– А в обмен?
– Когда история с Макги завершится, Американское бюро геологических исследований прекратит свое существование. Ваш компьютерный бог, Нофтцигер, сможет изменить все коды. А вы, Кэп, полетите со мной в Аризону обычным рейсом одной из авиакомпаний. Мы отлично пообедаем в моем любимом ресторане Флагстаффа, а потом поедем в мой дом, и за ним, в пустыне, зажжем костер и поджарим великое множество бумаг, магнитофонных лент и фильмов. Я даже покажу вам свою коллекцию обуви, если вы того пожелаете.
Кэп задумался. Рейнберд ему не мешал.
– Хокстеттер и его коллеги предполагают, что полное исследование девочки займет два года, – наконец сказал Кэп. – Это зависит от крепости ее внутренних защитных барьеров.
– А вы уйдете через четыре или шесть месяцев.
Кэп пожал плечами. Рейнберд коснулся носа указательным пальцем, склонил голову набок – словно гротескный сказочный персонаж.
– Я думаю, мы сможем удержать вас в седле гораздо дольше, Кэп. Между нами, мы знаем, где закопаны сотни трупов, как в прямом, так и в переносном смысле. И я сомневаюсь, что Хокстеттеру потребуются годы. В итоге мы оба получим желаемое. Что скажете?
Кэп вновь задумался. Он чувствовал себя старым, усталым, потерпевшим полное поражение.
– Полагаю, мы договорились.
– Отлично, – кивнул Рейнберд. – Думаю, я стану уборщиком при девочке. Никем. Для нее это будет важно. И разумеется, она никогда не узнает, что именно я нажал спусковой крючок. Это опасная информация, правда? Очень опасная.
– Почему? – спросил наконец Кэп. – Как ты дошел до такого безумия?
– Вам это кажется безумием? – небрежно спросил Рейнберд. Поднялся, взял со стола Кэпа одну из фотографий. Со смеющейся Чарли, скользившей по склону на сложенной картонной коробке. – В этом деле мы все запасаем на зиму орешки и зерно, Кэп. Так поступал Гувер. Так поступали все директора ЦРУ. Да и вы тоже, иначе сидели бы уже на пенсии. Когда я начинал, Чарлин Макги еще не родилась, и я прикрывал только собственный зад.
– Но почему девочка?
Рейнберд долго не отвечал. Внимательно, почти с нежностью разглядывал фотографию. Прикоснулся к ней.
– Она очень красивая. И очень юная. Но в ней ваш фактор Зет, сила богов. Мы с ней подружимся. – Его глаз мечтательно сверкнул. – Да, мы с ней крепко подружимся.
В западне
1
Двадцать седьмого марта Энди Макги вдруг решил, что они не могут оставаться в Тэшморе. С отправки писем прошло больше двух недель, и если бы кто-то собирался к ним приехать, уже приехал бы. Сам факт полнейшей тишины вокруг коттеджа Грантера наполнял Энди тревогой. Конечно, все они могли принять его за чокнутого, но… он в это не верил.
Верил он в другое, о чем нашептывала ему интуиция: письма перехватили.
А это означало, что в Конторе знали об их с Чарли местонахождении.
– Мы уезжаем, – сказал он Чарли. – Давай собираться.
Она пристально, немного испуганно посмотрела на него и ничего не сказала. Не спросила, куда они едут и что собираются делать, и от этого он тоже занервничал. В одном из чуланов Энди нашел два старых чемодана с наклейками, оставшимися после давних поездок: Гранд-Рапидс, Ниагарский водопад, Майами-Бич, – и они с Чарли принялись сортировать вещи, что взять, а что оставить.
Ослепительно яркий солнечный свет вливался в окна на восточной стороне коттеджа. Вода журчала и булькала в желобах. Прошлой ночью Энди почти не спал: лед вскрылся, и он лежал, прислушиваясь к высокому, неземному, сверхъестественному звуку, который издавал старый желтый лед, трескаясь и медленно продвигаясь к краю озера, где великая река Хэнкок вытекала из него на восток, чтобы пересечь Нью-Хэмпшир и весь Мэн, становясь все более грязной и зловонной, и уже мертвым потоком выплеснуться в Атлантический океан. Звук этот напоминал о долгом-долгом звоне хрусталя и о дрожащей скрипичной струне, по которой водят и водят смычком: постоянный свистящий з-з-з-з-и-и-и-и-н-н-н. От него вибрировали нервные окончания. Никогда раньше он не бывал здесь во время ледохода и сомневался, что захочет оказаться вновь. Что-то ужасное, инопланетное слышалось в этом звуке, трепетавшем в поросшей хвойными деревьями чаше низких, изъеденных эрозией холмов.
Он чувствовал, что они где-то близко, словно едва различаемое чудовище в возвращающемся кошмаре. На следующее утро после дня рождения Чарли Энди надел лыжи с неудобными креплениями, отправился на прогулку и наткнулся на цепочку следов снегоступов, которая вела к высокой ели. Там он нашел две дыры в ледяной корке: снегоступы сняли и воткнули в снег. Рядом небольшой участок ледяной корки был разбит: там человек стоял, надевая снегоступы. («Гряземесы» – так пренебрежительно называл их Грантер по какой-то личной причине.) У самого дерева Энди нашел шесть окурков сигарет «Винтаж» и смятую желтую картонную коробочку от фотопленки «Kodak Tri-X». Встревоженный сильнее обычного, Энди снял лыжи и полез на дерево. Поднявшись до середины, увидел в миле от себя коттедж Грантера. Маленький и очевидно пустой. Но телеобъектив позволял…
Чарли он о своей находке не сказал.
Сборы закончились. Молчаливость дочери подтолкнула Энди к сбивчивой тираде, будто своим молчанием она его в чем-то обвиняла.
– На попутках мы доедем до Берлина. Потом на «Грейхаунде»[19] вернемся в Нью-Йорк. Пойдем в редакцию «Нью-Йорк таймс»…
– Но, папуля, ты послал им письмо.
– Лапочка, они могли его не получить.
Она какое-то время смотрела на него, прежде чем спросить:
– Ты думаешь, они забрали его?
– Разумеется, н… – Он покачал головой и начал снова: – Чарли, я не знаю.
Она не ответила. Опустилась на колени, закрыла крышку чемодана, безуспешно попыталась защелкнуть замки.
– Дай я тебе помогу, детка.
– Я сама! – крикнула она и расплакалась.
– Чарли, не надо, – попросил он. – Пожалуйста, милая. Все почти закончилось.
– Нет, не закончилось. – Она заплакала еще сильнее. – И никогда не закончится.
2
Коттедж Грантера Макги окружила дюжина агентов. Позиции они заняли предыдущей ночью. Все в бело-зеленых маскировочных комбинезонах. Ни один не участвовал в операции на ферме Мандерсов, и все были безоружными, за исключением Джона Рейнберда с винтовкой и Дона Джулса с пистолетом двадцать второго калибра.
– Мне не нужны те, кто может запаниковать, вспомнив о том, что случилось в Нью-Йорке, – сказал Рейн-берд Кэпу. – Этот Джеймисон по-прежнему выглядит так, будто его яйца болтаются между колен.
Соответственно, он и слышать не хотел о том, чтобы агенты отправились на операцию с оружием. Многое могло пойти не так, а он не хотел вернуться на базу с двумя трупами. Агентов Рейнберд подбирал лично; именно он решил, что Энди Макги будет брать Дон Джулс, невысокий мужчина тридцати лет, молчаливый и замкнутый. Но свою работу он делал хорошо, Рейнберд это знал, потому что Джулс был единственным, кого он брал на задания более одного раза. Быстрый, решительный, целеустремленный, в критические моменты Джулс никогда не путался под ногами.
– Днем Макги выйдет из дома, – инструктировал Рейнберд агентов. – Девочка обычно тоже выходит, но папаша – обязательно. Если он выйдет один, я его подстрелю, а Джулс быстро и по-тихому оттащит от дома. Если выйдет девочка, та же история. Если они выйдут вдвоем, я стреляю в девочку, Джулс – в Макги-старшего. Все остальные – только на подхвате… Вы поняли? – Единственный глаз Рейнберда оглядел собравшихся. – Вы здесь только на случай, если что-то пойдет совсем не так. Разумеется, если что-то пойдет совсем не так, большинство из вас побежит к озеру с горящими штанами. А еще вы здесь на тот сомнительный случай, если мне потребуется ваша помощь. Ну и в качестве свидетелей: вдруг я облажаюсь?
Последние слова вызвали нервный, жиденький смех.
Рейнберд поднял палец.
– Если кто-то ошибется и каким-то образом вспугнет их, я лично прослежу, чтобы он закончил свою жизнь с вырванным очком в джунглях Южной Америки, в самой дерьмовой долине, какую я смогу там найти. Поверьте мне, господа. Повторяю, в моем шоу вы только на подхвате. Запомните это.
Потом на «перевалочной базе» – в заброшенном мотеле в Сент-Джонсбери – Рейнберд отвел Дона Джулса в сторону.
– Ты читал досье этого человека, – сказал Рейнберд.
– Да, – ответил Джулс, раскуривая сигарету.
– Ты понимаешь концепцию ментального доминирования?
– Да.
– Ты помнишь, что случилось с теми двумя парнями в Огайо? Которые пытались забрать его дочь?
– Я работал с Джорджем Уорингом, – ровным голосом ответил Джулс. – Он мог спалить воду, заваривая чай.
– Обычное дело. Я только хочу, чтобы мы понимали друг друга. Ты должен действовать очень быстро.
– Да, конечно.
– Этот парень отдыхал всю зиму. Если ему хватит времени, чтобы «выстрелить» в тебя, велики шансы, что следующие три года ты проведешь в комнате с мягкими стенами, думая, что ты – птичка, или репка, или что-то такое.
– Ладно.
– Что – ладно?
– Я буду быстрым. Не дави, Джон.
Рейнберд пропустил его слова мимо ушей.
– С большой вероятностью они выйдут вместе. Ты будешь за углом крыльца, откуда не видна дверь, из которой они выйдут. Подожди, пока я уложу девочку. Ее отец бросится к ней, ты окажешься сзади. Стреляй в шею.
– Конечно.
– Не напортачь, Дон.
Джулс коротко улыбнулся, затянулся сигаретой.
– Будь уверен.
3
Чемоданы стояли у двери. Чарли надела куртку и зимние штаны. Энди влез в свою куртку, застегнул молнию, поднял чемоданы. Чувствовал он себя паршиво, просто ужасно. Его буквально трясло от предчувствия беды.
– Ты тоже это ощущаешь? – спросила Чарли. Ее маленькое бледное личико не выражало никаких эмоций.
Энди с неохотой кивнул.
– Что же нам делать?
– Будем надеяться, что нам это только кажется, – ответил он, хотя сердцем понимал, что это не так. – Что еще мы можем сделать?