Тем не менее фортуна не покинула его, ибо он возвратился в свой лагерь, избежав опасности быть схваченным врагом; ибо неделю спустя Помпей отступил, столкнувшись с роковыми предзнаменованиями; ибо через несколько дней после отступления Помпея прибыл Антоний, приведя с собой тридцать тысяч солдат.
И вот тогда, располагая пятидесятитысячным войском, Цезарь решил перейти в наступление.
Вскоре до Рима дошла неслыханная весть: с пятьюдесятью тысячами солдат Цезарь взял в осаду Помпея, имеющего под своим командованием сто тысяч солдат.
И в самом деле, Цезарь осадил Помпея.
Он прошел между лагерем Помпея и Диррахием и отрезал противника от города.
Он создал линию обложения длиной в шесть лиг и построил тридцать шесть редутов на склонах горы, вершину которой занимал Помпей.
Однако это осаждающие испытывали недостаток во всем, тогда как осажденные пребывали в полном довольстве.
Осажденные, прижатые к морю, имели флот, беспрерывно снабжавший их продовольствием.
А в это время солдаты Цезаря, находясь во вражеской стране, ели ячмень, овощи и нечто вроде лепешек, испеченных из неких кореньев, которые они прежде ели на Сардинии и теперь отыскали здесь.
И хотя подобных лепешек было не слишком много, эти воины с севера и запада — гельветы, галлы, аллоброги, чьи желудки нуждались в более основательной пище, нежели та, к которой привыкли мы, южане, — перебрасывали их через укрепления солдат Помпея, чтобы эти красавцы-всадники, эта утонченная молодежь, эти троссулы, как их называли, могли видеть, на какой пище способны жить их враги.
Лепешки, которые швыряли солдаты Цезаря, Помпей велел прятать, чтобы все эти элегантные троссулы, вся эта красивая молодежь, все эти утонченные всадники не видели, с какими варварами ей приходится иметь дело, с какими свирепыми дикарями ей придется однажды сражаться.
Тем временем в Риме началась череда бунтов.
У истоков всех этих смут, происходивших в отсутствие Цезаря, стоял претор Целий.
Какова же была причина его недовольства?
Много лет спустя я отыскал ее в одном из писем, которые историк Саллюстий, владелец великолепных садов, написал Цезарю.
Вот это письмо:
«В это же время запятнавшие себя подлостью и развратом люди, которым злоречье твоих недругов внушило надежду на захват власти в государстве, устремлялись в твой лагерь и открыто угрожали мирным гражданам смертью, грабежами — словом, всем тем, на что их толкала испорченность. Большинство из них, увидев, что ты не отменяешь долгов и не обращаешься с гражданами, как с врагами, покинули тебя; оставались немногие, которые в твоем лагере чувствовали бы себя гораздо спокойней, чем в Риме, где со всех сторон им угрожали заимодавцы. Но страшно сказать, как много и какие видные люди по тем же причинам впоследствии примкнули к Помпею и в течение всей войны, как должники, видели в нем священное и неприкосновенное прибежище».[64]
Одним из этих людей, перешедших из лагеря Цезаря в лагерь Помпея, был Целий.
Впрочем, Целий был человеком остроумным. Это он как-то вечером сказал одному из своих прихлебателей, который, ужиная с ним, считал своим долгом все время соглашаться с его мнением:
— Клянусь Геркулесом! Скажи хотя бы раз «нет», чтобы нас стало двое!
Так вот, Целий был в Испании вместе с Цезарем, сражался на его стороне и вернулся в Рим вместе с ним; он рассчитывал на tabulæ novæ.
Но нет. Цезарь разрешил лишь частичное банкротство на двадцать пять процентов. А это никак не устраивало Целия.
Для Целия выплатить семьдесят пять процентов своих долгов означало отдать куда больше того, чем он располагал. Так что ему нужны были возмущения, чтобы не платить ничего.
Чтобы достичь этой цели, он ставит свое судейское кресло рядом с креслом своего коллеги по должности, Гая Требония, в обязанности которого входило вершить суд над гражданами.
Затем он объявляет, что будет принимать жалобы, но не от кредиторов, а от должников.
Никто не обращается к нему с жалобами.
Тогда он предлагает издать указ, который позволил бы должникам рассчитаться с долгами посредством шести ежегодных выплат и без начисления процентов.
Однако консул Сервилий Исаврийский, которого Цезарь оставил взамен себя в Риме, дабы тот поддерживал мир в его отсутствие, выступает против предложения Целия.
Тогда Целий выдвигает другое предложение.
Он предлагает не принуждать съемщиков жилья вносить квартирную плату, пока будет длиться война между Цезарем и Помпеем.
На сей раз все съемщики жилья стоят за него горой, а поскольку одновременно все собственники жилья выступают против него, он добивается того, чего хотел: смуты.
Второго претора Требония сталкивают с кресла, он спотыкается, падает и разбивает голову о ступени своего судейского возвышения.
Консул изгоняет Целия из сената.
Целий хочет произнести перед народом речь и поднимается на трибуну, но консульские ликторы заставляют его спуститься с нее.
Тогда он посылает гонца к Аннию Милону, убийце Клодия, благодаря Цицерону объедающемуся отменными фигами в Массалии.
Он велит сказать ему, что настал момент вступить в Италию и поднять в провинции восстание от имени Помпея.
Анний Милон с готовностью принимает это предложение. Он набирает около сотни человек и переходит через Альпы, прямо как Ганнибал.
Целий присоединяется к нему с несколькими гладиаторами, и они вдвоем разъезжают по провинции, провозглашая отмену долгов.
Но отмены долгов им недостаточно: им нужен грабеж.
Милон освобождает около тысячи рабов и с этим небольшим войском начинает осаду города Компса в Калабрии.
Однако претор Квинт Педий, укрывшийся с несколькими сотнями солдат в этом городе, бросает в него со стены камень, попадает ему в голову и убивает его.
Целий, со своей стороны, действует так же, как и Милон.
Он берет в осаду город Фурии.
И там, рассчитывая на свое красноречие, он приближается к отряду испанских и галльских конников и предлагает им покинуть службу Цезаря и перейти на сторону Помпея.
Но один из этих конников, сочтя такое предложение бесчестным, пронзает Целия насквозь своей саблей.
Таким образом в Риме восстанавливается спокойствие. Все взоры, на короткое время отвернувшиеся от Помпея и Цезаря, чтобы следить за Целием и Аннием Милоном, вновь устремляются на Помпея и Цезаря.
Для Цезаря обстоятельства складываются плохо.
По слухам, Помпей совершил вылазку, предал мечу половину армии Цезаря, и Цезарь с оставшимися у него войсками поспешно уходит в Фессалию.
В стане помпеянцев царит ликование.
Через две недели на Форум обрушивается еще одна новость.
Армии противников сошлись вблизи Фарсала. Армия Помпея уничтожена. Что стало с Помпеем, никто не знает.
Радость приверженцев Помпея сменяется радостью приверженцев Цезаря.
Расскажем, что во всем этом было правдой, и посмотрим, что стало с Помпеем.
Помпей, и в самом деле, совершил две вылазки: одну из Диррахия, другую из своего лагеря. Цезарь потерял при этом две тысячи солдат убитыми и ранеными.
Это заставило его задуматься. У фортуны самых великих полководцев случаются минуты рассеянности, и вследствие минутной рассеянности своей фортуны Цезарь мог утратить власть над миром.
Вечером после сражения, в котором Цезарь потерял две тысячи своих солдат, он сам сказал:
— Если бы Помпей умел побеждать, сегодня победа осталась бы за Помпеем!
Цезарь мог перенести войну в Фессалию или в Македонию, и вместо засушливой страны, где его солдатам приходилось есть лепешки из кореньев, оказался бы в плодородных краях, где эти галлы и германцы получили бы полную возможность насытить свои желудки.
Помпей, полагая, что Цезарь отступает вследствие своего поражения, скорее всего бросится за ним вдогонку.
Если же, напротив, Помпей вновь пустится в плавание и вернется в Италию, то он, Цезарь, повернет обратно, пройдет через Венетию и явится дать ему бой под стенами Рима.
Однако вероятность того, что Помпей последует за ним в Македонию, была велика и вот по какой причине.
Помпей направил в Македонию своего тестя Сципиона с двумя легионами.
Цезарь и его пятьдесят тысяч солдат могли отправиться в погоню за этими двумя легионами и Сципионом.
Так вот, было вполне вероятно, что Помпей, более чем когда-либо влюбленный в свою жену, не отдаст тестя в руки Цезаря.
Расчет Цезаря оказался верным. Помпей бросился за ним вдогонку. Именно тогда распространилось первое известие — о поражении Цезаря и его бегстве.
Помпей разослал письма чужеземным царям, полководцам и городам, как если бы уже был победителем.
Его жена Корнелия находилась в Митилене; он послал к ней гонцов, чтобы сообщить ей, что война закончена или почти закончена.
Эта новость воспринималась в Риме тем более достоверной, что там начали замечать появление друзей изгнанников, а также их управляющих. Они прибывали с целью заранее нанять вблизи Форума дома, прямо с порога которых можно было бы охотиться за избирательными голосами.
В армии Помпея уже зарились на должности и посты, которые занимал Цезарь.
В особенности разжигал честолюбие его сан верховного понтифика.
Уже были названы три притязающих на этот сан соперника, которые могли бы получить большинство голосов: Лентул Спинтер, Домиций Агенобарб и, прежде всего, Сципион, тесть Помпея.
Так что по Риму помпеянцы прогуливались с высоко поднятой головой.
Цезарианцы были тем молчаливее, что по Риму ходили зловещие слухи о проскрипциях, которые должны были последовать за этой победой Помпея. Говорили, что Домиций носит в складках своей тоги проскрипционный список, по сравнению с которым списки Суллы и Мария были просто пустяком.
Многие уже открыто говорили на Форуме, на Марсовом поле, а особенно под крышей портика Помпея, обычном месте встречи его сторонников: