.
А может, они не хотели оставлять свидетеля. В конце концов, на карте стояло нечто большее, чем доля Конторы в бюджетном пироге, испеченном на деньги налогоплательщиков.
Но кровь. Он подумал о крови, которая еще не засохла, только загустела. Они уехали незадолго до его приезда.
Рассудок более настойчиво напомнил: Чарли.
– Вики, я вернусь, – пообещал он и вновь поцеловал жену.
Но больше Энди ее не увидел.
Он поднялся наверх к телефонному аппарату, нашел номер Дуганов среди самых нужных телефонов, записанных почерком Вики, набрал. Трубку сняла Джоан Дуган.
– Привет, Джоан, – поздоровался он, и теперь шок помогал ему: его голос звучал спокойно, как в любой другой день. – Могу я поговорить с Чарли?
– Чарли? – В ее голосе слышалось сомнение. – Так она уехала с двумя вашими приятелями. Этими учителями. Что… что-то не так?
Что-то внутри взлетело к небу, а потом рухнуло с высоты. Наверное, сердце. Но не имело смысла пугать эту милую женщину, которую он видел всего несколько раз. Ему это помочь не могло, Чарли – тоже.
– Черт, я надеялся застать ее у вас. Когда они уехали?
Голос миссис Дуган стал тише.
– Терри, когда уехала Чарли?
Детский голос что-то пропищал. Слов Энди не разобрал. Его рука вспотела.
– Она говорит, минут пятнадцать тому назад, – извиняющимся тоном сказала миссис Дуган. – Я стирала, и часов у меня не было. Один спустился и переговорил со мной. Надеюсь, ничего не случилось, мистер Макги? Он выглядел приличным…
Его охватило безумное желание рассмеяться и сказать: Стирала, значит? Как и моя жена. Я нашел ее труп за гладильной доской. Сегодня вам очень повезло, Джоан.
– Все хорошо, – заверил ее он. – Как я понимаю, они приедут сюда?
Вопрос переадресовали Терри, которая ответила, что не знает. Прекрасно, подумал Энди, жизнь моей дочери – в руках еще одной шестилетней девочки.
Он схватился за соломинку.
– Мне надо сходить в магазин на углу. Вы не спросите Терри, они приезжали в легковушке или микроавтобусе? Чтобы я их не пропустил.
На этот раз он услышал Терри.
– В микроавтобусе. Они уехали в сером микроавтобусе, вроде того, на котором ездит отец Дэвида Пейсиоко.
– Спасибо, – поблагодарил он миссис Дуган, и она ответила, что не за что. И вновь возникло желание крикнуть: Моя жена мертва! Моя жена мертва, и почему ты стирала белье, когда моя дочь садилась в микроавтобус с двумя незнакомыми мужчинами?
Но он не крикнул, повесил трубку и вышел из дома. Жара обрушилась на него, и он пошатнулся. Неужели когда он ехал домой, было так же жарко? По ощущениям температура заметно повысилась. Пока он находился в доме, заезжал почтальон. Из ящика торчал рекламный проспект «Вулко», который раньше отсутствовал. Почтальон заезжал, пока он сам находился в подвале, укачивал на руках убитую жену. Его бедную мертвую Вики; они вырвали ей ногти, и вот что странно – гораздо более странно, чем способность ключей накапливаться: факт смерти подступает к тебе с разных сторон под разными углами. Ты уворачиваешься, как можешь, защищаешь себя с одной стороны, но правда открывается с другой. Смерть – это футболист, подумал он, причем первоклассный. Смерть – это Франко Харрис, или Сэм Каннингем, или Несокрушимый Джо Грин. Смерть продолжает швырять тебя на землю на самой линии схватки.
Шевели ногами, подумал он. Пятнадцать минут форы – это немного. След еще не остыл. При условии, что Терри Дуган может отличить пятнадцать минут от получаса или двух часов. Это не важно. Шевелись.
Так он и поступил. Направился к «универсалу», который припарковал двумя колесами на тротуаре. Открыл водительскую дверцу и посмотрел на свой аккуратный пригородный дом с наполовину выплаченной закладной. Если требовалось, ежегодно банк предоставлял «двухмесячные каникулы» по выплатам. Энди ни разу этой льготой не воспользовался. Он смотрел на дом, дремлющий под солнцем, снова заметил красные буквы на торчавшем из почтового ящика рекламном проспекте «Вулко», и – ба-бах! – смерть ударила его, перед глазами все поплыло, а зубы клацнули.
Он сел за руль и поехал к дому Терри Дуган, руководствуясь не логикой, но надеясь, что ему удастся выйти на след похитителей благодаря слепому случаю. С того дня он больше не видел своего дома на Конифер-плейс в Лейклэнде.
Теперь он вел машину увереннее. Он узнал худшее – и вел машину куда увереннее. Включил радиоприемник, и Боб Сигер запел «Все по-прежнему».
По Лейклэнду он ехал с максимально разрешенной скоростью. В какой-то ужасный момент его охватила паника: он не мог вспомнить нужную ему улицу, – но тут же ее название сверкнуло в голове. Дуганы жили на Блассмор-плейс. Они с Вики шутили по этому поводу: Блассмор-плейс, с домами, спроектированными Биллом Блассом. Он уже начал улыбаться, но – ба-бах! – смерть Вики снова его ударила.
Он приехал туда через десять минут. Блассмор-плейс заканчивалась коротким тупиком, упираясь в высокий забор, за которым находилась Средняя школа имени Джона Гленна-младшего. А значит, серый микроавтобус мог выехать только с одной стороны.
Энди остановил «универсал» на пересечении Блассмор-плейс и Ридж-стрит, огляделся. Перед одним из угловых домов, зеленым с белой отделкой, на лужайке вращался разбрызгиватель. Двое детей, мальчик и девочка лет десяти, по очереди катались на скейте. Девочка была в шортах, открывавших исцарапанные коленки.
Энди вышел из автомобиля и направился к ним. Дети подозрительно смотрели на него.
– Привет, – поздоровался он. – Я ищу свою дочку. Она проехала мимо примерно полчаса тому назад в сером микроавтобусе. Она была… с моими друзьями. Не видели, проезжал тут серый микроавтобус?
Мальчик неопределенно пожал плечами.
– Вы тревожитесь о ней, мистер? – спросила девочка.
– Ты видела микроавтобус, правда? – добродушно спросил Энди и послал очень слабый импульс. Он знал, что переусердствовать нельзя. Иначе она скажет, что микроавтобус уехал в нужном ему направлении, даже прямиком в небо.
– Да, я видела микроавтобус. – Девочка встала на скейт, подкатилась к гидранту на углу и спрыгнула на асфальт. – Он поехал туда. – Она вытянула руку вдоль Блассмор-плейс. В той стороне через два или три перекрестка находилась Карлайл-авеню, одна из главных магистралей Гаррисона. Энди и сам предполагал, что они поехали в том направлении, но подтверждение пришлось весьма кстати.
– Спасибо, – поблагодарил он и направился к «универсалу».
– Вы тревожитесь о ней, мистер? – повторила девочка.
– Есть немного, – ответил Энди.
Он повернул на Блассмор-плейс и проехал три квартала до пересечения с Карлайл-авеню. Безнадежно, совершенно безнадежно. Он почувствовал укол паники, маленькую жаркую точку, которая грозила вырасти. Сумел отшвырнуть ее, полностью сосредоточившись на том, чтобы как можно дальше пройти по их следу. И если придется «толкать», он это сделает. Он мог применить множество слабых импульсов без ущерба для себя. Энди поблагодарил Господа, что все лето не использовал свой дар – или проклятье, смотря с какой стороны посмотреть. Он был полностью «заряжен».
Выезд на четырехполосную Карлайл-авеню регулировал светофор. Справа находилась автомойка, слева – закрытая закусочная. На противоположной стороне перекрестка на углах располагались заправочная станция «Эксон» и «Фотомагазин Майка». Если они свернули налево, то направились к центру города. Если направо – к аэропорту и автостраде номер 80.
Энди заехал на автомойку. К нему подошел молодой парень с буйными вьющимися рыжими волосами, падавшими на воротник зеленой униформы. Он ел фруктовое мороженое.
– Ничем не могу помочь, друг, – заговорил он, прежде чем Энди успел открыть рот. – Час назад сдох распылитель. Мы закрыты.
– Мне не нужно мыть машину, – ответил Энди. – Я ищу серый микроавтобус, который проехал через перекресток примерно полчаса тому назад. В нем моя дочь, и я немного за нее волнуюсь.
– Вы думаете, кто-то похитил ее? – Парень продолжал есть мороженое.
– Нет, ничего такого, – ответил Энди. – Вы видели микроавтобус?
– Серый микроавтобус? Послушайте, вы представляете, сколько машин проезжает через этот перекресток за час? Или за полчаса? Это загруженная улица, друг. Карлайл – очень загруженная улица.
Энди ткнул большим пальцем за плечо.
– Он ехал оттуда, с Блассмор-плейс. Она не такая загруженная. – И уже собрался добавить слабый импульс, но не пришлось. Глаза парня вдруг вспыхнули. Он разломил палочку надвое и разом всосал в рот фиолетовое мороженое с одной половины.
– Да, точно, я его видел. И скажу вам, почему заметил. Они проехали через нашу мойку, чтобы не стоять на светофоре. Мне это без разницы, но босс всегда жутко злится. Сегодня, правда, это значения не имеет. Потому что распылитель накрылся. Боссу и так есть на что злиться.
– Микроавтобус поехал к аэропорту?
Парень кивнул, бросил за спину объеденную половину палочки, принялся за оставшееся мороженое.
– Надеюсь, вы найдете свою девочку, дружище. Позвольте ненавязчивый совет: обратитесь к копам, если и впрямь тревожитесь.
– Не думаю, что от этого будет прок, – ответил Энди. – Учитывая обстоятельства.
Он вернулся к «универсалу», сам проехал через мойку и свернул на Карлайл-авеню. Теперь дорога вела на запад. По обеим сторонам улицы тянулись заправочные станции, автомойки, кафе быстрого обслуживания, салоны подержанных автомобилей. Автокинотеатр приглашал на двойной сеанс:
«МЯСОРУБКА ДЛЯ ТРУПОВ»
и «КРОВАВЫЕ ТОРГОВЦЫ СМЕРТЬЮ».
Энди посмотрел на рекламный щит и услышал, как гладильная доска вываливается из чулана, словно гильотина. Желудок перевернулся.Он миновал указатель, извещавший о том, что через полторы мили к западу, если будет на то желание, можно выехать на автостраду номер 80. Чуть дальше увидел указатель поменьше, с самолетом. Ладно, этот путь он проделал. Что теперь?