извне…»
Мирослав Стингл:
«Появление культуры Чавин де Хуантар напоминает взрыв, неожиданное извержение, реальное воздействие которого выходило далеко за пределы Перу».
Профессор Д Х. Диссельдорф:
«По моему мнению, на возникновение культуры Чавин де Хуантар решающее влияние оказало некое, пока что не объясненное воздействие извне».
Все, кому приходилось видеть руины Чавин де Хуантар, в один голос выражают изумление. Комплекс этот расположен на тщательно распланированной неровной скальной площадке площадью почти 50 000 кв. м. При планировке перед началом собственно строительных работ по возведению высотных зданий глубоко под ними была предусмотрена канализационная система; в толще скального массива были прорублены (а может, созданы методом направленного взрыва?) переходы, коммуникации и запасные ходы, так что под Эль Кастильо возникла целая разветвленная подземная инфраструктура. Это было поистине гениальное творение, ибо прежде в мире еще не было создано ничего подобного. Правда, храм Соломона в Иерусалиме, как известно, имел подземные коридоры и переходы. В ходе археологических раскопок, проводившихся в Иерусалиме буквально в самое последнее время, были обнаружены тайные ходы, а таюке немало других деталей, свидетельствующих об архитектурном сходстве между храмовыми комплексами в Иерусалиме и Чавин де Хуантар. А между тем раскопки в Иерусалиме идут полным ходом…
Нет, создать Чавин де Хуантар без применения высоких строительных технологий было бы просто невозможно. А поскольку таких технологий на самом американском континенте еще не существовало, они должны были быть привезены туда откуда-то извне. При создании комплекса потрудились первоклассные каменотесы, а не наспех обученные туземные индейцы.
Для подобных работ требовались орудия и инструменты, прошедшие длительный процесс эволюции на протяжении многих поколений. Более того, требовались искусные архитекторы, имеющие опыт подземных и высотных строительных работ и работавшие в едином коллективе. Когда же сами здания были завершены, за дело должны были взяться искусные художники, способные в кратчайший срок создать многие сотни и тысячи каменных плит, испещренных загадочными образцами абстрактного искусства. И неужели все они могли с ходу, что называется, с колес создать уникальный стиль Чавин де Хуантар?
Дело в том, что специалисты пока не обнаружили никаких аналогов этого стиля. Быть может, все дело в его совершенстве? Знаки и символы, выполненные в технике плоской рельефной резьбы по камню, упорно скрывают тайны. Рисунки, вырезанные на стелах, обелисках и настенных плитах, неизменно изображают странных полулюдей-полуживотных, очень похожих на… механических роботов. Всюду, будь то стела Эль Ланцон или стела Раймонди, обелиск Тельо или монолитные настенные плиты, господствует один и тот же стиль, одни и те же шифры. Здесь наверняка — с этим никто не станет спорить — поработало бесчисленное множество мастеров-графиков, принадлежавших к одной и той же школе. Творения мастеров Чавин де Хуантар были бы поистине космическим явлением, если бы они и впрямь «варились в собственном соку». Но так ли обстояло дело в действительности?
В регионе Месопотамии «крылатые божества» встречаются чуть ли не на каждом шагу. Они парят над порталами дворцов, украшают тронные залы и гробницы. Миниатюрные изображения таких существ часто можно встретить на древнешумерских, вавилонских, ассирийских и хеттских цилиндрических печатях, оттиски которых в те времена ставились на всевозможные частные и служебные документы. Такие же «крылатые божества» порхают и в Чавин де Хуантар, перелетая из одной абстрактной композиции древних художников в другую.
Хулио Ц. Тельо, родом индеец-горец и в то же время без преувеличения крупнейший археолог, работавший на раскопках Чавин де Хуантар, характеризуя эти художественные произведения, назвал их творениями «необыкновенной расы». На резных плитах он обнаружил странные гибриды: нечто среднее между рыбой и драконом. Ученый нашел в древних руинах изображения существ, сочетающих в себе черты дракона, кондора и человека — чудовищ, которые, на взгляд современного человека, очень похожи на некие механизмы.
Стилизованные кондоры парят, широко расправив крылья; однако у них почему-то нет ни птичьих голов, ни глаз, ни клювов. Эти монстры являют собой странный симбиоз зверя, птицы и человека. Перед нами — плоды творчества художника-сюрреалиста из другого мира или некой «необыкновенной расы»; можно подумать, что резцом мастера, создавшего их, водила рука инопланетян.
О художественном стиле Чавин де Хуантар написаны целые библиотеки. Основательно познакомившись с книгами по этой теме, позволю себе привести несколько выдержек.
«Характерная черта этого стиля — любовь к кривым, извивающимся линиям. Подобных мощных кривых не знает никакой другой стиль древнего Перу».
«В своих исключительно сложных изображениях животных культура Чавин достигла такого уровня совершенства и утонченности, который не характерен даже для изображений человека. Эти рельефы — свидетельство высочайшего мастерства, граничащего с виртуозностью. Огромные, твердые камни покрыты настоящим лабиринтом изящных, изысканных линий, напоминающих рисунки пером».
«Запутанность и находчивость переплетений… острота и удивительное совершенство изысканных кривых, короче говоря, вся концепция этих творения говорит о том, что в них мы имеем дело с искусством, прошедшим уже достаточно долгий путь развития и, вне всякого сомнения, совершенствовавшимся в некой иной технике, чем эти огромные каменные скульптуры».
«Почему подобные величественные религиозные художественные стили сложились только в Мезоамерике и Перу (культура Чавин), и нигде больше? Что явилось источником вдохновения для этого гения? Увы, я этого не знаю».
С «рисунками пером» этих рельефов хорошо гармонируют мощные колонны и своеобразные каменные головы. Американский археолог Уэнделл К Беннетт обнаружил более двух дюжин голов полулюдей-полуживотных, покрытых резьбой в типичном для культуры Чавин стиле. Первоначально эти головы, словно всевидящие стражи, взирали на окрестности со стен храмов.
Черты лица у этих голов очень не похожи друг на друга. У одних голов — широкий нос и толстые губы; иногда под человеческим носом красуется звериная пасть, из которой торчат драконьи зубы, у других вообще нет лица. Многие снабжены всевозможными техническими деталями, такими, как шлемы, наушники, микрофоны и нечто вроде очков вокруг глаз. Очень частое явление — головы с неприветливым, отрешенно-холодным и даже откровенно враждебным выражением лица.
Беннетт обнаружил огромные мегалитические плиты, покрытые орнаментами, которые, вне всякого сомнения, представляют большую художественную ценность наряду с образами людей или животных. Их изысканные кривые соседствуют с абстрактно-фигуративными изображениями, дополняя их. И при всей нашей проницательности мы не можем проникнуть в тайны их символического языка. Разумеется, в этом виновны мы сами, а не древние художники, выразившие в камне доступными средствами свою весть, адресованную будущему.
Разумеется, сочетание черт людей и животных не могло бы считаться чем-то из ряда вон выходящим, поскольку такие изображения присутствуют во всех древних культурах, если бы для культуры Чавин де Хуантар не был характерен изысканный орнаментальный стиль, элементы которого в своей совокупности несут куда больше информации, чем мы полагаем.
У зрителя при виде их порой возникает впечатление, будто древние художники, создававшие эти композиции, сами не понимали, что же, собственно, они изображают. А может быть, некто Неизвестный «диктовал» мастерам, что и как им надлежит изображать? Не рисовали ли они картины, порожденные их собственным воображением, когда, воспроизводя черты ягуаров и кондоров, пытались изобразить неведомое Нечто, спустившееся внезапно прямо с неба? Быть может, при виде этих каменных портретов им вспоминались божества в шлемах, с грозным выражением лица отдававшие свои суровые повеления?
Согласно преданию, когда библейские персонажи Енох и Илия вознеслись на небо, их унесли огнедышащие кони. Однако наши далекие предки, знакомые с четвероногими куда более близко, чем мы, прекрасно понимали, что кони не могут изрыгать пламя и тем более летать. Вероятно, посредством подобных описаний они хотели сообщить или намекнуть о чем-то, совершенно недоступном для их понимания, воспользовавшись метафорой силы коня (лошади) в качестве символа огромной мощи непонятного существа или объекта. Кстати: та же самая лошадиная сила (лс) и в наши дни является единицей измерения мощности. Для жителей Месопотамии таким символом служил крылатый огнедышащий конь, для художников культуры Чавин де Хуантар — крылатый ягуар или кондор, и поскольку по небу и тут, и там носились странные существа, похожие и на людей, и на животных, вполне естественно, появились стилизованные смешанные композиции, которые, однако, представляли собой в художественном отношении не сюрреализм, а сложно преломленное отражение реального опыта.
В ветхозаветной Книге Иова (главы 40–41) можно встретить целый парад мест, где упоминается «речная лошадь» (гиппопотам