[20]. Затем черкесы и конвойные казаки продемонстрировали свою ловкость в обращении с лошадьми и с оружием. Они начинали атаковать, сидя в седле, затем нагибали голову почти до самой земли, лошади шли на отпущенных поводьях, они собирались вместе, вновь рассыпались с изяществом, на которое были неспособны никакие другие войска в мире.
Окончив все эти инспекции, император покинул Калиш, где его сопровождал принц Нидерландов Фредерик и герцог Нассау, и направился в Лигниц, где его ожидала императрица, король Пруссии, принцы королевской семьи, австрийский эрцгерцог Франц со своим дядей, наследный герцог Мекленбург-Шверина со своей супругой, сестрой императрицы, и другие принцы. Все они собрались с тем, чтобы приветствовать российского государя и присутствовать на сборе прусских войск. Находившийся ранее по состоянию здоровья в Германии, великий князь Михаил также приехал туда.
Прусский лагерь был в нескольких верстах от города, весь корпус, состоявший из примерно 20 тыс. человек, прошел парадным маршем на следующий же день после нашего приезда. С тем неправильным комплектованием, которое существовало в прусской армии, войска были хороши. Армия была выдумана и подсказана революционными идеями, распространившимися в Пруссии во время ее порабощения под властью Наполеона, и была призвана освободить ее под победоносными знаменами России. Весь народ должен был служить, но не более трех лет. Армия стала реальной властью, в руках правителя больше не было ничего, что можно было бы противопоставить этой национальной силе. Армия состояла из молодых людей, слабых физически и морально. Старые офицеры, которым довелось воевать, и которые помнили прежний порядок вещей, еще поддерживали дисциплину и обучение военному делу, но по мере того, как они исчезали или слабели с возрастом, их наследники все более разделяли суждения молодых солдат, гражданских лиц, о том, что они призваны скорее только командовать. Толпа любопытных, собравшихся на парадной площади в экипажах, верхом и пешком, обращали мало внимания даже на приказания, исходившие от короля. Они настолько усложнили прохождение войск, что кавалерия даже была вынуждена нарушить слева ряды своих взводов, и парад стал немного напоминать базар.
Помимо съехавшихся ото всюду иностранцев, в Лигнице находился австрийский генерал принц Ваза. Он получил это разрешение благодаря письму, написанному его женой императрице, которое император оставил без ответа. После этого он обратился к князю Меттерниху, сообщив ему, что он рассматривает это молчание, как согласие, и он выезжает в Лигниц. На что последний ему ответил: «Вы действуете по пословице. Но я Вам не советую играть в слова с императором Николаем». Прусский кабинет, столь же связанный с королем Карлом-Юханом, как и наш, был поражен приездом принца Вазы. Так же как и император. Находившийся в Лигнице и уже получивший приглашение приехать в лагерь под Калишем адъютант шведского короля известил всех, что он будет, к несчастью, вынужден отказаться от этой чести, если князь Ваза получит разрешение туда приехать. Более того, в соответствии с официальным приказом своего государя всем шведским подданным избегать встречи с претендентом на престол Швеции, он будет вынужден покинуть Лигниц. Император поручил мне довести до сведения эрцгерцога Фердинанда, насколько он огорчен, что не может принять вельможу, носящего австрийскую форму и находящегося в сложном положении, но политические обстоятельства и тесный союз с королем Карлом-Юханом вынуждают его поступить именно так. В любом случае не может принять принца Вазу в Калише. В то же время император приказал мне передать адъютанту шведского короля, что он просит его остаться в Лигнице, что он берет на себя ответственность перед его государем. Мне было поручено объяснить королю Швеции суть происходящих событий в письме на имя нашего посла в Стокгольме графа Сухтелена. Шведский полковник был весьма польщен столь любезными и искренними действиями императора, и остался в Лигнитце. Принц Ваза был несколько напуган своими поспешными и непродуманными шагами, он вернулся в Вену и начал жаловаться дамам высшего света, одним из героев которого он стал.
Каждый день для всех принцев, принцесс и всех иностранных генералов устраивался большой обед, а вечерами был прием у короля. Городские власти устроили бал, который, впрочем, был плохо освещен и недостаточно хорош. Войска порадовали нас заранее приготовленными учениями, после которых они направились в окрестности Доманцы в Силезии, где стоял лагерем другой прусский корпус. Туда же по отдельности направились король, принцы и все иностранцы. Император и императрица жили в замке Доманцы, принадлежавшем графу Бранденбургскому. Это было старинное жилище, расположенное в красивой долине, окруженное вдали высокими горами, деревнями, замками и заботливо выращенной растительностью, что делало окрестности столь же богатыми, сколь и живописными. Король жил в княжеском замке, находившемся в пяти верстах от Доманцы и в двух верстах от лагеря. Замок был приведен в порядок и заботливо украшен, он был центром красивой и густо населенной равнины. Для прусских принцев, эрцгерцогов, немецких принцев, иностранных генералов и офицеров были определены жилища у окрестных жителей, что придало и так украшенной своим городом местности особую живость. Рядом с обиталищем короля была построена большая и художественно украшенная галерея, служившая обеденным залом для многочисленного общества, которому была оказана честь быть приглашенным к королевскому столу. Помимо иностранцев, прусских генералов и полковников в него входили офицеры армейского корпуса, окрестные дамы и дворяне. В лагере было построено просторное помещение, полностью меблированное и задрапированное изнутри, в котором офицерский корпус устроил изысканный бал всем именитым гостям этого военного лагеря. Король также устроил обед в Доманце у императора, куда было приглашено столько людей, сколько позволило помещение. Вечерами здесь собиралось значительно меньше людей, почти исключительно члены семьи императрицы и некоторые люди из ее свиты и из свиты императора.
Лигниц в Силезии.
По утрам мы садились на лошадей и ехали на парады или военные учения, которые были похожи на утренний показ в Лигнитце, конец нашего пребывания был ознаменован двумя маневрами между двумя объединенными корпусами. Корпус, прибывший из Лигнитца, атаковал корпус, расположенный в Доманце. Войска, и особенно генералы, показали свою малую обученность к большим военным передвижениям. Действия были медленными и плохо скоординированными, а под конец началось такое столпотворение, что король не нашел другого способа восстановить порядок, как прекратить маневры. В пехоте много солдат ушли из рядов с тем, чтобы отдохнуть, так как они уже устали после нескольких часов марша с полной выкладкой. Этот маленький пример мог служить доказательством того, что однажды эта прусская армия, молодые солдаты и старые офицеры которой ослабеют от тягот и лишений реальной войны, предоставит неприятелю хороший шанс.
После маневров император сошел с лошади и сел в коляску, мы поехали по дороге в Бреслау, где императрица задержалась с тем, чтобы присутствовать на балу, устроенном в ее честь городскими старшинами. Мы же продолжили свой путь в Калиш, куда приехали 28 августа в 2 часа пополуночи. Императрица прибыла в тот же день в 8 часов вечера. На следующий день в приготовленные им резиденции прибыли эрцгерцоги Франц и Иоганн, а также прусские принцы.
В день тезоименитства наследника 30 августа состоялся церковный праздник с участием взводов лейб-гвардии Павловского и Атаманского полков, у атамана также были именины. В три часа пополудни все собрались в русской церкви, устроенной в большом зале, расположенном по соседству с дворцом. Император выехал к польской границе, находившейся в 5 верстах от Калиша, с тем, чтобы встретить короля Пруссии, своего царственного тестя. Через два часа они вместе прибыли во дворцовый двор, где был выстроен почетный караул гренадерского полка, носившего имя прусского короля. Справа государей ожидали великий князь Михаил, маршал Паскевич, военная свита императора и все генералы. Король прошел перед линией войск и вошел во дворец, где на лестнице его встретила императрица, его царственная дочь, проводившая его в приготовленные для него апартаменты, те же, которые он занимал в 1813 году, когда отступавшие от нашей границы и преследуемые нашей победоносной армией французы явили Пруссии и всей Европе надежду на свое освобождение и возвращение прежнего величия. Именно в этих помещениях 22 года назад его принял император Александр и протянул ему свою спасительную руку. Он предал забвению союз Пруссии с Наполеоном против России и подписал с Пруссией союз против своего врага.
Погруженный в столь давние и важные для истории двух монархий воспоминания король был вдвойне поражен уважительным отношением и ласковой заботой, которыми его окружили его любимая дочь и его могущественный зять, а также видом русских солдат, живо напомнившим ему об опасностях и победах 1813 и 1814 годов, тем более, что он не имел повода их вновь увидеть со времени взятия Парижа. Вечером перед заходом солнца на площади перед дворцом в парадной форме собрались все генералы и офицеры, находившиеся в Калише и в военных лагерях. За ними плотными колонами были выстроены музыканты — барабанщики, трубачи и горнисты общим числом свыше полутора тысяч. В тот момент, когда король появился на балконе, его встретили общим криком «Ура!», и все музыканты исполнили марш, сочиненный королем еще в то время, когда он был наследным принцем. Затем для императора был исполнен национальный гимн и, наконец, все барабанщики пробили вечернюю зорю. В этой сцене было нечто величественное, что почувствовали все ее участники, а именно — волнение почтенного товарища и друга императора Александра.
Ранним утром следующего дня прусские войска, уже несколько дней стоявшие лагерем около нашей границы, отправились в путь и выстроились смешанной колонной пехоты и кавалерии у Калиша за дорогой, напротив левого крыла нашего лагеря. В 11 часов прибыл король Пруссии, он сел на лошадь на правом фланге своих войск с тем, чтобы торжественно принять императора и императрицу, которые тоже были верхом. Я имел честь сопровождать ее величество в этой кавалькаде, также как и на других маневрах и парадах в Калише. Пруссаки встретили своего короля криками «Ура!», котор