Воспоминания: 1826-1837 — страница 22 из 88

мне удавалось провести в течение каждого лета в несколько приемов с моей женой и детьми в этом маленьком и красивом имении.


* * *

Зимой 1828–1829 годов турки очень редко беспокоили нашу армию. Они попытались атаковать наши аванпосты со стороны Козлуджи, но единственным результатом был отход наших часовых со своих постов. На Дунае, на противоположном его берегу со стороны Никополя Чапан Углу предпринял несколько слабых попыток атаковать под прикрытием занятого турками форта Кале. Для того, чтобы отобрать у него этот опорный пункт на левом берегу Дуная, под командованием генерала Малиновского несколько батальонов 5 дивизии были направлены занять Кале. В результате штурма ранним утром 13 января он овладел укреплениями. Там были захвачены 34 пушки, 400 пленных, а 300 человек было убито. В другом месте угрожавший Валахии форт Турно не стал дожидаться штурма и сдался сам со своими 48 артиллерийскими орудиями и всем гарнизоном в 500 человек. В устье небольшой реки Осма недалеко от Никополя всю зиму простояли 30 канонерских лодок, принадлежавших туркам. Сотне добровольцев под командованием майора Степанова было приказано уничтожить их. Это было выполнено так удачно, что 29 лодок из 30 были сожжены со всем своим содержимым. Так же, как Варна была необходима для нашей поддержки и снабжения по ту сторону Дуная, обладание укрепленным пунктом на берегу моря дальше Бялы укрепляло нашу позицию и придавало силу нашим будущим операциям после перехода этой горной гряды. С этой целью на другую сторону залива Бургас и в тыл горам Бялы был направлен адмирал Кумани, командовавший тремя линейными кораблями, двумя фрегатами и несколькими легкими судами, на которые были посажены 1500 человек пехоты и 50 казаков. К большому удивлению турок он прибыл туда 15 февраля. Комендант крепости вскоре потерял волю к сопротивлению и, будучи обстрелян с кораблей, попросил о капитуляции. Но более тысячи албанцев, составлявших часть гарнизона, заняли передовые укрепления и заявили о своем желании защищаться. Пехота была высажена на берег и в штыковую атаковала занятый этими албанцами редут. Они оказали лишь слабое сопротивление, и наши солдаты овладели укреплениями и городом Сизополь, который паша и его генеральный штаб были вынуждены сдать на милость победителя. В городе были захвачены 11 орудий и некоторое количество продовольствия. Благодаря этому успеху флот обрел удобную стоянку, вдобавок расположенную на неприятельском берегу, а наша армия получила плацдарм по ту сторону гор. Были предприняты усилия по укреплению этого места для того, чтобы защитить его от любых попыток захвата. Оценив всю опасность потери Сизополя, султан приказал румелийскому паше вернуть его. Во главе 4 тысяч пехотинцев и полутора тысяч кавалеристов паша прямиком отправился на штурм города столь отважно, что более 250 из них нашли достойную смерть во рву и на стенах укреплений. Воспользовавшись первым удобным случаем еще во время штурма, командовавший нашими войсками генерал Вахтен организовал вылазку и в штыковой атаке бросился навстречу осаждавшим. В результате они были опрокинуты и полностью рассеяны. Таким образом, в европейской части была окончена зимняя кампания.

С наступлением весны все наши приготовления были окончены, и генерал Дибич покинул свою генеральную квартиру в Яссах. Войска приблизились к Дунаю почти напротив Силистрии, где было собрано все необходимое для сооружения моста через эту реку.

В Азии блистательные успехи генерала Паскевича настолько запугали воинственные племена Кавказа, что, несмотря на все интриги их турецких единоверцев, они охотно признали власть российского государя. Первыми показали пример чеченцы и карачаевцы. Аварский шах принял присягу на верность за себя и за весь свой народ. Зимой генерал Эмманюэль был направлен в самые недоступные места Кавказского хребта, где храбрые черкесы, которые считали себя там недосягаемыми, со страхом увидели наши знамена на вершинах их поверженных скал. Убедившись в том, что ничто не могло сопротивляться русским штыкам, они покорились и в первый раз подчинились приказам главнокомандующего. Со стороны Анапы натухайцы сдались генералу Бескровному, лезгины Кахетии запросили пощады у генерала Раевского, который был послан их покарать, и табасаранцы покорились генералу Граббе.

Тем временем паша Эрзерума и паша Ахалциха, воспользовавшись передышкой, которую после стольких тягот предоставил их войскам граф Паскевич, собрали значительные силы. Им нужно было выполнить грозные приказы султана вновь овладеть округом Баязет и крепостью Ахалцих. Паша Эрзерума предпринял несколько атак, которые разбились о храбрость генерала Чавчавадзе и находящихся под его командой солдат. Паша Ахалциха во главе 20 тысяч солдат и значительного количества артиллерии яростно и стремительно атаковал укрепления Ахалциха, овладел пригородами этой крепости и с трех сторон начал общий штурм. Слабым гарнизоном крепости, состоявшим из неполного батальона полка графа Паскевича-Эриванского, роты херсонских гренадер и сотни донских казаков, командовал генерал Бебутов. Турки овладели укреплениями с замечательным мужеством, но наши храбрые солдаты отбросили их с яростью отчаяния. После кровопролитного сражения, нанесшего потери обеим сторонам, штурм был отбит по всем пунктам. Турки не решились его возобновить и занялись осадой крепости. Крепость подвергалась обстрелу с 20 февраля по 4 марта, когда через снега и неисчислимые трудности прибыл отряд генерала Муравьева, включавший 7 батальонов, 18 пушек и полк казаков, и начал угрожать тылам осаждавшей армии. Турки быстро отступили, и их преследовал тот самый гарнизон крепости, который на протяжении двух недель не имел ни минуты передышки.

В это же время отряд в 8 тысяч турок под командованием паши Трапезунда пытался овладеть Гурией, находившейся под защитой генерала Гессе. Он не стал ждать прибытия неприятеля и всего с двумя тысячами человек вышел ему навстречу. Турки заняли хорошо защищенную естественными препятствиями позицию и в течение нескольких часов успешно оборонялись. Но, будучи атакованы в штыковую, бросились спасаться бегством, оставив более тысячи человек на поле сражения.

Наш средиземноморский флот под командованием адмирала Гейдена не нашел случая сразиться с противником, который после Наваринского сражения был почти выведен из строя. Флот смог принять участие в войне только блокадой на протяжении всей зимы входа в Дарданеллы. Эта трудная задача, которая даже английскими моряками считалась неисполнимой, была поручена адмиралу Рикорду, который справился с ней к большому удивлению всех специалистов, нанеся большой ущерб снабжению Константинополя. Блокада помешала привезти в Константинополь продукты питания из Египта и не позволила портам Малой Азии, как это всегда случалось, оказать помощь этой густонаселенной столице.

Таким образом, все усилия турок отобрать у нас зимой те преимущества, которые были завоеваны нами летом, оказались напрасными. Точно так же, все стремления и предсказания европейских правительств, горячо желавших успехов туркам и предвещавших нам поражение, рассеялись, как дым. Наши шансы на победу во второй кампании блистательно увеличились.


* * *

2 апреля граф Дибич открыл кампанию 1829 года, форсировав Дунай ниже Силистрии. Переправа была проведена с большими трудностями в связи необычайно широким разлитием реки. Он сосредоточил все силы в Черноводи и направился к Силистрии. Турки воспользовались зимним периодом для возведения оборонительных сооружений вне стен крепости, под их прикрытием они стойко защищали подходы к городу. Однако, благодаря умело направленным атакам, они сдавали одну позицию за другой. Полевые укрепления были захвачены силой, и началась правильная осада Силистрии.

В это же время генерал Рот собрал часть своего корпуса около Козлуджи. С этой стороны визирь собрал часть своих сил, вышедших из укрепленного лагеря под Шумлой. Он направился прямо на генерала Рота, который не успел собрать всех своих людей и рисковал быть разбитым. Но он видел свое спасение в неколебимом мужестве своих войск и в прибытии генерала Сухтелена, который во главе двух егерских полков положил конец неравному сражению, которое уже продолжалось несколько часов. Однако визирь только приостановил свои атаки, к нему прибыли свежие войска в количестве 10 тысяч человек, и он бросил всю свою пехоту против наших уже уставших в сражении батальонов. Уже три артиллерийских орудия попали в руки турок и один наш батальон оказался отрезанным от остальных войск и был на грани истребления, когда храбрый полковник Лишин, увидев эту опасность, бросился с двумя батальонами во фланг неприятеля. Атака была столь стремительной, что породила беспорядок в неприятельских рядах. Остальные наши войска в свою очередь ударили в штыки, и визирь, который уже видел победу в своих руках, оказался вынужден оставить поле боя, покрытое трупами его солдат. Около 2 тысяч его людей погибло в этот день, продолжавшийся с 3 часов утра до 8 часов вечера. У нас был убит один генерал, почти все полковники получили ранения разной степени тяжести и более тысячи человек выбыли из строя.

Тем не менее, визирь, во что бы то ни стало, хотел использовать имевшееся у него перед генералом Ротом численное превосходство. После десятидневного отдыха он снова покинул свою позицию под Шумлой и во главе более, чем 40 тысяч человек, которые были собраны в 20 полков пехоты и в 6 полков регулярной кавалерии, в сопровождении многочисленной артиллерии двинулся к Праводам. Он начал правильную осаду. В тот момент, когда генералу Дибичу сообщили об этом маневре неприятеля, он не колебался ни минуты и в надежде принудить его к генеральному сражению двинулся с корпусом Петра Палена на соединение с войсками под командованием генерала Рота. Продолжение осады Силистрии было поручено генералу Красовскому. 24 мая у деревни Мадри оба корпуса соединились.

Визирь не знал о прибытии графа Дибича. Полагая, что этот маневр был предпринят частью корпуса Рота для создания угрозы его коммуникациям с Шумлой, в то время, как другая его часть защищает Праводы, он пожелал наказать такую храбрость. Прервав внезапно осаду, он со всей своей армией двинулся к Кулевчи. Там он убедился в своей ошибке и увидел перед собой целую армию. Из опасения потерять свои коммуникации он остановился и отдал распоряжения о сражении, которого в прошлом году столь благоразумно удалось избежать его предшественнику, и которого мы так горяч