На протяжение нескольких месяцев эта тема была доминирующей не только на страницах финансовых и экономических СМИ, но и в переписке ответственных исполнителей и глав стран – участников G20. Разумеется, описывалась она как единственно возможная конструкция, гарантирующая выход из кризиса (аналогии с ситуацией 1913 г., впрочем, не упоминались).
Уже было решено, что институционально центробанк центробанков будет создан на базе МВФ, что он будет эмитировать новую мировую валюту на базе специальных прав заимствований, что он будет выделять лимиты национальным центробанкам, в рамках которых они только и могут заниматься эмиссией национальных валют… Возможно, были достигнуты и другие договоренности, но они остались за кулисами.
Тема активно обсуждалась, и сторонники Западного проекта в аппарате госорганов США активно его поддерживали. С учетом имеющейся у меня инсайдерской информации (не думаю, что я открою тут большую тайну) могу сказать, что в конце 2010 – начале 2011 г. переписка глав государств в рамках G8 и G20 по большей частью была посвящена именно созданию центробанка центробанков. Это обстоятельство особо не афишировалось (публично озвучивались другие политические моменты), но тем не менее эта проблема и в СМИ занимала серьезное место.
В частности, стало известно, что базой для центробанка центробанков должен был стать МВФ, соответственно, очень серьезно обсуждалась тема перераспределения квот в уставном капитале этой организации. Самую большую активность, по понятной причине, проявлял Китай, и он даже что-то получил. «Что-то» – потому что переговоры до конца доведены не были, в мае произошло знаменитое дело Стросс-Кана.
Предшествовало, ему 3 апреля 2011 г. концептуальная речь на ежегодном заседании МВФ и Всемирного банка. В ней Доминик Стросс-Кан заявил, что «вашингтонский консенсус с его упрощенными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время кризиса мировой экономики и остался позади». В Вашингтоне придание огласке причин кризиса и речь в целом расценили, как вызов. Стросс-Кан заявил, что именно выполнение правил Вашингтонского консенсуса, среди которых стремление к достижению низкого бюджетного дефицита, бурному экономическому росту, свободному, никем не контролируемому финансовому рынку и либеральным налогам привели к мировому финансово-экономическому кризису. С точки зрения Стросс-Кана, для преодоления неопределенности посткризисного мира необходимо создать новые принципы экономической и социальной политики как для мирового сообщества, так и для каждого отдельного государства.
Отметим, что эта речь вполне могла быть элементом публичной подготовки к созданию центробанка центробанков (т. е. к работе, к которой Стросс-Кан уже просто по должности должен был быть активно причастен). Но с точки зрения предыдущей пропагандистской модели (того самого «вашингтонского консенсуса»), в которой доминирующую роль играли как раз США, эта речь действительно стала серьезным нарушением устоев. А сам Стросс-Кан, в конце концов, был всего-навсего наемным менеджером, пусть и высокопоставленным.
Вскоре после своего выступления, 14 мая 2011 г., Стросс-Кан был снят с рейса и арестован в Нью-Йорке по обвинению в сексуальных домогательствах к служащей отеля, в котором он находился перед отлетом. При этом в попытке выпуска под залог до его отставки с поста руководителя МВФ ему было отказано. Зато сразу после отставки он был выпущен под залог и переведен под домашний арест. 2 июля 2011 г. нью-йоркский суд освободил Стросс-Кана из-под домашнего ареста в связи с новыми обстоятельствами дела, уголовное дело было прекращено. При этом тема центробанка центробанков в переписке глав государств исчезла сразу после ареста, уже в середине мая (здесь я ссылаюсь на ту же самую инсайдерскую информацию), и больше ни разу не поднималась.
Приведенная история вызвала массу различных объяснений, как достаточно логичных, так и конспирологических (например, желание Стросс-Кана поучаствовать в президентских выборах во Франции, где он мог создать серьезную конкуренцию другим кандидатам), которые активно педалируются в разных СМИ и аналитических материалах. Но с моей точки зрения, все они не выдерживают конкуренции с приведенной выше: создание мировой ФРС, безусловно, является куда более весомым фактором мировой истории, чем выборы во Франции. Особенно если сравнить их с той литературой, которая посвящена историческим основам создания ФРС в 1913 г. Здесь, кстати, тоже был создан колоссальный конспирологический слой, достаточно плотно прикрывающий реальную подоплеку событий.
Собственно, дело Стросс-Кана является первой и главной причиной, по которой, я считаю, Обама не представлял на своем посту президента США Западный ГП (в противном случае он бы попытался проект создания центробанка центробанков поддержать). Но к этому выводу есть еще несколько причин, о которых я расскажу позже. Пока же можно отметить, что с точки зрения реакции на кризисные процессы в 2011-2014 гг. установилось шаткое равновесие между элитой Западного проекта и альтернативными ему элитами, как представляющими другие глобальные проекты, так и чисто национальными.
Отмечу, кстати, одно важное обстоятельство: объяснить поведение Обамы (и, как мы увидим ниже, сменившего его на посту президента США Трампа) без использования теории глобальных проектов достаточно проблематично – приходится апеллировать к чисто конспирологическим теориям о тайных группах, которые отстаивают свои интересы, противоречащие базовым групповым интересам финансистов. В том числе возникает вопрос, почему был снят с политической сцены Элиот Спитцер (явно руками финансистов), почему проиграла целиком стоящая на стороне банкиров Хиллари Клинтон, откуда вообще взялся Обама и как он сумел пролезть на свой пост.
Сам Стросс-Кан был в деле организации центробанка центробанков чистым исполнителем, через два месяца после описываемых событий срок его полномочий заканчивался, а сам он хотел участвовать в президентских выборах во Франции. Но ключевой задачей было остановить сам проект, что очень хорошо было видно по прессе, которая практически навсегда про него забыла сразу после ареста главы МВФ. А если учесть, что, судя по всему, обвинения в его адрес были сфальсифицированы (а за несколько часов до ареста Стросс-Кана в аэропорту в Вашингтоне там была отключена мобильная связь), эта история, судя по всему, была первой крупной и публичной попыткой остановить экспансию Западного проекта.
Если сравнить дело Спитцера и дело Стросс-Кана, то видны яркие аналогии. Другое дело, что одно было направлено на поддержку банкиров, а другое против них. Но исполнители все равно были из одного инкубатора, других спецслужб в США нет. В любом случае уже тогда было понятно, что уровень напряжения в преддверии начала острой стадии очередного ПЭК-кризиса достиг того масштаба, когда схватка переходит к непосредственным столкновениям. И уже тогда было понятно, что дело Стросс-Кана показало, что элита Западного проекта уже не может решить принципиально важный для себе вопрос – что неминуемо приведет к дальнейшим политическим проблемам.
Как мы знаем, многочисленные попытки американских политиков не допустить создания частного центрального банка (ФРС) в начале ХХ в. не завершились успехом. С одной стороны, это сильно ударило по национальной элите США, с другой – после 1991 г. США стали в рамках экономической модели Западного ГП мировым экономическим и политическим лидером. Правда, за это пришлось заплатить дорогую цену.
И когда по итогам начала острой стадии четвертого ПЭК-кризиса, стало понятно, что США ждет серьезнейший экономический кризис, все поняли, что и на политическом уровне это неминуемо вызовет мощнейшее столкновение транснациональных финансовых элит (Западного ГП) и национальных элит США. Пока последние шаг за шагом отыгрывают свои позиции (один Трамп чего стоит!), однако окончательной победы пока ни одна сторона не достигла.
Когда к середине 2014 г. кредитный мультипликатор в США упал практически до 4, стало понятно, что продолжать процесс эмиссии дальше невозможно, поскольку он неминуемо вызвал бы серьезный рост инфляции издержек. Для американской экономики с ее очень высоким уровнем разделения труда (он превышал соответствующий уровень даже позднего СССР, а ведь его экономика очень сильно пострадала от кризиса неплатежей 90-х), который в результате расширения долларовой зоны после разрушения мировой системы социализма еще более вырос, такой процесс мог стать достаточно фатальным. И по этой причине президент США Обама и руководство ФРС остановили эмиссию.
Теоретически, можно предположить, что такое решение было принято руководством ФРС самостоятельно, формальные показатели денежной статистики давали для этого все основания. Однако после дела Стросс-Кана все руководители ФРС уже отлично понимали, что излишняя самостоятельность в принятии столь кардинальных решений может им лично стоить очень дорого. По этой причине я глубоко уверен, что руководство ФРС не просто держало Белый дом в известности о складывающейся ситуации, но обратилось с прямым запросом относительно своих действий в этой ситуации.
В этом месте нам категорически необходимо сделать принципиально важное отступление, поскольку решение Обамы от 2014 г., еще даже не принятое, породило целую серию политически важных последствий, которые повлекли за собой в том числе и базовые экономические решения, принципиально влияющие на нашу жизнь последних лет. Но говорить об этом преждевременно, пока не будут описаны принципиальные экономические особенности и закономерности кризиса 2008 г., который перевел в острую стадию последний ПЭК-кризис капитализма.
События сентября 2008 г. практически полностью совпадали по внутренней механике с кризисом весны 1930 г.: и тогда, и в наше время начался дефляционный шок (резкое падение частного спроса), связанный с разрушением незадолго до того обрушившихся финансовых пирамид, которые с помощью описанного выше механизма этот спрос стимулировал. Причины этого шока мы, в общем, тоже понимаем, и с точки зрения микроэкономики (описанная выше сказка), и с точки зрения управления экономическим ростом (т. е. с позиции макроэкономики).