ушку, чтобы они выдали тех солдат? Братья Монкада видели убийство, а не они с Кончитой! Эльвира напряженно смотрела на дочь, пытаясь передать ей свои мысли, но та не обращала на нее внимания. Она задумалась, вспомнив, как в детстве ей твердили: «В закрытый рот муха не залетит!» Эта фраза определила ее детство, стала барьером между ней и миром, сформировала непреодолимую преграду между ней и сладостями, фруктами, чтением, друзьями и праздниками. Она ее парализовала. Кончитa вспомнила, как отец и дед обсуждали женщин и их невыносимую болтливость. Они повторяли ей это снова и снова, и все ее игры заканчивались, так и не начавшись: «Тсс! Молчи. Запомни, в закрытый рот муха не залетит!» Кончитa ошеломленно замолкала, в то время как дед и отец продолжали бесконечно рассуждать о неполноценности женщин. Она так и не осмелилась перескочить через эти шесть слов и задуматься о том, чего же хочет от жизни. Сейчас эта фраза стеной встала между ней и полковником, который выжидательно смотрел на нее.
– Люди должны сотрудничать с властями, чтобы раскрыть это ужасное преступление.
Корона вынул сигарету и, не попросив разрешения, с наслаждением затянулся, ожидая реакции на свои слова. Кончитa после неудачного упоминания о птичках решительно настроилась молчать. Разговор принимал опасный оборот, и она переложила ответственность за него на мать. Донья Эльвира выпрямилась на стуле, посмотрела на Корону и попыталась улыбнуться. Она придумывала ответ, который ее бы не скомпрометировал.
– Что мы можем, полковник? Мы всего лишь две одинокие женщины.
– Сказать, что вы видели и слышали прошлой ночью, – объяснил Корона, чувствуя, что нащупал более легкий путь выведать правду.
– Мы спали! Сами подумайте, зачем нам бродить по дому в такое время.
– В такое время? Ага! Значит, вы знали, сколько было времени?
– Мы ложимся спать в семь вечера, – ответила Эльвира, побледнев.
– У женщин легкий сон, а убитый перед смертью долго кричал.
– Если бы мы что-то слышали, то сказали бы вам.
Хусто Корона скривил губы и посмотрел на Эльвиру с отвращением. Он знал, что ему лгут.
– Труп был на вашей улице!
Женщины замолчали и потупили взгляд. Голос Короны прозвучал трагично:
– Сеньора Монтуфар, нам придется обыскать ваш дом! Мне жаль, но я вынужден объявить вас соучастницей преступления.
– Делайте что хотите, – проговорила Эльвира.
Корона повернулся к горничной, которая ошеломленно наблюдала за происходящим.
– Скажи моим людям, чтобы пришли сюда. Двое пусть останутся охранять вход.
Горничная исчезла.
– У меня приказ найти труп и арестовать соучастников, – важно добавил полковник.
Кончитa и ее мать молчали. Вернулась горничная, за ней шли несколько военных. Менее чем за час дом Монтуфар стал неузнаваем.
Корона опустошил шкафы, комоды и ящики, сбросил на пол матрасы, перетряс подушки. Затем проверил сад, обыскал складские помещения, допросил горничных. И вернулся к Эльвире и ее дочери. Обе, побелев от гнева, сидели в креслах и не шевелились. Полковник понял, что больше не добьется от них ни слова. Попрощался кивком и зашагал к выходу. Дойдя до двери, он обернулся.
– Если что-нибудь узнаете о пропавшем теле, сообщите мне, дабы избежать наказания.
Тщетно он ждал несколько секунд. Монтуфары не открыли рта. Оказавшись на улице, полковник целиком и полностью отдался ярости. Он чувствовал себя униженным и беззащитным перед упрямством этих женщин. Его солдаты прятали глаза, смущенные поражением своего командира.
– С женщинами лучше не иметь дела!
– Совершенно верно, полковник! Так и есть!
– Злоупотребляют нашей галантностью, – добавил Корона.
– Они хитрые, полковник.
– Пойдем к этой, – зло сказал Корона, указывая на дом доньи Матильды. И решительно, широким шагом пересек улицу.
С тех пор как сеньора Мелендес бросила взбивать белки и принялась нервно прохаживаться по коридору, ожидая прибытия полковника, прошло уже довольно много времени. Услышав стук в дверь, она не стала рассчитывать на слуг и сама поспешила открыть дверь. Корона удивился, увидев ее на пороге.
– Сеньора… Я вынужден обыскать ваш дом!
Лучше сразу перейти к делу, не тратя время и терпение на разговоры с хозяйкой. Донья Матильда улыбнулась и посторонилась, пропуская полковника и его солдат. Военные обошли сад, проверили фонтаны, колодцы. Затем потребовали ключи от павильона, где прежде обитал Уртaдo. Корона и трое солдат направились к его жилищу следом за доньей Матильдой. В мрачной тишине дома их шаги звучали маршем. В конце коридора, под арками кухни, столпились любопытные слуги. Пройдя дальше, полковник увидел хозяина дома, лежащего в постели.
– Болен? – строго спросил он у него.
– Да, полковник, лихорадка, – ответил дон Хоакин, исхудавший после той ночи, когда военные пришли за их странным гостем.
Учтиво, но тщательно Корона проверил комнату. Хозяин молчал. Донья Матильда замерла у кровати мужа, глядя, как военные обыскивают помещение. До нее доходил шум, который солдаты устроили в соседних комнатах.
Корона обернулся.
– Вы выходили прошлой ночью, сеньора…
Донья Матильда не дала ему договорить:
– Я услышала, как солдаты убивают бедного человека, и вышла, чтобы помочь ему, но никого не нашла.
– Сеньора, осторожнее со словами! Вы упомянули, что это были солдаты?
– Да, сеньор.
– Сеньора, разве вы не знаете, что ложные обвинения караются законом?
– Да, знаю, но не в этом случае. Там были солдаты.
– Сначала нужно найти тело, а потом указывать на преступника, – сказал уязвленный Корона.
– Здесь вы не найдете ни то, ни другое, – парировала донья Матильда.
Корона молчал. «Эта старуха еще хуже, чем те, напротив, – подумал он. – Ничего, я выясню, что она знает, и тогда ей не поздоровится».
Он сунул руку в карман и достал оттуда пачку сигарет. Закурил и тут же услышал:
– Простите, моему мужу мешает дым. Если хотите курить, пожалуйста, выйдите из комнаты.
Корона быстро потушил сигарету и улыбнулся.
– Все, никаких папирос!
Супруги не ответили на улыбку. Они смотрели на него враждебно, как на незваного гостя, который отнимает у них время.
В комнату вошел один из людей Короны.
– Пусто, полковник.
Военным ничего не оставалось, кроме как уйти. Сеньора проводила полковника до дверей. Корона сделал последнюю попытку:
– И вы не заметили ничего, что могло бы нам подсказать, кто забрал тело?
– Ничего! Мы, старики, глухие. – И донья Матильда хитро на него посмотрела.
– Злобная старая курица! – выругался Корона, покинув дом.
Утро было уже в полном разгаре, солнце палило вовсю. Корона посмотрел на часы: половина одиннадцатого.
– Больше двух часов – и ничего! – заметил он с раздражением.
– Да, полковник, короткая память у дамочек. – Солдаты хотели было рассмеяться, но удержались, заметив сморщенное лицо Короны.
– Совершенно верно, полковник, те, что напротив, куда более словоохотливы.
– Не то что эта! – сказал другой, чтобы унять гнев Короны.
– Пойдемте к старухе!
Корона свернул за угол и энергично постучал в дверь к Доротее. Старушка открыла, в руке у нее была лейка. Полковник замешкался, увидев, как стара эта женщина.
– Проходите! Проходите! Входите в мой скромный дом. Тут у меня тенечек, хватит на всех!
Солдаты повиновались, и Доротея проводила их в прохладный конец коридора.
– Благословенная жара! Благословенная жара! – повторяла Доротея, покачивая головой, будто разговаривала сама с собой.
Солдаты молча следовали за ней. Дом отличался от двух предыдущих. Стены в нем закоптились до черноты. Кирпичи потрескались и давно утратили цвет. Несколько куриц бегали по комнатам и клевали мусор с щербатой плитки на полу. На ветках магнолий сушились поношенные блузы. Гроздья свечей висели на стенах рядом с пучками кукурузы и чеснока.
Мухи, облепившие мебель, не шевелились. Из комнат без дверей исходила пещерная мгла. Только глиняная бочка с водой казалась живой и радостной среди этого праха. Корона и его люди не знали, что и сказать. Они будто попали в одно из тех мест, похожих на последнюю станцию, где одинокие старики ждут неизвестный поезд, который едет в неизвестном направлении, и все, что их окружает, давно перестало существовать.
– Мне негде вас принять. Революционеры сожгли мой дом.
Корона почесал голову и в недоумении посмотрел на солдат, на лицах которых было написано: «А мы вам что говорили?»
Доротея взялась за плетеное кресло.
– Я помогу. – Корона бросился к хозяйке и сам поставил кресло.
– Хотите воды? Или букетик цветов? Я никому не отказываю в стаканчике воды или цветочке.
И Доротея, несмотря на протесты Короны, направилась в сад, чтобы нарвать роз, жасминов и тюльпанов.
– Какого черта, полковник, она еле ходит! Куда ей справиться с покойником, да еще таким упитанным? – сказал один из солдат.
– Она сама скоро помрет, вся разваливается, – добавил другой.
Доротея вернулась. Корона, сидя на низком кресле, обнаружил у себя в руках букетик роз и жасминов. Доротея раздала стаканы с прохладной водой, которую военные выпили с благодарностью. Корона почувствовал себя глупо.
– Сеньора… – начал он.
– Сеньорита! Я никогда не была замужем, – поправила его Доротея.
– Сеньорита, – продолжил Корона, – не пугайтесь. Ночью на этой улице кое-кто умер, и его тело исчезло. Командование отдало приказ обыскать все дома в округе, и, так как ваш дом попадает в зону поиска, мы должны его проверить.
– Конечно, генерал. Обыскивайте, – ответила Доротея, повысив Корону в звании.
Полковник подал знак людям, и те приступили к осмотру комнаты, сада и двора. Корона остался на месте. Солдаты вернулись уже через несколько минут:
– В комнате бардак, полковник. Но там нет ничего, кроме койки и каких-то безделушек.
– Во дворе сплошные камни, – отчитались солдаты, обыскивавшие снаружи.