Вместе мы поворачиваемся.
В десяти футах от меня стоит хорошенькая брюнетка, застенчиво сжимая в руках стопку книг. Она невысокая, бойкая и оглядывает его с ног до головы.
— Привет, Моника.
Ах, так он ее знает.
Она бросает на меня быстрый взгляд, но ослепительно улыбается.
— Ты придешь в учебную группу на этой неделе?
— Не уверен. Я занят своими записями, так что… — Голос Ретта обрывается. — Не знаю, может быть.
— Если ты занят, может быть, мы как-нибудь это изменим? — Она краснеет и прячется в зимнее пальто. — Уверена, остальные будут рады видеть тебя там.
А под другими она подразумевает себя.
Девушка полна надежды.
Что-то у меня в животе скручивается, обвивается вокруг сердца и сжимается.
Моника влюблена в Ретта.
Дерьмо.
Моника влюблена в Ретта, и она в его группе весь семестр.
Тьфу.
Не собираюсь лгать, неуверенность выливается в ревность, и в движении, которое я позже классифицирую как откровенно территориальное, беру его под руку, расслабляя свою руку на его бицепсе. Его мышцы инстинктивно сгибаются под моей ладонью.
Глаза Моники скользят по этой руке, приземляясь и останавливаясь там. Когда ее рот складывается в маленькое «о» понимания, моя внутренняя сука делает кулачную помпу, устраивает парад и машет зрителям.
Да, верно — он мой.
— О. Окей, ну… хорошо. — Тускло-коричневый хвост Моники развивается на ветру. — Думаю, увидимся в классе.
Ретт кивает, ничего не понимая.
— Да.
— Пока. — Она убегает, и мы оба смотрим, как девушка торопливо исчезает в университетском союзе. Я держу Ретта за руку, рядом с его теплым, разгоряченным телом.
Моя рука крепко сжимает его мускулы, прежде чем отпустить и отступить.
— Спасибо за компанию.
— Без проблем. — Он смотрит на землю, потом на меня, волосы лезут ему в глаза. — Хорошего дня.
— Тебе тоже. — Я улыбаюсь. — Что ты делаешь потом?
— Практика. На этой неделе у нас домашняя встреча.
Мои брови взлетают до линии волос.
— Правда?
— Да. — Он делает паузу. — Это на арене.
Арена огромная.
— Разве не там баскетбольные матчи?
— Именно.
— Поразительно. Так много людей приходит?
Ретт смеется, засовывая пальцы под бейсболку и поправляя ее. Играет с козырьком, крепче прижимая его ко лбу.
— Да. Много.
— Как бы ты нашел меня в такой толпе, если бы я появилась? — игриво поддразниваю его.
— У меня такое чувство, что тебя трудно не заметить. — Он смущенно опускает голову.
Так чертовски очаровательно.
— Я бы с удовольствием пришла посмотреть, как ты борешься. Во сколько начинается?
— В шесть. Я могу… — Он замолкает. Прочищает горло: — Могу убедиться, чтобы у тебя был зарезервирован билет.
В этот момент я наклоняюсь к нему, и мой жилет задевает его свитер. Приближаюсь очень близко.
— Было бы здорово.
Я не пытаюсь вторгнуться в его личное пространство, но все равно это делаю. Он пахнет свежим душем и невероятно чистым, сильным и мужским ароматом.
— Ты хорошо пахнешь.
Его белые зубы играют с губами.
— Ты тоже.
Мы стоим перед кирпичным научным корпусом и улыбаемся друг другу, пока мимо не проходит девочка из моего класса. Любопытно. Проходя мимо, она шевелит бровями. Я не знаю ее имени, но узнаю; она тоже сидит в последнем ряду.
Должна ей представиться.
— Думаю, мне лучше зайти внутрь.
— Ладно. Я должен… — Он бросает большой палец через плечо.
Я не хочу, чтобы Ретт уходил. Хочу пропустить занятия и провести день с ним, ничего не делая вместе. Понять его лучше. Узнать, что заставляет его смеяться. Что его бесит. Как он устроился со своей командой теперь, когда пыль от «пообедать и смыться» улеглась.
— Увидимся. — Я даже не пытаюсь скрыть свою идиотскую ухмылку.
Он тоже.
— Пока.
Затем я поднимаюсь на носки своих черных ботинок, чтобы дотянуться до его сильной челюсти. Целую его снизу, щетина покалывает губы самым восхитительным образом.
Его дыхание останавливается, губы приоткрываются.
— Напишешь мне позже?
Парень кивает.
— Обязательно.
— Пока.
Боже, это так же плохо, как когда я была в школе, флиртовала по телефону со своим парнем-подростком: «Ты вешаешь трубку. Нет, ты вешай трубку! Я повешу трубку, когда ты повесишь трубку…»
Я отстраняюсь от него, отступаю назад к зданию, прежде чем повернуться и, наконец, решиться пойти на урок.
Вздыхаю.
— Так что происходит между тобой и этим парнем?
Я обедаю с Алекс — впервые с того дня, как она принесла постер «Завалить Рэтта», — и она только что переключилась на меня после того, как рассказала мне всю сагу о своем парне/побочном трахе.
Жонглирование двумя парнями догонит ее, но кто я такая, чтобы судить? Александра будет делать то, что хочет, правильно это или нет.
— Что происходит с каким парнем? — прикидываюсь дурочкой.
— Ну, знаешь, тот уродец из флаера — чувак с вечеринки.
Мои ноздри раздуваются.
— Ладно, во-первых, он не уродец. Во-вторых, его зовут Ретт, и он действительно хороший парень.
Кузина закатывает глаза.
— Ладно. — Ей явно все равно. — Он хороший, потому что должен быть таким.
— Ты считаешь справедливым, что люди судят меня, не узнав, потому что я красивая?
— Так ты согласна? Думаешь, ты действительно красивая?
— Перестань цитировать «Дрянных девчонок», я серьезно. — Беру с подноса картошку фри и запихиваю ее в рот. Жую. Глотаю. — Не собираюсь так поступать с Реттом — он действительно хороший парень.
— Ну и что?
— Я хочу сказать, что за последние несколько недель мы с ним сблизились.
— Насколько близко?
— Не знаю… типа: «Я жду, когда он пригласит меня на свидание».
Александра ошеломленно откидывается на спинку стула.
— Серьезно?
— Да, серьезно.
— Вау. Он тебе действительно нравится.
— Да. Он великолепен. — Я наклоняюсь вперед. — Он говорит по-французски, и это чертовски горячо.
— Заткнись.
— Ага. Время от времени Ретт говорит что-то непонятное, и я притворяюсь, что он велит мне раздеться догола.
— Ситуация быстро обострилась.
— Ничего не могу поделать. Он очень мне понравился. У нас не было глубоких, значимых разговоров, но я чувствую эту странную связь, которая больше, чем физическая — хотя и хочу заняться с ним сексом. Его тело безумно горячее.
Алекс смотрит на меня.
— Слышала бы ты себя.
Мои плечи двигаются вверх и вниз.
— Не собираюсь оправдываться.
— Этого парня ты хочешь привести домой к тете Карен и дяде Дэвиду?
— Мои родители? Да, думаю, он им понравится.
— Вот дерьмо. Я не знаю, что делать с этой информацией.
— Это потому, что у тебя хреновая ситуация. Выбери парня и встречайся с ним. Прекрати трахать соседа своего парня. Вот, я сказала это.
— Ты не поймешь, что значит быть посредственностью.
— Почему? Потому что у меня ярко-рыжие волосы и большая грудь, и парни думают, что на меня приятно смотреть? Как это делает мою жизнь проще? Все парни используют меня. Это тоже не весело. — Беру еще одну картошку, но у меня в животе все переворачивается, и я не могу заставить себя взять ее в рот. — Я только хочу сказать, что ты нравишься Дилану. Либо порви с ним, либо прекрати встречаться с Джонатаном. Дерьмо попадет в вентилятор, и ты будешь стоять под ним без зонтика, когда это произойдет.
— Думаешь, я этого не знаю?
— Тебя это не волнует?
Она ковыряет еду на подносе.
— Честно? На самом деле, нет.
— Ну, тогда я буду беспокоиться о своих проблемах с парнями, а ты можешь беспокоиться о своих. — Вода, которую я пью, течет гладко, но чувствую себя дерьмово, что моя кузина может быть такой сукой.
ГЛАВА 15
«Мне «нравится» его статус «в отношениях», но я должна показать, что его пара не так красива, как я»
Лорел
― Эти наряды похожи на cпидо для атлетов, но лучше. ― Донован тычет меня в ребра указательным пальцем, чтобы привлечь мое внимание. ― Видишь того парня из Огайо? Интересно, он одинок?
― Или натурал? ― дразнит Лана, забирая у него лакрицу и засовывая ее себе в рот.
― Пожалуйста, прекратите, ― умоляю я. ― Я и так достаточно нервничаю.
― Я бы тоже, ― говорит Лана, откусывая еще кусочек лакрицы. ― Сегодня здесь очень сильная фанатская игра.
Мы сидим в третьем ряду от пола с билетами, которые достал нам Ретт ― три ряда от матов, пота и рослых борцов-мужчин.
Мы с соседями наслаждаемся видом.
― Здесь так много шаров, что я не знаю, куда смотреть, ― возбужденно бормочет Донован. ― А я-то думал, что дело в бейсбольных штанах. По сравнению с этими костюмами они с таким же успехом могли бы носить подгузники. Я погрузился в свои фантазии.
― Пожалуйста, прекрати, ― я смеюсь. ― Хватит пялиться на яйца.
― Ничего не могу поделать. ― Он протягивает руку, как будто подает кому-то блюдо. ― Они буквально здесь. Видишь? Яички.
― И ещё эти дерьмовые фанатки, ― замечает Лана. Снова.
Хотя она права: арена, кажется, полна девушек, держащих таблички, чтобы привлечь к себе внимани игроков-борцов? Некоторые из них почти ничего не носят.
К счастью, мы сидим не в студенческой секции, не в толпе. К сожалению, нам приходится смотреть на эту часть с другой стороны арены. Когда мои глаза сканируют толпу, они по пути натыкаются на море надписей.
МЫ ХОТИМ ОТ ТЕБЯ БЭЙБИ, ОЗ!
ОТКРЫТА ДЛЯ ПИТВЕЛЛА, 24 ЧАСА!
РЭТТ, МЫ ХОТИМ ТЕБЯ ТРАХНУТЬ! ПОЗВОНИ МНЕ!
Блестки, стразы и маркеры. Послания женского общества и обтягивающие футболки. Неловко и неудобно сидеть здесь и смотреть на знаки, умоляющие уложить Ретта Рабидо.
ЕСТЬ ПУЛЬС #ЗАВАЛИТЬРЭТТА. ПОЗВОНИ МНЕ!!
Только через мой труп.
Если кто-то и будет заниматься с ним сексом, то это буду я.
Наши парни зарабатывают себе победу за победой, и в тот момент, когда Ретт выходит на маты, я осознаю, что скоро узнаю о том, насколько он чертовски хороший борец.