– Это не обезьянка, – сказал ей отец. – Это дядя.
– Да нет папа, ты посмотри, бибизянка, – не соглашалась девочка, указывая пальчиком на негра.
Бедный отец, весь красный от смущения, схватил девочку в охапку и пулей выскочил из троллейбуса. Так-что неграми нас не удивишь.
На второй день Володя тоже поехал вместе с нами, но по приезде в Москву сразу извинившись откололся, ссылаясь на неотложные дела. Мы с Толей посетили Кремль, магазины и сад «Эрмитаж». На летней площадке Эрмитажа как раз шло представление. В моей памяти осталось только выступление гимнастки. Молодая девушка была одета в одежду змеи и показывала чудеса гибкости своего тела. Тело девушки было настолько гибким, что казалось, будто костей в нем вообще нет, а костюм змеи еще больше подчеркивал это впечатление. Девушка делала шпагат в воздухе, складывалась пополам как вперед, так и назад, лежа на полу на груди, ставила ноги за головой, сидя на стуле пролезала под сидением стула не касаясь пола, в общем, чего она только не делала. А когда она лежа грудью на синении стула поставила ноги себе на голову, а затем большим пальцем ноги почесала себе за ухом, все зрители встали, и долго ей аплодировали стоя. Подобные выступления потом я видел много раз, но такой гибкой фигуры я больше не видел. За два дня с Москвой мы более-менее познакомились, и вечерним поездом выехали в Ленинград.
В Ленинграде мы, прежде всего, поехали искать моих знакомых, брата нашей соседки в Вертиевке, и моей учительницы украинского языка и литературы Нины Федоровны Пархотько, Андрея Федоровича. Предыдущим летом он со своей дочерью Леной приезжал в гости к Нине Федоровне, где мы с ними и познакомились. Они тогда приглашали к себе в гости, вот теперь я этим приглашением и воспользовался, но в отличие от поездку без предупреждения в Святиловку, я предупредил о нашей поездке через родителей Нину Федоровну, и просил ее предупредить Андрея Федоровича. А вот предупредили его или нет, мы не знали. По имеющемуся у нас адресу квартиру мы нашли быстро, до восьми утра мы уже были у них, поэтому застали всех до ухода на работу. На наше счастье сюрпризом для них это не было, о нашем приезде они знали, только не знали, когда точно мы приедем. Нас покормили завтраком, и все разъехались, хозяева на работу, мы с Толей смотреть Ленинград и искать гостиницу, а Лена к своей подруге, у которой собиралась достать для нас фотоаппарат.
Мы с Толей купили путеводитель с картой города, и начали знакомство с Невского проспекта. Чтобы зря не терять время, мы осматривали достопримечательности, а по пути заходили во все встречающиеся гостиницы и спрашивали свободные номера, но свободных номеров почему-то нигде не было. Мы посмотрели Памятник Петру и Исаакиевский собор. Когда стоишь перед Исаакиевским собором, то просто дух захватывает, настолько все грандиозно и монументально. В Исаакиевском соборе, построенном молодым французским архитектором Монферраном восхищало все. Прежде всего то, что собор строился сорок лет, и за это время молодой архитектор превратился в старика и умер через месяц после окончания его строительства. Впечатляли монолитные колонны, вытесанные вручную из цельных кусков гранита простыми русскими камнетесами. 32 колонны в четырех нижних портиках, высотой в 17 метров и весом 114 тонн, и 24 колонны в верхнем портике, весом по 84 тонны. Не верится, что все это было сделано в 19-м веке, при крайне низком уровне развития техники. Как можно было в то время с такой точностью обработать и отшлифовать эти монолиты, да притом так, чтобы все они были абсолютно одинаковы. Экскурсовод говорила, что все это делалось на земле и вручную, но я в это не верю, там ведь вдоль всей 17-ти метровой длины колонны точность не хуже 0,1 мм, без какого-то огромного станка, в котором вращались эти колонны, такую точность получить невозможно. А сама установка этих колонн. Они ведь ничем не крепятся, стоят под своим весом на идеально горизонтальной поверхности. Но для этого и торцевой срез колонны, на котором она стоит, должен быть строго перпендикулярен средней линии колонны, а это невозможно сделать без вращения колонны. Следовательно, все-таки был какой-то механизм, в котором колонны вращались при обработке. О том, что установка колонн также производилась вручную, можно было заранее предположить, другого способа тогда не было, но то, что установка одной колонны занимала всего 45 минуть, меня поразило, я думал, что на это не менее одного дня уходило. А вот один момент я до сих пор не понимаю, как им удавалось поднять такую махину в 114 тонн, без сколов острого основания колонны. Ведь во время подъема колонна обязательно становится на край основания, и при таком весе, на мой взгляд, этот край основания должен обязательно отколоться. Для предупреждения сколов можно конечно низ колонны обшить какими-то досками, но как их потом вынимать из-под колонны, ее ведь не поднимешь? В общем одни загадки, которые, тем не менее, строители 19-го века как-то решили. Про запас была изготовлена всего одна колонна, но и она не понадобилась, и была установлена Монферраном в качестве Александрийского столба. Вот это были строители, вот это было качество. И все это построено на болоте, где предыдущие три храма, стоявшие на этом месте под своей тяжестью уходили под землю. А этот собор по весу был не чета предыдущим, толщина его стен была от 2,5 до 5 метров. Под фундамент этого собора забили более 12-ти тысяч шестиметровых просмоленных еловых свай. Да, раньше люди не века строили, не то, что ныне. Возможно я не прав, но мне кажется, что при современном развитии науки и техники, современные строители такую колонну сделать не смогут, не говоря уже о том, чтобы такой собор построить.
Впечатлило также сообщение экскурсовода, что на позолоту купола ушло 100 кг червонного золота. Вот это размах. Сообщение о замечательном виде с колоннады второго этажа на Неву и на город также было очень привлекательным, но туда стояла такая очередь, что на ее посещение нужно было целый день потратить, поэтому мы ограничились осмотром первого этажа. В центральном зале собора нас привлек маятник Фуко, который, как нам объяснили, наглядно демонстрировал тот факт, что Земля вращается. Мы тоже в этом убедились, для чего запомнили в какой плоскости качался маятник в начале осмотра. В конце осмотра маятник качался уже в другой плоскости. А еще на меня произвела впечатления входная дверь в этот зал. Высоченная дубовая дверь порядка пяти метров высотой состояла из двух половинок, и каждая половинка, по словам экскурсовода, весила 2,5 тонны. Самым удивительным было то, что эта дверь легко открывалась рукой, никаких усилий для ее открывания и закрывания прикладывать не нужно было.
Пришло время обеда, желудок уже подсасывало, и мы пошли искать столовую. В районе Невского проспекта столовых было полно, но везде были жуткие очереди, часа на полтора или два. А нам не хотелось терять столько времени в очередях за едой, так на осмотр Ленинграда ничего не останется. Пошли искать место, где очередь поменьше, и в какой-то улочке нашли кафе, где очередь была в три раза меньше. Правда и цены здесь были немного выше, но если не брать первое, а только второе и компот или чай, то мы укладывались в цену обеда в столовой. Но зато какая экономия времени. В этом кафе мы и питались утром и в обед все дни, пока были в Ленинграде, а вечером позволяли себе зайти в более приличное место, где к ужину брали еще и кружку пива.
После обеда посмотрели Казанский собор, построенный крепостным архитектором. До чего же талантливые люди жили в России. С осмотром достопримечательностей у нас все складывалось хорошо, а вот с поисками гостиницы не очень. Ни в одной гостинице, расположенных в центре, свободных мест не было. Пришлось экскурсии прекратить, наменять двухкопеечных монет и с телефона-автомата обзванивать гостиницы. И везде нам отказывали, свободных мест нигде не было. Поздно вечером вернулись на квартиру к Андрею Федоровичу. Нас расспрашивали об увиденном, о впечатлениях. Как нам чистота города? И тут я их нечаянно обидел, сказав, что в центре очень чисто, а в дальних улочках все как обычно. Это их возмутило.
– Не может того быть, – сказала Лена, – наш город самый чистый в мире.
– А как называется улица, на которой вы видели мусор, – спросили ее родители.
Название улицы я не помнил, и было очень неудобно, как будто я наговариваю на их прекрасный город. Но вскоре страсти по поводу мусора улеглись, Лена вручила нам взятый у подруги фотоаппарат «ФЕД-2», нас покормили ужином и уложили спать. А по поводу гостиницы сказали, что сейчас самый разгар туристического сезона, и нам вряд ли нам удастся найти свободные места в гостиницах.
На следующий день мы позавтракали в нашем кафе и пошли в Эрмитаж. Это действительно музей музеев. Экскурсовод сказала, что если у каждого экспоната, выставленного в Эрмитаже, задерживаться всего на две минуты, то понадобиться два года для осмотра всех экспонатов. Мы останавливались далеко не у всех экспонатов, но с десяти часов утра и то пяти часов вечера мы даже первый этаж не весь посмотрели. Можно было бы еще часок посмотреть, но ноги нас больше не держали, да и желудки о себе напоминали, после завтрака у нас во рту больше и макового зернышка не было. Еле передвигая ноги поплелись в наше кафе, подкрепились, и немного отдохнули. Теперь опять нужно было обзванивать гостиницы, чем мы и занялись, но все безрезультатно. Оставалась одна единственная гостиница, в которую мы еще не звонили, «Южная», расположенная где-то на окраине города. И тут мне пришла в голову авантюрная идея, позвонить в нее от имени комендатуры. Толе моя идея не очень понравилась, но и сильных возражений не было. Я решил позвонить сам, поскольку у Толи очень узнаваемый голос, и по прибытию в гостиницу наша авантюра могла раскрыться. Я позвонил в гостиницу.
– Здравствуйте, – сказал я. – Это Вас из комендатуры беспокоят, помощник коменданта капитан Иванов. Вы нас не выручите? К нам в командировку два курсанта приехали, а разместить их негде. У Вас не найдется для них на пять дней пары коек. Будем Вам очень признательны.