Правда, последнее утверждение может вызвать возражение: израильтяне ведь поклонялись Единому, «Неизреченному» Богу. А между тем Бог Израилев являлся своему народу в пламени и дыме, грохоте и смраде, как о том весьма красноречиво повествует Ветхий Завет. Это — тот самый Бог, который повелел Моисею воздвигнуть ограду вокруг священной горы, чтобы народ не был уничтожен огнем, когда Он, Бог, спустится с неба:
«Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась» (Быт. 19:18).
Да, правда, у евреев существовал запрет создавать любые изображения Бога Израилева:
«Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им…» (Быт. 20:4–5).
В соответствии с этим запретом в храме Соломона не могло быть никаких изображений Бога. А что, если этот запрет соблюдался не слишком строго и его даже обходили, создавая некие абстрактные образы богов — типа тех, какие мы видим в храмовом комплексе Чавин де Хуантар? Ведь в Ветхом Завете прямо сказано, что и сам Соломон служил не только своему Богу, но и даже проявлял терпимость в отношении культов других богов:
«И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой, Моавитянок, Амонитянок, Идумеянок, Сидонянок, Хеттеянок, из тех народов, о которых Господь сказал сынам Израилевым: «не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим богам»; к ним прилепился Соломон любовью. И было у него семьсот жен и триста наложниц; и развратили жены его сердце его. Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не вполне было предано Господу Богу своему, как сердце Давида, оща его» (3 Цар. 11:1–4).
Увы, мы уже никогда не сможем узнать, был ли храм Соломона украшен абстрактными изображениями иных, чужеземных богов или нет. Как мы помним, храм Соломона был до основания разрушен вавилонянами в 586 г. до н. э. встроенный заново при первосвященнике Ездре и значительно меньший по размерам, второй Иерусалимский храм был вновь предан огню и мечу римским императором Титом Флавием в 70 г. н. э. Быть может, в нем существовали рельефы или каменные скульптуры с изображением богов, безвозвратно уничтоженные врагами? О возможности подобных изображений свидетельствует широкое распространение образов полулюдей-полуживотных в том же, достаточно компактном, географическом регионе. Так, у тех же вавилонян культы таких божеств достигли высокого развития. То же самое мы видим и в Чавин де Хуантар.
Итак, есть все основания отождествить храм, описанный в Книге Нефи, с комплексом Чавин де Хуантар, ибо последний имеет слишком много общих черт с Иерусалимским храмом Соломона, чтобы можно было говорить о случайном совпадении. Я обнаружил их во время поездки, целью которой был поиск следов храма Иезекииля.
Свидетельства Иезекииля — это настоящая вещь в себе, своего рода материалы следственного дела. Короче, материалы дела нового Генриха Шлимана.
Давайте же раскроем их тайну!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Иезекииль, как мы знаем, один из великих пророков Ветхого Завета. В следующем фрагменте он описывает обстоятельства видения, представшего ему в 592 г. до н. э.:
«И было в тридцатый год, в четвертый месяц, в пятый День месяца, когда я находился среди переселенцев при реке Ховаре; отверзлись небеса, и я видел видения Божии…
И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из средины его как бы свет пламени из средины огня; и из средины его видно было подобие четырех животных, — и таков был вид их: облик их был, как у человека, и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла, а ноги их — ноги прямые, и ступни ног их — как ступни ноги у тельца, и сверкали, как блестящая медь, [и крылья их легкие]… И вид этих животных был как вид горящих углей, как вид лампад; огонь ходил между этими животными, и сияние от огня и молния исходила от огня… И смотрел я на животных, и вот, на земле подле этих животных по одному колесу перед четырьмя лицами их. Вид колес и устроение их — как вид топаза, и подобие у всех четырех одно; и по виду их и по устроению их казалось, будто колесо находилось в колесе. Когда они шли, шли на четыре свои стороны; во время шествия их не оборачивались. А ободья их — высоки и страшны были они; ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз. И когда шли животные, шли и колеса подле них; а когда животные поднимались от земли, тогда поднимались и колеса… И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, опускали крылья свои. И голос был со свода, который над головами их; когда они останавливались, тогда опускали крылья свои. А над сводом, который над головами их, было подобие престола как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем» (Иезек. 1:1, 4–7, 13, 15–19, 24–26).
«И поднял меня дух; и я слышал позади себя великий громовой голос: «благословенна слава Господа от места своего!» и также шум крыльев животных, соприкасающихся одно к другому, и стук колес подле них, и звук сильного грома» (Иезек. 3: 12–13).
«И видел я: и вот четыре колеса подле Херувимов, по одному колесу подле каждого Херувима, и колеса по виду как бы из камня топаза. И по виду все четыре сходны, как будто бы колесо находилось в колесе. Когда шли они, то шли на четыре свои стороны; во время шествия своего не оборачивались, но к тому месту, куда обращена была голова их, туда шли; во время шествия своего не оборачивались. И все тело их, и спина их, и руки их, и крылья их, и колеса кругом были полны очей, все четыре колеса их… И когда шли Херувимы, тогда шли подле них и колеса; и когда Херувимы поднимали крылья свои, чтобы подняться от земли, и колеса не отделялись, но были при них. Когда те стояли, стояли и они; когда те поднимались, поднимались и они; ибо в них был дух животных» (Иезек. 10:912, 16–17).
Я прочитал эти выдержки, что называется, с листа в ходе одной дискуссии, принявшей на редкость острый характер, а затем заявил, что они представляют собой цитаты из Библии. Один упрямый противник, не выдержав, крикнул мне: «Как вам не стыдно утверждать подобное!» Вместо ответа я достал из портфеля «Священное Писание Ветхого и Нового Завета» — так называемую Цюрихскую Библию 1972 года выпуска. Более точного перевода на немецкий просто не существует[91]. Раскрыв книгу, я предложил гостю самому убедиться в этом, и тот изумленно умолк В Цюрихской Библии процитированные мною места действительно есть.
Когда мне впервые встретился этот текст, я был удивлен ничуть не меньше моего оппонента. У меня мелькнула мысль, что это место слишком перенасыщено техническими деталями, чтобы пытаться дать ему какую-либо богословскую интерпретацию.
Мне подумалось, что Иезекииль — или тот, кто сформулировал первую, наиболее древнюю версию этого свидетельства, — собственными глазами видел и описал механический объект, который внезапно появился из облаков и произвел на него столь сильное впечатление. Ог неожиданности он едва не лишился дара речи. Ему ведь никогда еще не приходилось видеть подобных машин, он просто не мог понять, как же, собственно, действуют колеса и крылья. Поскольку они двигались, они были чем-то вроде членов некоего «живого существа».
Само собой, когда винтокрылая машина (вертолет) приземлилась, его «четыре крыла», то есть лопасти воздушного винта, опустились, ибо на них тоже рапространялись законы земного тяготения. Колеса и их ободья повергли очевидца в изумление, ибо поднялись от земли вместе с «живым существом». Точно так же устроен и современный вертолет, поднимающийся в воздух со своими «колесами»-шасси.
Естественно, местный «репортер» Иезекииль обратил внимание и на невероятный грохот. Чтобы попытаться передать свое впечатление от этого шума, ему показалось уместным воспользоваться такими сравнениями, как «шум многих вод» и «шум в воинском стане». Благодаря им слушатели могли сразу представить себе, что он имел в виду.
Более того, он сумел рассмотреть даже… пилота: «над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем».
Сегодня у переводчиков древнего текста нет недостатка в технических понятиях и сравнениях. Для меня совершенно ясно, что Иезекииль не созерцал некие видения, а описывал вполне конкретные технические реалии. Я прекрасно понимаю, что столь дерзкое утверждение способно навлечь на меня массу критических стрел, что я не могу доказать это мнение, а «критики — люди кровожадные, которым просто не удалось стать палачами» (Джордж Бернард Шоу).
Доказать их сумел ведущий инженер, который понял, что мои гипотезы — это нечто большее, чем чистейшей воды бессмыслица.
Да, это было поистине новым словом в области библейской экзегетики, насчитывающей как минимум несколько тысяч лет, когда видный инженер-практик подверг критическому изучению священные тексты. Звали этого инженера Джозеф Ф. Бламрич, и в те годы он занимал пост руководителя группы конструктивных разработок НАСА в Хантсвилле, штат Алабама.