Перед выпуском ко мне подошел полковник Румянцев, который был заместителем начальника кафедры, сказал, что у меня очень светлая голова и мне обязательно нужно идти в науку, и предложил после выпуска поступать к ним в адъюнктуру. Я ему честно объяснил, что у меня не очень хорошо с английским, с трудом получил четверку на экзамене, лучше им взять в адъюнктуру нашего отличника, Володю Баранова.
– Да знаю я какой он отличник, – сказал он, – за него все экзамены его дядя сдает, ходит ко всем преподавателям и выпрашивает для племянника отличную оценку.
Для меня это было новостью, хотя о том, что на командном факультете работает Володин дядя, я знал. Володя у нас славился своей феноменальной способностью списывать на экзаменах материал прямо из учебников, а не со шпор, как делали другие, и никто из преподавателей не замечал, что он списывает. Мы удивлялись этой его способности. Теперь стало понятно, почему преподаватели «не замечали», что он списывает.
Я согласился поступать и немедленно начал подтягивать свой английский, чтобы не опозориться на вступительном экзамене в адъюнктуру. Жена Коли Багмет, моего однокашника по Харьковскому училищу, Тамара, работавшая преподавателем английского языка в нашей академии, обещала мне в этом помочь. Я прошел собеседование сначала на командном факультете, потом на ученом совете академии, был включен с вписок слушателей, поступающих после окончания академии в адъюнктуру. Список отправили на утверждение Главнокомандующему Ракетными войсками. Через две недели утвержденный список вернулся, моя фамилия там была вычеркнута, и вместо нее вписана другая.
Полковник Румянцев извинился передо мной за произошедшее и в качестве моральной компенсации предложил мне выбрать любое место, куда я хочу поехать после окончания академии. Подсказал, что есть два хороших места: подполковничья должность преподавателя на кафедре связи в Серпуховском училище, и майорская должность в 4-м ЦНИИ в Болшево. А я буквально два дня назад в академии случайно встретился с Юрой Графовым, своим соседом по Бершети, где мы вместе служили. Сейчас он был начальником курса в Серпуховском училище и приехал в академию на курсы. Посоветовался с Юрой по поводу перевода к ним, он всячески расхваливал мне Серпухов и рекомендовал приезжать к ним.
Мне выдали на руки мое личное дело, и я поехал с ним в Серпухов, договариваться по поводу назначения к ним преподавателем. Начальник кафедры связи полковник Злобин Владимир Иванович посмотрел мое личное дело, средний балл за академию – 4.85, и согласился взять меня на кафедру, начальник отдела кадров, которому меня представил Юра, тоже ничего против не имел. Вопрос с местными властями был решен. О результатах своей поездки я доложил полковнику Румянцеву. В итоге приказом Министра обороны СССР для дальнейшего прохождения службы я был назначен на должность преподавателя в Серпуховское высшее военное командно-инженерное училище.
Вот так, благодаря методу квазиминоров, я, после многочисленных переездов, попал в славный город Серпухов, о котором раньше никогда даже не слышал, и задержался здесь, наверно до конца своих дней.
Войсковая стажировка
Перед окончанием академии, нас, выпускников командного факультета сразу после Нового года направили на месячную войсковую стажировку. Меня, вместе с еще полутора десятками слушателей, направили на стажировку в управление Владимирской армии. Лет восемь назад я здесь уже был, прилетал тогда с нашими летчиками из Оренбурга за оборудованием для пункта управления связью. С того времени многое уже забылось, но где находятся штаб армии, столовая и гостиница, я еще помнил. Разместились в гостинице, представились начальнику штаба армии и разошлись по тем службам, где будем стажироваться. Мы с Колей Добрыниным пошли в отдел начальника войск связи, как ни странно, где находится отдел, я тоже еще помнил. Познакомились с начальником войск связи и офицерами отдела. Прежде всего, нас предупредили, чтобы отзыв за свою стажировку писали себе сами. Ну это и понятно было, кому нужны лишние заботы. Узнав, что я из такого же отдела Оренбургской армии, сказали, что ничему новому, отличному от того, что я уже знаю, они меня научить не смогут.
– Да я сильно и не рассчитывал, – признался я. – Если есть какая-то срочная работа, то давайте помогу.
Срочной работы у них не было, и делать нам было нечего. Предложили нам с утра показываться в отделе, а после обеда вообще не приходить, чтобы не отвлекать их от работы. Я поинтересовался, как у них налажен контроль за устранением неисправностей. Оказалось, что никак. Тогда я рассказал им о той системе контроля, которую я внедрил в Оренбургской армии, но моя система их не впечатлила, слишком много мороки. Они не понимали, зачем искать себе дополнительную работу. А Коле Добрынину здесь все было интересно. Он до академии служил в дивизии, и в управлении армии раньше никогда не был. В дальнейшем Коля изучал какие-то документы, а я проводил время в полном безделье. Это я про то время, которое находился в отделе связи. В гостинице же у меня было полно работы. Мне предложили поступать в адъюнктуру, и я усиленно готовился к вступительному экзамену по английскому языку. Методику подготовки мне подсказала девушка Таня, которая приезжала к нам в гости в Москву. Таня была сестрой жены Толи Жука, закончила иняз и хорошо в этом вопросе разбиралась. Она же мне и отличные учебники выслала, написанные простым и доходчивым языком. Поскольку у меня был очень маленький словарный запас, мне нужно было учить слова. По совету Тани я нарезал из перфокарт карточки в виде полосок, на одной стороне написал английские слова, а на обороте перевод. Очень удобно учить. Перебираешь эти карточки, читаешь английское слово, и вспоминаешь перевод, если вспомнить не можешь, то переворачиваешь карточку и смотришь. Так постепенно слова и запоминаются. А еще по пути в штаб и обратно я в голове английские слова прокручивал.
Как-то шел утром в штаб, по привычке повторяя английские слова, когда услышал сзади чей-то окрик: «Товарищ майор. Остановитесь!». Мне даже в голову не пришло, что это мне адресовано, продолжал идти дальше.
– Я к Вам обращаюсь, товарищ майор! – раздался голос уже ближе.
Я оглянулся и увидел, что меня мелкой рысцой догоняет какой-то прапорщик.
– Вы меня? – удивился я.
– Да, Вас. – ответил переводя дух прапорщик. – Вы почему не сделали замечание капитану?
– Какому капитану? – не понял я.
– Который проходил мимо Вас и не отдал Вам честь. – пояснил прапорщик.
Честно говоря, я никакого капитана не заметил, так как перебирал в голове английские слова и на окружающих не обращал внимания. А если бы даже и видел, то замечания ему за не отдание чести я точно бы не сделал. Я сам не любил отдавать честь, и никогда этого не требовал от младших по званию. Помнится, еще лейтенантом, в Бершети я прошел мимо какого-то майора, не отдав ему честь.
– Лейтенант, в конец обнаглел? – обратился он ко мне. Уже командиру полка честь не отдаем?
Это оказался командир четвертого полка майор Уваров. Пришлось извиняться, и уверять, что я задумался и его не заметил.
Теперь же от меня что-то хотел какой-то прапорщик, и я толком не мог понять, что ему от меня нужно.
– А Вы кто? – спросил я прапорщика.
– Я помощник коменданта гарнизона, – ответил прапорщик.
– Как Ваша Фамилия? – спросил он меня.
Такой наглости от прапорщика по отношению к старшему офицеру, я не ожидал, это выходило за все допустимые рамки.
– Товарищ прапорщик, а Вы что, устав вообще никогда не читали? – спросил я его.
– Я знаю устав, – ответил прапорщик.
– Тогда обращайтесь к старшему по званию так, как положено по уставу, – сказал я ему.
Теперь уже прапорщик действовал строго по уставу, подошел ко мне строевым шагом, приложил руку к головному убору, представился, и только после этого спросил: «Товарищ майор, разрешите обратиться?» Совсем другое дело, любо дорого посмотреть, и вежливо, и по уставу. Но поздно, он меня уже разозлил.
– Не разрешаю, – сказал я. – Вы у меня и так уже массу времени отняли, не хватало еще на службу из-за Вас опоздать. Идите, и больше не наглейте.
На этом мы с ним и расстались, я пошел дальше в штаб, а он вернулся обратно.
Не считая этого небольшого инцидента, жизнь на стажировке протекала довольно скучно. Чтобы как-то ее разнообразить, выпросили у помощника начальника штаба автобус, для поездки в ближайшее воскресенье по Золотому Кольцу. Полковник не только дал нам автобус, но и выделил сопровождающего, офицера оперативного отдела, который хорошо знал этот маршрут, и в некотором плане в этой поездке был у нас гидом. Мы конечно не по всему Золотому Кольцу собирались проехать, а только в Суздаль съездить. В субботу мы познакомились с достопримечательностями самого Владимира, посмотрели Свято-Успенский собор и Золотые ворота.
В Воскресенье поехали в Суздаль. К моему удивлению, Суздаль оказался маленьким городишком, хотя и с большим количеством храмов и церквей. Дома в основном одноэтажные, много деревянных. Посетили Суздальский Кремль и какой-то монастырь. Помню, что ехали вдоль высокой серой, расположенной слева стены монастыря, и подъехали к въездным воротам, возле которых и оставили автобус. Дальше наняли экскурсовода, молодого парня, который и показывал нам этот монастырь и расположенный в нем огромный собор, в котором даже фрески Андрея Рублева сохранились. Как рассказывал экскурсовод, из-за чрезмерной заботы об этом храме он начал разрушаться. Чтобы в храме было теплее, современные умельцы провели туда водяное отопление. Во-первых, испортили внешний вид стен храма, а во-вторых, батареи не могут равномерно прогреть толстые стены храма на всю толщину, из-за перепадов температуры в стенах начали появляться трещины, и храм начал разрушаться. Осознав ошибку отопление убрали, но поздно, часть воздуховодов, выполненных древними мастерами в стенах монастыря, через которые обеспечивалась естественная вентиляция храма и поддержание его в сухом состоянии, оказались также поврежденными из-за разрушения стен. Где проходят эти воздуховоды и как их восстановить, никто не знает. Вот так, хотели, как лучше, а получилось, как всегда.