На следующий день после битвы мы были обладателями 120 орудий, всех обозов, огромного количества лошадей и всевозможных припасов, которые противник возил с собой, а также более 20 тысяч пленных. Из 70 тысяч человек, составлявших накануне армию маршала Нея, никто, кроме разрозненных беглецов, не ушел от преследования наших войск. Вся эта армия была уничтожена, Берлин спасен, а слава кронпринца Шведского украсилась новыми лаврами. В этот же день удача ушла из-под знамен Наполеона.
Несчастья Наполеона не закончились этим поражением. С одной стороны, на равнинах Саксонии неутомимый генерал Блюхер принудил к отступлению наибольшую часть его армии, в тот момент, когда бесстрашный граф Остерман во главе русских гвардейцев разбил в горах Богемии корпус маршала Виктора. После победы под Дрезденом Наполеон с одной стороны беспокоил армию фельдмаршала Блюхера, а с другой — преследовал армию государей, отступавшую на Теплиц.
Разбитый в одно и то же время кронпринцем Шведским, Блюхером и графом Остерманом, потеряв много людей и пушек, а также страх, внушаемый его репутацией, Наполеон решился на отступление.
Он сделал большую ошибку, не желая отдавать ни одного из своих завоеваний. Он оставил сильные гарнизоны в Дрездене, Торгау и Виттенберге, ослабив, тем самым, свою армию. Ранее она уже уменьшилась за счет гарнизонов Данцига, Кюстрина и в Глогау, которые не имели никакой связи с французской армией и были, как бы брошены заранее. Следуя той же системе, он оставил многочисленный гарнизон в Магдебурге и весь корпус маршала Даву в Гамбурге.
Главным для Наполеона было разбить коалиционных государей, заставить их армии отступить; после этого все крепости снова стали бы его легкой добычей.
Но он боялся, что, отдав что-то, он проиграет в общественном мнении, это убеждение лишило его плодов всех побед. Он казался нерешительным в выборе направления, в котором ему следовало идти. Он совершил несколько маршей и контрмаршей, может быть, для того, чтобы скрыть свои настоящие намерения. Поражение Нея и полный разгром корпуса Виктора сильно осложнили его положение.
Наши армии увеличили свою численность, и удвоили свои силы за счет высокого боевого духа, появившегося у солдат в результате этих трех счастливых сражений.
Генерал Беннигсен прибыл со значительным армейским корпусом; за ним следовал граф Толстой с частью ополчения. Он должен был наблюдать за неприятелем, оставшимся в Дрездене и Торгау, а генерал Тауэнцин — осаждать Виттенберг. Вальмоден с незначительной частью русских войск, ганзеатическими, мекленбургскими войсками и русско-немецким легионом имел задачу сковывать неприятельские силы, которые под командованием маршала Даву занимали Гамбург. Для обложения Магдебурга не хватало людей, и оно крайне слабо велось некоторым количеством прусских войск. Император и Блюхер старались понять смысл передвижений Наполеона, они постоянно беспокоили его армию. Намерением Императора было собрать все союзные армии и заставить Наполеона принять генеральное сражение.
Кронпринц Шведский после своей прекрасной победы при Ютербоке, названной сражением под Денневицем по имени деревни, у которой решился исход битвы, направил свою армию к Цербсту и Дессау. Все наши войска занимали весьма удобное лагерное расположение. Граф Воронцов, командующий авангардом войск генерала Винценгероде, приказал мне построить мост через Эльбу в Акене и укрепить этот город с окрестностями таким образом, чтобы он представлял собой обширное предмостное укрепление, способное, в случае необходимости, вместить наибольшую часть нашей армии. Мой малый авангард располагался в Кётене, а малый авангард шведов занимал Дессау, чтобы прикрыть строительство моста, сооружаемого в том месте по приказу кронпринца Шведского.
Наше строительство продвигалось быстро, уже через несколько дней Акен был в состоянии оказать серьезное сопротивление. Сооружение моста шло труднее, не хватало строительных материалов, а левый берег Эльбы в этом месте был таким заболоченным, что пришлось возводить дамбу. Пока мы занимались этими работами, генерал Чернышев, при котором состоял мой брат, получил приказ быстро направиться к Касселю во главе отряда легкой кавалерии, чтобы посеять страх на коммуникациях неприятеля. Он исполнил это поручение с такой скоростью, что король Вестфалии Жером-Наполеон еле успел убежать. Слабый французский гарнизон, находившийся в Касселе, опасаясь как городских жителей, так и немецких войск, капитулировал и сдал город Чернышеву. В наши руки попали все экипажи короля, его любовница и все драгоценности двора.
Но наши войска, недостаточно сильные, чтобы сохранить это завоевание, удовлетворились лишь радостью от достигнутой победы и на третий день покинули Кассель, куда с помощью войск, предоставленных французским генералом, вернулся король. Наши мосты, над которыми мы так активно работали, были, наконец, построены.
С нашей стороны неприятель выдвинулся на Кётен и выбил оттуда наш малый авангард. Увлекшись преследованием, он был в свою очередь атакован казаками, посланными мною вперед, и отрядом майора Обрезкова, который патрулировал на другой стороне реки и прибыл на место как раз вовремя, чтобы взять во фланг неприятельскую кавалерию. Она была отброшена и прогнана за Кётен, который вновь заняли наши казаки.
Строительство наших мостов было, наконец, завершено, граф Воронцов с авангардом перешел Эльбу, и мы обосновались в Кётене. Вся армия переправилась через реку. Армия Императора двинулась к Лейпцигу. Армия Блюхера, выдержав несколько боев, также последовала за Наполеоном на левый берег Эльбы. Тиски вокруг французской армии сжимались, когда неожиданно она изменила направление движения.
Она обратно перешла Эльбу и этим неожиданным маневром посеяла страх. Берлин уже заранее считали разоренным, наши мосты, взятые с тыла, были разрушены, наши обозы и больные захвачены. Получив эту новость, войска были поражены, и генералы не знали, что им следовало предпринять. Все словно окаменели. Император находился слишком далеко, чтобы срочно отдать новые приказы. У нас больше не было мостов, чтобы незамедлительно следовать за движением неприятеля. Он имел преимущество и, вне всякого сомнения, мог сжечь Берлин. Войска, оставленные в Дрездене, могли выйти оттуда и присоединиться к Наполеону на правом берегу Эльбы. Гарнизон Магдебурга и Даву из Гамбурга могли последовательно усилить французскую армию.
Театр военных действий мог переместиться в Ганновер или в Голландию и в целом изменить шансы, которые коалиционные силы уже считали реализованными. К счастью, неприятельское движение было прекращено, лишь посеяв страх и произведя небольшое расстройство в нашем тылу. Наполеон вернулся на дорогу в Лейпциг и пошел навстречу своей гибели. Он прибыл туда, практически в то же время, что и генерал Блюхер, король Швеции и корпус генерала Беннигсена. Вся Европа была там. Все армии приблизились друг к другу. Вскоре Европа будет наблюдать за тем, что произойдет.
Император с главной армией дебушировал по дороге из Альтенбурга, корпус генерала Беннигсена появился на дороге из Дрездена, кронпринц Шведский прибыл по дороге из Торгау, генерал Блюхер, подойдя из Галле, довершил на правом берегу Эльстера обложение окрестностей Лейпцига. Французская армия должна была бы отступить, чтобы не сохранять у себя в тылу многочисленные и сложные переправы через реку. Но характер Наполеона был слишком хорошо известен, чтобы не сомневаться в том, что он примет бой.
Он не колебался; уступая в численности четырем армиям, подходившим, чтобы объединиться против него, он сам атаковал самую важную из них — ту, в которой находились три государя. Эта великая борьба началась 2 октября, когда граф Пален, командовавший авангардом нашей главной армии, подвергся сильному нападению. 4 октября граф Витгенштейн был отбит, часть нашей кавалерии отброшена, сам Император оказался в гуще схватки и был спасен только храброй атакой гвардейских казаков, остановивших продвижение противника и давших нашей кавалерии время перестроиться.
К вечеру того же дня генерал Блюхер приблизился к Лейпцигу и с таким пылом ударил на противостоящий ему французский корпус, что отбросил его до предместий Лейпцига и захватил у него 24 орудия.
Жребий был брошен; Наполеону не осталось ничего другого, как готовиться к генеральному сражению. Его армия развернулась на равнинах перед Лейпцигом. 5 октября обе стороны использовали для подготовки к бою, все союзные корпуса объединились и образовали полукруг перед неприятелем.
6 октября все пришло в движение и к полудню на всех пунктах с обеих сторон сражалось до 500 тысяч человек. Гений Наполеона будто удваивал численность его войск, везде, где он появлялся, крики «Да здравствует император!» возвещали о смелых атаках; на нескольких пунктах они заставили нас отступить. Деревни, позиции захватывались и вновь отбивались с огромными потерями. Французы держались с отвагой, достойной 20 лет своих побед. Тем не менее, массы наших войск постепенно завоевывали территорию, положение неприятеля с каждой минутой становилось более стесненным и более подверженным огню нашей неисчислимой артиллерии, занимавшей позиции в форме полукруга.
Сражение под Лейпцигом.
В разгар сражения саксонские войска, находившиеся под знаменами французской армии, замахали своими головными уборами, и перешли в наши ряды. С этого предательства, которое нашло своих почитателей, началось распространение беспорядков в стане неприятеля. Теснимая со всех сторон, эта прекрасная армия еще не потеряла надежду на победу. Австрийцы, располагавшиеся на правом фланге главной армии и слева от нашей, начали слабеть, когда для их поддержки прибыл наш корпус. Кронпринц Шведский приказал мне идти вперед с двумя конными батареями, Павлоградским гусарским и Волынским уланским полками. Батарея английских ракетчиков, стрелявшая ракетами Конгрева[6]