» — железную пуговицу с дыркой внутри, но с прямыми краями, накручивающуюся на резьбу. В отличие от заклепок, стягивающих железо почти намертво, гайки можно в любое время закрутить, а когда надо — открутить. Удобно! Гворны, почему-то, до сих пор делают повозки на заклепках, из-за чего их бывает сложно чинить.
Буч превращал самодвижущую повозку в бронированную машину: закрыл кабину стальными пластинами, с узкими щелями для обзора, деревянный кузов нарастил железными планками, запирающимися изнутри. Мирный тепловик, обретя доспехи и шлем с забралом, напоминал рыцаря без рук и ног, положенного на живот, но от этого не ставшего беззащитным.
Можно не гадать — для чего наставник делает эту машину. Равно как, для кого он ее делает. Если прихватить побольше петрола, посадить в кузов пару человек с луками и топорами, то на такой машине можно не только отправится в Тангейн, не опасаясь никаких норгов, а уж тем более скелетов, но и вообще можно расчистить Фаркрайн от разных тварей!
Данут почти приладил одну из пластин, когда услышал:
— Старейшины хотят видеть воспитанника орков!
Ну, раз старейшины хотят его видеть, надо идти.