– Сам чищу, – ответил Ирв.
Они подъехали к большому трехэтажному белому дому с ярко-зеленой отделкой. Энди он показался одним из домов, что начинают жизнь вполне обыкновенно, но с годами становятся совсем чудными. Сзади к дому были пристроены два сарайчика, один скособочился в одну сторону, другой – в противоположную. С южной стороны была пристроена теплица, а с северной, как накрахмаленная юбка, торчала застекленная веранда с занавесками. За домом стоял красный амбар, знавший лучшие времена, между домом и амбаром то, что жители Новой Англии называют двориком у двери, – плоская и пыльна полоска земли, где квохтали и копошились десятка два цыплят. Когда грузовик приблизился к ним, они разбежались, заверещав и размахива бесполезными крылышками, мимо чурбана с воткнутым в него топором.
Ирв въехал на грузовичке в амбар, где стоял сладкий запах сена, напомнивший Энди летний Вермонт. Ирв выключил мотор, откуда-то из полумрака амбара послышалось низкое певучее мычание.
– У вас есть корова, – сказала Чарли, и что-то похожее на восхищение отразилось на ее лице. – Я же слышу.
– У нас их три, – сказал Ирв. – Ты слышишь Большуху – очень оригинальное имя, правда, кнопка? Она считает, что ее надо доить трижды в день. Ты сможешь увидеть ее попозже, если папа разрешит. – Можно, папочка?
– Думаю, можно, – сказал Энди, мысленно уступая. Они вышли на дорогу, чтобы поймать попутку, а вместо этого их просто умыкнули.
– Заходите, познакомьтесь с женой.
Они пересекли задний дворик, пережидая, пока Чарли перезнакомится со всеми цыплятами. Дверь отворилась, и на ступени вышла женщина лет сорока пяти. Она прикрыла глаза рукой от солнца.
– Ирв, приехал! Кого привез? Ирв улыбнулся:
– Ну, кнопку зовут Роберта. Этот парень – ее отец. Я как-то не ухватил его имени, так что не знаю, не родственники ли мы. Энди шагнул вперед и сказал:
– Я – Фрэнк Бэртон, мэм. Ваш муж пригласил нас с Бобби на ленч, если не возражаете. Рад познакомиться с вами.
– Я тоже, – сказала Чарли, пока интересуясь больше цыплятами, чем женщиной.
– Я Норма Мэндерс, – сказала та. – Заходите. Будьте как дома. – Но Энди перехватил озадаченный взгляд, брошенный в сторону мужа.
Они вошли через прихожую со сложенной там в рост человека поленницей дров в огромную кухню, где господствовали дровяная Печь и длинный стол, покрытый клеенкой в черно-красную клетку. В воздухе витал едва уловимый запах фруктов и парафина. Запах консервирования, подумал Энди.
– Фрэнк с кнопкой движутся в Вермонт, – сказал Ирв. – Я подумал, что им не повредит перехватить на дорогу горяченького.
– Разумеется, – согласилась она. – А где ваша машина, мистер Бэртон?
– Ну... – начал Энда. Он взглянул на Чарли, но она была не помощница, мелкими шажками она обходила кухню, поглядывая вокруг с откровенным детским любопытством.
– У Фрэнка небольшие неприятности, – сказал Ирв, глядя прямо на жену. – Но не будем об этом. Не сейчас.
– Хорошо, – сказала Норма. У нее было приятное, открытое лицо – красивая женщина, привыкшая к тяжелому труду. Руки у нее были красные и огрубевшие. – У меня курица, могу сделать вкусный салат. И много молока. Ты любишь молоко, Роберта?
Чарли не откликнулась. Забыла имя, подумал Энди. О боже, влипаем все больше.
– Бобби! – позвал он громко.
Теперь она оглянулась, улыбаясь чересчур широко.
– Да, конечно, – сказала она. – Молоко люблю.
Энди заметил, как Ирв предупреждающе взглянул на жену: никаких вопросов, не сейчас. Его охватило отчаяние утопающего. Остаток их выдуманной истории рассыпался прахом. Им ничего не оставалось, кроме как садиться за стол, не зная, что там у Ирва Мэндерса на уме.
– Мы далеко от мотеля? – спросил Джон Мэйо.
Рэй взглянул на счетчик.
– Семнадцать миль, – сказал он и съехал на обочину. – Довольно далеко.
– Но может...
– Нет, если бы нам было суждено схватить их, они давно были бы в наших руках. Нужно вернуться для встречи с другими. Джон тыльной стороной ладони ударил по приборной доске.
– Они где-то свернули, – сказал он. – Все это чертово колесо! Не везло с самого начала, Рэй. Этот умник и девчонка. Никак не поймаем их.
– По-моему, они наши, – сказал Рэй и взял радиотелефон. Он вытащил антенну, выставил ее из окна. – Через полчаса оцепим весь район. Спорю, не успеем мы обойти и десяток домов, как кто-нибудь из здешних узнает грузовик. Темно-зеленый, конца шестидесятых «Интернейшнл харвестер», спереди скребок для чистки снега, деревянные стойки вокруг кузовной платформы для высоких грузов. Думаю, поймаем их до темноты.
Через секунду он уже разговаривал с Элом Стейновицем, который приближался к мотелю «Грезы». Эл по очереди спрашивал агентов. Брюс Кук запомнил фермерский грузовик еще в городе. О'Джей тоже. Он стоял перед «Эй энд Пи».
Эл послал их назад в город. Через полчаса стало известно, что грузовик, который почти наверняка остановился и подхватил двух беглецов, принадлежал Ирвингу Мэндерсу, РФД-5, Бейлингсроуд, Гастингс Глен, Нью-Йорк.
Часы показывали чуть больше двенадцати тридцати.
Еда была очень вкусной. Чарли с лошадиным аппетитом поглотила три порции курицы с подливкой, две еще горячие лепешки, изготовленные Нормой Мэндерс, тарелку салата и три огурца домашнего консервирования. Закончили они кусками яблочного пирога с ломтиками сыра. Ирв сказал, что «яблочный пирог без кусочка сыра все равно что поцелуй без объятий». За это жена ласково ткнула его локтем в бок. Ирв закатил глаза, а Чарли рассмеялась.
У Энди разыгрался такой аппетит) что он сам удивился. Чарли рыгнула и виновато прикрыла рот рукой. Ирв улыбнулся ей:
– Снаружи места больше, чем внутри, кнопка.
– Если я съем еще что-нибудь, то лопну, – ответила Чарли. – Именно так моя мама когда-то... то есть именно так она всегда говорит. Энди устало улыбнулся.
– Норма, – сказал Ирв, вставая, – почему бы вам с Бобби не пойти и не покормить цыплят?
– На столе еще кавардак, – сказала Норма.
– Я уберу, – ответил Ирв. – Надо поговорить с Фрэнком.
– Не хочешь покормить цыплят, милая? – спросила Норма у Чарли.
– Конечно, хочу. – Ее глаза блестели.
– Тогда пойдем. У тебя есть курточка? А то немного похолодало.
– Э... – Чарли взглянула на Энди.
– Можешь надеть мой свитер, – сказала Норма. Он" снова переглянулась с Ирвом. – Закатай немножко рукава, и будет как раз.
– Хорошо.
Норма принесла из прихожей старую выцветшую телогрейку и выношенный белый свитер, Чарли утонула в нем, даже закатав три или четыре раза рукава.
– Они не клюются? – с опаской спросила Чарли.
– Только зерна клюют, милочка.
Они вышли. Дверь за ними закрылась. Чарли продолжала щебетать. Энди посмотрел на Ирва Мэндерса, Ирв ответил ему спокойным взглядом.
– Хотите пива, Фрэнк?
– Я не Фрэнк, – сказал Энди. – Думаю, вы это знаете.
– Кажется, да. Как вас величать? Энди сказал:
– Чем меньше вам известно, тем лучше для вас.
– Ну, что ж, – сказал Ирв. – Буду звать вас просто Фрэнк. Они слышали во дворе приглушенные радостные вскрики Чарли. Норма что-то сказала – Чарли согласилась.
– Пожалуй, я выпил бы пива, – сказал Энди.
– Сейчас.
Ирв достал из холодильника две банки «Ютика клаб», открыл их, поставил одну на стол перед Энди, другую – перед собой. Снял передник с крючка рядом с мойкой и надел его. Передник был красно-желтый с оборкой по краю, но Ирв почему-то не выглядел в нем глупо.
– Помочь? – спросил Энди.
– Нет, я знаю, куда что класть, – сказал Ирв. – Во всяком случае, почти все. Она каждую неделю делает перестановку. Нет женщины, котора хотела бы, чтобы мужчина разбирался в ее кухонных делах. Конечно, они рады, когда поможешь, но любят, чтобы их спрашивали, куда положить кастрюлю или мочалку.
Энди, вспомнив себя кухонным мальчиком при Вики, улыбнулся и кивнул.
– Не люблю вмешиваться в чужие дела, – сказал Ирв, наливая воду в мойку и добавляя туда жидкого мыла. – Я фермер, и, как уже говорил вам, жена держит маленький магазинчик сувениров у пересечения Бейлингсроуд с шоссе на Олбани. Мы живем здесь почти двадцать лет. Он взглянул на Энди.
– Я сразу же понял, увидев вас у дороги: тут что-то не так. Взрослый мужчина и маленькая девочка совсем не такая пара, какие обычно ловят попутку. Понимаете, что я имею в виду? Энди кивнул и глотнул пива.
– При этом мне показалось, что вы вышли из «Грез», но у вас не было чемоданов, даже ручной сумки для вещей. Я поэтому собирался проехать мимо, потом остановился. Почему? Одно дело – совать нос в чужие дела, другое – закрыть глаза. Когда видишь, что людям чертовски плохо.
– Показалось, что нам чертовски плохо?
– Тогда – да, – сказал Ирв, – но не теперь. – Он осторожно мыл старые разнокалиберные тарелки и устанавливал их в сушилку. – Теперь просто не знаю, кто вы и что вы. Поначалу я подумал: это вас разыскивали те двое полицейских. – Он увидел, как Энди изменился в лице и быстро поставил на стол банку с пивом. – Видимо, вас, – мягко сказал он. – А я надеялся, что нет.
– Какие полицейские? – хрипло спросил Энди.
– Они перекрыли все дороги к Олбани, – сказал Ирв. – Если бы мы проехали еще шесть миль по Сороковой дороге, то наскочили бы на один из пикетов на пересечении Сороковой и Девятой.
– Почему же вы не поехали туда? – спросил Энди. – Были бы вне игры.
Ирв собрался мыть кастрюли, но приостановился, ища что-то в шкафчике над мойкой:
– О чем это я? Не могу найти эту мочалку... А, вот она... Почему не отправился по дороге прямо к полицейским? Скажем, хотел удовлетворить свое естественное любопытство.
– У вас есть вопросы?
– Куча, – сказал Ирв. – Взрослый мужчина и маленькая девочка ловят попутку, девочка без сумки, без единой вещички для ночевки, за ними гонится полиция. У меня явилась мысль. Не такая уж нереальная – естественная: подумалось, папуля хотел, чтобы кнопку отдали на воспитание ему, а у него ничего не вышло. И он ее похитил.