Его враги ставили ему в упрек это беззаконие; вначале они делали это вполголоса, а затем, чувствуя, что положение его пошатнулось, стали упрекать его во всеуслышание.
Но просто упрекать его было недостаточно, следовало выдвинуть против него обвинение.
Между тем, поскольку Цицерон был сенатором, обвинить его мог только народный трибун, а быть народным трибуном можно было, лишь будучи выходцем из народа.
Никто из народных трибунов не пожелал выдвигать обвинение против Цицерона.
Сделать это вызвался Клодий, если его изберут народным трибуном; однако Клодий не только принадлежал к знати, но и был патрицием.
Препятствие это устранил сам Цицерон с его страшной несдержанностью на язык.
Однажды он взялся выступить в суде в защиту Антония, своего бывшего коллеги, против Помпея и Цезаря, и в тот день нападал на Эпикрата и Царицу так, как это было ему свойственно, то есть крайне свирепо.
Помпей и Цезарь отправились к консулам и устроили всенародное голосование, которое своим решением позволило плебеям усыновлять патрициев.
Стоило плебею усыновить патриция, и этот патриций мог стать народным трибуном.
Отыскали безвестного плебея по имени Фонтей, и он усыновил Клодия.
С этого момента Клодий мог быть избран народным трибуном.
Цезарь и Помпей поддержали избрание Клодия, пустив в ход свое военное и политическое влияние.
Красс — свои деньги.
Клодий выдвинул свою кандидатуру на ближайшие выборы.
Новость эта стала молнией, по отблеску которой Цицерон ощутил надвигающуюся грозу.
Цицерон писал Аттику:
«Наш любезный Клодий не прекращает угрожать мне и открыто объявляет себя моим врагом. Надо мной нависла гроза: при первом же ударе мчись ко мне».[26]
Правда, Помпей успокаивает Цицерона, говоря ему: «Я держу Клодия в руках и обещаю, что он ничего не предпримет против тебя».
Правда, Цезарь, добившийся для себя пятилетнего правления в Галлии, предлагает ему должность легата в своей армии.
Но что Цицерону делать в армии Цезаря? Его остроты пропадут даром; галлы, говорящие на своем варварском наречии, не поймут их и, стало быть, не будут их повторять.
Цицерон останется в Риме; он не может жить вдали от Рима.
Однако в августе 695 года от основания Рима опасность предстает перед Цицероном во всей своей серьезности.
Он снова пишет Аттику:
«Брат нашей Волоокой богини не останавливается на полпути в своих угрозах в мой адрес. Он отрицает свои намерения перед Сампсикерамом [это новое прозвище, которым Цицерон награждает Помпея], но кичится ими и похваляется перед всеми прочими. Ведь ты нежно любишь меня, не правда ли? Конечно, любишь. Так вот, если ты спишь, вставай; если ты встал, иди; если ты идешь, ускорь шаг; если ты бежишь, лети на крыльях… Ты непременно должен быть в Риме ко времени комиций или, если это невозможно, самое позднее к тому моменту, когда Клодия провозгласят трибуном».[27]
И в самом деле, в ходе 696 года от основания Рима, когда консулами были Пизон и Габиний, Клодий добился должности трибуна.
Первое, о чем он позаботился в качестве народного трибуна, это подкупить консулов.
Поскольку назначение наместников в провинции находилось в его ведении, он Пизону отдал в управление Македонию, а Габинию — Сирию.
С этого времени Цицерон не мог более рассчитывать на поддержку со стороны консулов.
Но оставались еще Красс, Помпей и Цезарь, которые были способны защитить его.
Однако Красс воздержался делать это; он ненавидел Цицерона, который называл его то Лысым, то Богачом.
Что же касается Помпея, то ему было чем заняться, помимо Цицерона; в свои пятьдесят лет он только что женился и в этом солидном возрасте был безумно влюблен в свою молодую жену Юлию. Так что в ответ на все страхи Цицерона он ограничивался словами: «Ничего не бойся, я ручаюсь за все!»
Он имел некоторые основания говорить так.
И в самом деле, Клодий явился к нему и сказал:
— Меня уверяют, что Цицерон собирается покинуть Рим. Но почему? Неужели он думает, что я сержусь на него? Да меньше всего на свете! Ну разве что у меня есть небольшая обида на его жену, эту старую кривляку Теренцию, но к нему, великие боги, я не питаю ни ненависти, ни гнева!
Но почему Клодий постарался обмануть Помпея?
Все очень просто. Клодию стало известно, что Цицерон поведал Цезарю свои опасения и Цезарь предложил ему должность легата в своей армии; согласившись принять эту должность, Цицерон ускользнул бы от Клодия.
И вот Цицерон, успокоенный Помпеем, отверг это предложение.
— Ты совершаешь ошибку, — сказал ему Цезарь.
Но теперь, по его мнению, он был в расчете с Цицероном.
Между тем в одно прекрасное утро Клодий действительно выдвинул против Цицерона обвинение.
Цезарь уже уехал, и никакой возможности присоединиться к нему не было.
Цицерон бросился к Помпею.
Помпей, укрывшись на время от всех, проводил медовый месяц на своей вилле в Альбанских горах.
Ему было крайне неловко увидеться с тем, кого он погубил своими успокоительными словами. Бороться с Клодием означало отказаться от любовных наслаждений во имя борьбы на Форуме.
Так что Помпей бежал через заднюю дверь, успев крикнуть:
— Скажите ему, что меня нет дома!
По его приказу Цицерона провели по всему дому, от подвала до чердака, желая доказать, что Помпея там и в самом деле нет.
Цицерон не был одурачен этой уловкой, и ему стало понятно, что он погиб.
Он вернулся в Рим, надел траурное платье, перестал стричься и брить бороду и начал обходить город, умоляя народ о защите.
В то же время Клодий, окруженный толпой своих сторонников, слонялся по улицам и, сталкиваясь с Цицероном, потешался над переменой в его облике; наполовину вытаскивая меч из ножен, он спрашивал прославленного оратора, по-прежнему ли тот считает, что орудие должно уступить тоге.
Однако друзья Клодия не довольствовались этим. Они швыряли в Цицерона и его спутников все, что попадалось им под руку: преимущественно камни, а если ничего лучшего не было, то и комья грязи.
Взывая о помощи, Цицерон обращался прежде всего к всадническому сословию. В свое время эта новая знать избрала его своим предводителем. И она помнила об этом; пятнадцать тысяч молодых людей с золотым кольцом на пальце ходили по улицам и просили за Цицерона народ.
Сенат, ненавидевший Клодия, пошел еще дальше.
Своим указом он объявил о всеобщем трауре и повелел всем римским гражданам облачиться в черное.
Но Клодий окружил сенат своими людьми, то есть народом; народ встал на сторону своего трибуна.
Народ любит таких дерзких игроков, готовых поставить на кон свою голову. Он любил Гракхов, любил Катилину, любил Клодия, ему предстояло полюбить Цезаря, а точнее говоря, он его уже полюбил.
Речь более не шла о том, чтобы сражаться словом: речь шла о том, чтобы сражаться клинком.
Цицерон оказался меж двух людей, которые давали ему противоречившие друг другу советы.
— Останься, — говорил ему Лукулл, питавший к Клодию ненависть обманутого мужа, — останься и сражайся; я ручаюсь тебе за успех.
— Уходи, — говорил ему Катон, — и народ, пресытившись яростью и бесчинствами Клодия, вскоре сам пожалеет о тебе.
Цицерон обладал гражданским мужеством, но был начисто лишен мужества военного.
Он последовал совету Катона.
Посреди ужасающей суматохи, царившей в городе, он велел отнести статую Минервы, которую с особым благоговением хранил у себя дома, на Капитолий и принес ее в дар богине, надписав на цоколе:
Затем той же ночью он в сопровождении своих друзей покинул Рим.
Как только о бегстве Цицерона стало известно Клодию, он добился постановления о его изгнании и издал указ, запрещавший всем гражданам в пределах пятисот миль от Рима давать изгнаннику огонь и воду и пускать его под свой кров.
Цицерон пребывал в Фессалонике.
VI
Безумства Клодия. — Он наносит оскорбления Помпею. — Помпей предлагает сенату вызвать Цицерона из изгнания. — Стычки между Аннием Милоном и Клодием. — Бой между Клодием и Помпеем. — Квинт Цицерон получает ранение. — Сенат призывает всю Италию проголосовать либо за возвращение Цицерона, либо за продолжение его изгнания. — Сто восемьдесят тысяч голосов требуют его возвращения. — Триумф Цицерона.
Катон был прав. Оставшись властелином Рима, Клодий предался самым поразительным безумствам. Он мог делать все что хотел, и никогда ни один диктатор не имел власти более полной.
Никого, способного противодействовать ему, в Риме в то время не было.
Цезарь воевал в Галлии.
Красс добивался должности проконсула Сирии.
Помпей был влюблен в дочь Цезаря.
Катон пребывал на Кипре, правителем которого его назначил Клодий.
Лукулл находился на своей вилле в Неаполе.
Однако Помпей, при всем том, что он хранил молчание и, казалось, не таил в себе опасности, мог рано или поздно проснуться. И Клодий решил не ждать, пока он проснется, а самому разбудить его.
Возможно, безумец возмечтал о диктатуре и хотел узнать меру своей власти.
Помпей, которому судьбой было уготовано побеждать тех, кого громить начинали другие, одержал победу над Тиграном, царем Армении, еще прежде разгромленным Лукуллом.
В 691 году от основания Рима он заключил с ним договор, в соответствии с которым Тигран должен был выплатить Риму шесть тысяч талантов и уступить римлянам Сирию, Каппадокию и Малую Армению.
Но, заключая договор с Тиграном-отцом, Помпей одновременно взял под стражу Тиграна-сына, привез его в Рим и оставил там для своего триумфа.
Пока же молодой Тигран находился в тюрьме.
Клодий приказал открыть двери тюрьмы и перевел узника в свой дом.