Икстепек помнит скорость и силу истории в себе самом: «Революция вспыхнула внезапно, открыв двери времени», – рассказывает он. Но это не та же самая история, которая разворачивается в романе. Или та же, но уже после революции: история о предательстве, о том, что произошло после убийств Эмилиано Сапаты, Франсиско Вильи и Фелипе Анхелеса – именно в таком порядке они идут в романе, – о том моменте, когда «Газеты писали о “христианской вере” и “революционных правах”. Порфирианцы-католики и революционеры-атеисты собирались похоронить политику аграризма». Тогда газеты писали об этом, сейчас они пишут о другом; и тогда, и сейчас существуют противоположные стороны, единственной целью которых является «скрыть от народа захват и дележ земель». Мы можем, конечно, заменить «земли» на «богатства», но и сегодня земля важна настолько, что за нее убивают.
Женщины, уличные собаки, индейцы… Икстепек перечисляет своих самых уязвимых обитателей, когда рассказывает про обрушившееся на него насилие. Город, военные, чужак-приезжий и дом Монкада создают собственную архитектуру. Центр военных – это отель: там они держат любовниц, красивых женщин, за которыми наблюдает весь город, когда военные выводят их на прогулку. А в сердце отеля – комната генерала Франсиско Росаса, чьи глаза «тигрились желтизной». Там он прячет Хулию, гордую красавицу, пленницу своей одержимости. Она вызывает гнев города, потому что жители верят, что она играет с генералом, пользуясь его любовью и своими капризами, и от этого зависит, сколько новых повешенных зацветут на тамариндовых деревьях к следующему утру. С другой стороны, нам показывают дом семьи Монкада, где бурлит жизнь, где есть радость и доброта; отца, мать и троих детей – Изабель, Хуана и Николаса. Их соседей и друзей. Но есть и другие: помещик Родольфо и его мать, причастные к убийствам индейцев, бедных крестьян, у которых они отбирают земли в обмен на ничто. Или в обмен на их жизни. И прочие персонажи. Например, Хуан Кариньо, сумасшедший, который живет в борделе и, считая себя президентом, говорит и ведет себя соответственно. Безумец обитает в окружении проституток: он заботится о них, а они о нем. Между этими двумя полюсами, жителями Икстепека и военными, и разворачивается трагедия, о которой повествует роман «Воспоминания о будущем». Трагедия, которая, естественно, не затрагивает Родольфо и его мать, – такие, как они, не только выживают, но еще больше богатеют. И в романе, и за его пределами.
Будучи смесью трагедии и мелодрамы, традиции рационализма и традиции «магического мышления» как с некоторым пренебрежением принято называть незападное мировоззрение, «Воспоминания о будущем» становится исключительным литературным произведением, одним из тех, которые призваны стать классикой, ибо классика рассказывает о самой себе, о своей сущности вымысла, как и любое подобное творение, но также и потому, что она рассказывает о нас. О тех, кто жил раньше, и о тех, кто живет сейчас. Она рассказывает о красивых женщинах, пленницах властных мужчин-самцов, которые считают себя их хозяевами и убивают их, несмотря, а может, вопреки тому очарованию, которые те в них пробуждают, и той свободе, которую не могут у них отнять. О предательской и суицидальной страсти, которую палач может пробудить в своем собственном теле. О речах властей предержащих, которые никогда не говорят правду. О тех, кого убивают лишь за то, что они веками жили на землях, которые другие жаждут у них отобрать.
Элене Гарро удается показать нам то время, вечное и застывшее время трагедий, кровавой бойни, время превращения всего и вся в товар, время уничтожения того, что противостоит безудержной жажде прибыли. Ее, как и Хуана Рульфо, считают «предшественницей» магического реализма, хотя Гарро десятилетиями не замечали. Ее, скорее, следует называть не предшественницей, а вершиной магического реализма. Хотя кому теперь важен этот рыночный ярлык?
Гарро была амбициозной. Гарро хотела сказать свое слово, и ей это удалось. Она создала уникальный персонаж, Икстепек на «неявном» камне, город, который мы в конечном итоге полюбили. Камень здесь служит одним из важных элементов трагедии, телом-камнем, которое кажется неважным среди сотен и тысяч подобных ему, но важным настолько, чтобы поведать его историю: камень-рана, камень-травма, камень-точка, где сгущается история. Гарро делает нечто исключительное – она показывает то, что еще не было показано: существование времени на некоем субконтиненте, где завоевание никогда не заканчивается. И это ей удается настолько хорошо, что мы не можем расстаться с ее персонажами, пока не дочитаем историю до конца. А дочитав, вновь вернемся к ее началу.
Габриэла Кабесон Камара
2019
Спасение Словом
Да, именно словом. Как говорила сама Элена Гарро. Почему бы тогда не расширить наше восприятие и без сопротивления позволить словам изменить нас? Почему бы не расширить измерение даже очень хорошей книги, растянуть этот аккордеон времени с его пробуждающими воображение складками, переплетающимися историями, бунтом, сутью, игрой? С его реальностями, художественно наложенными друг на друга и, возможно, менее ускользающими, чем мы сами.
«Воспоминания о будущем». Уже в названии этого романа ощущается трансгрессивный и загадочный, противоречивый характер его создательницы. Роман передает мрачную и цикличную поэтику, смену перспектив, что-то вроде пароля или волшебного слова. В нем слышится отголосок жертвоприношения, откровения и осуждения. Читая его, мы спасаем одни из лучших слов и лучших моментов молчания его создательницы, чтобы они, в свою очередь, спасли нас, возможно, своей чувственностью, проявленной на каждой странице, своей силой и убедительностью. Пока я еще силюсь дать определение искусству Элены Гарро.
Элена была драматургом, сценаристом, хореографом, журналистом, романистом и поэтессой. Кроме того, она была заядлой путешественницей и защитницей кошек, которых привезла из Франции, и это не считая тех, которые уже были у нее в Мексике (последние годы своей жизни писательница провела в затворничестве вместе с дочерью в своем доме в Куэрнаваке, покуривая и слушая мурлыканье питомцев).
«Бунтующая частица» – так она однажды себя охарактеризовала. Импульсивная, противоречивая, неудобная и, без сомнения, исключительная рассказчица, саму себя она называла читателем: «Я не думала становиться писательницей. Идея сесть и писать вместо того, чтобы читать, казалась мне абсурдной. Открыть книгу означало пуститься в неожиданное приключение. Я хотела быть танцовщицей или генералом. Это мой отец решил, что я могла бы писать из-за моей любви к чтению» [13].
Элена Гарро писала по-своему не из-за притворства или искусственности, а потому что была обладательницей вопрошающего слуха, турбулентной и неукротимой чувствительности. Ее изобретательность не давала ей покоя. Проявилось это еще в детстве. Она рассказывает о трудностях с чтением: «Папа очень стыдился того, что я никак не могла научиться читать…» [14] Пока учительница в школе писала мелом буквы на доске, калейдоскопическое видение Гарро уже тогда побуждало ее придумывать собственные истории. «Ты замечал, что в лучах света (сейчас утро, и они видны), в этих лучах света есть маленькие цветные пылинки – синие, зеленые, желтые, которые кружатся, кружатся, кружатся?» [15]
Ее напряжение было иного рода, и, если бы мне пришлось искать аналог, я бы выбрала Бруно Шульца с его вибрирующей, часто эксцентричной прозой, его поразительными и правдивыми образами. Думаю также о Джуне Барнс, с ее плотными, эластичными и музыкальными фразеологизмами. И о некоем рульфовском духе, который ощущается ближе, или даже о Клариси Лиспектор и ее женских персонажах, появляющихся в некоторых сценах этого романа в моменты саморефлексии. Их похожие конфликты особенно интересны тем, что воплощены на страницах Гарро в новой форме. «С самого детства Эльвира принимала меры предосторожности перед сном: она боялась своего спящего лица. “Я не знаю, как выгляжу с закрытыми глазами”, – говорила она и накрывалась с головой одеялом, чтобы никто не видел ее лица, изменившегося до неузнаваемости. Она чувствовала себя беспомощной перед собственным спящим лицом».
Хотя Гарро никогда не считала себя феминисткой, ее женские персонажи передают многие из тех страданий, которые свойственны женщинам. «Она вспоминала, как ее отец и дед твердили о том, как невыносимы женщины, потому что они слишком болтливы, и повторяли это постоянно, и так игры заканчивались раньше, чем начинались. “Тсс! Молчи. Запомни: в закрытый рот муха не залетит!” Кончитa ошеломленно замолкала, в то время как дед и отец продолжали бесконечно рассуждать о неполноценности женщин. Она так и не осмелилась перескочить через эти шесть слов и задуматься о том, чего же хочет от жизни». Или: «Какое счастье быть мужчиной и иметь возможность высказывать свое мнение».
Пожив в женской тюрьме, где Элена Гарро выдавала себя за одну из заключенных, она написала роман «Потерянные женщины» (1941), осудив в этом примечательном репортаже о погружении на дно жизни то, как с ними обращались. Не было ли все, что она писала, также «погружением» – из-за интенсивности и вовлеченности, из-за этого угрожающего, всепроникающего свойства ее прозы, ее живого потока?
Дочь писательницы, Хулия, спасла рукопись «Воспоминаний о будущем», которую Гарро собиралась уничтожить. «Не знаю почему, но я хотела ее сжечь. Бросила в печку, но ее достали Хулия и ее двоюродный брат Пако. Хулия убежала с бумагами и заперлась у себя комнате» [16].
Роман разворачивается в Икстепеке, воображаемом городке, прообразом которого стал Игуала. «Я не могу писать ничего, что не было бы автобиографичным» [17]. «Воспоминания о будущем» вдохновлены детскими воспоминаниями Гарро. По ее словам, писать она начала в швейцарском городе Берн, когда была больна и подавлена. «Думаю, есть люди, которые являются сосудом для того, что происходит в каком-то месте, и поскольку людям свойст