Ко мне в Вильну искровские организации России стали посылать людей для отправки их за границу. Сергей Цедербаум извещал меня об искровской литературе, находящейся на германской границе, и я доставлял ее в Вильну, откуда организация «Искры» рассылала ее по всей России. Эту работу я продолжал и после ареста С. Цедербаума. В начале 1902 г. за мной началась слежка и я указал через виленскую организацию «Искры» на необходимость дать мне заместителя, которому я мог бы передать связи на границах. Для принятия у меня транспортных связей был прислан в Вильну Арцыбушев (под кличкой Маркс). В начале марта 1902 г. я был арестован в Вильне на вокзале, и хотя был задержан не под своей фамилией, но жандармы знали мое настоящее имя. Полицейский, находившийся в жандармском управлении на вокзале, предложил направить меня к нему, заявляя, что у него я скоро заговорю. Но жандармский офицер ответил: «Ошибаетесь, он вам ничего не скажет: он искровец». Таким образом, даже жандармы отличали искровцев от сторонников других течений и партий.
Меня направили в киевскую тюрьму; в этой тюрьме тогда сидели многие видные искровцы. Они были присланы сюда из крупнейших центров России – Питера, Москвы, Баку, Харькова, Одессы и других городов (впоследствии выяснилось, что у Крохмаля, бывшего тогда главой искровской организации в России, жандармы перехватывали и расшифровывали переписку и что у него были найдены многие адреса, в том числе и мой). Главный контингент политиков, заключенных в киевской Лукьяновской тюрьме, составляли искровцы, социалисты-революционеры и украинские социалисты. В тюрьме шла идейная борьба между этими группами. Все эти группы наладили получение в тюрьму своей нелегальной литературы. Искровцы подготавливали себя для будущей работы и дебатировали все вопросы тактики, программы и организации партии.
Сидеть тогда в тюрьме изолированным от развивающегося в стране революционного движения было очень тяжело. В стране происходили студенческие демонстрации, крестьянские волнения (в Харьковской и Полтавской губерниях), стачки рабочих. Искровцы задумали и осуществили побег из киевской тюрьмы; бежало 10 искровцев, в том числе и я. Бежавшие переправились за границу, и каждый из нас получил задание от редакции «Искры». Часть вернулась на работу в Россию, другая, к которой принадлежал и я, была оставлена на работе за границей. Мне было поручено организовать в Германии отправку литературы в Россию и переправу людей через границу в Россию и обратно.
«Искра» делала колоссальные успехи по объединению партии. Комитет за комитетом в России переходил на сторону «Искры». Ни один комитет не мог бы удержаться в промышленных центрах в конце 1902 и 1903 гг., если бы выступил открыто против «Искры». Спрос на искровскую литературу был громадный… Члены местных организаций партии и даже не принадлежащие к организации революционные рабочие давили на комитеты, добиваясь, чтобы те пошли с «Искрой». Немало комитетчиков поэтому перекрашивалось в искровцев, не будучи ими на деле, только с той целью, чтобы не оказаться выброшенными из движения.
Как известно, то же самое происходило через 16 – 17 лет, в период перед II конгрессом Коминтерна, со многими вождями партий II Интернационала, когда под давлением партийной массы они, заявляя о своем присоединении к Коммунистическому Интернационалу, не только не разделяли его программы, тактики и организационных принципов, но были даже противниками Коммунистического Интернационала. Ленин на II съезде Заграничной лиги русской революционной социал-демократии (13 – 18 октября 1903 г.) в своем докладе о II съезде партии говорил:
«Высказываются теперь некоторыми искровцами и такие в высшей степени странные взгляды, будто ЦК должен отражать в своей деятельности всякие шатания и примитивные воззрения в партии. В этом же духе говорили некоторые нетвердые, колеблющиеся искровцы и на съезде. Таким образом оказывается, что взгляд, будто все, причисляющие себя к искровцам, являются таковыми и на самом деле, совершенно неверен. Есть искровцы, стыдящиеся даже называть себя искровцами, это – факт. Есть искровцы, борющиеся с „Искрой“, ставящие ей разные препятствия, тормозящие ее деятельность. „Искра“ стала популярна, сделалось модой называться искровцем, но это не мешает многим оставаться тем, чем они были раньше, до признания ее многими комитетами. Такие ненадежные искровцы принесли ей много вреда. Если бы они еще боролись с нею прямо, открыто… Но нет, они действуют исподтишка, из-за угла, незаметно, тайно»[79].
Я думаю, что этот опыт присоединения к «Искре» лжеискровцев, которые на самом II съезде партии и в особенности после него примкнули к меньшевикам и яростно боролись против большевиков, был учтен Лениным при выработке им в 1920 г. 21 условия приема в Коминтерн…
Разногласия среди искровцев на II съезде
В начале 1903 г. в Берлин приехал В. Носков (участник II съезда партии под фамилией Глебов); с ним вместе мы отправились в Лондон, где находилась тогда редакция «Искры». Ленина и Крупскую во время этого моего пребывания в Лондоне я видел очень редко, зато Мартова и Засулич (два члена редакции «Искры»), Дейча и Блюменфельда я ежедневно встречал (Блюменфельд принадлежал к числу бежавших из киевской тюрьмы, где я с ним сильно подружился). С Носковым Ильич договаривался насчет подготовки II съезда, я же должен был подготовить границы и явки к приезду многих делегатов из России на съезд.
Первая половина 1903 г. ушла на подготовку II съезда. На самом съезде я не был, но многие из делегатов, проезжая Берлин, приходили на явки, данные мной, и таким образом у меня установился контакт со многими делегатами съезда. Долго мы никаких сведений о том, что делается на съезде, не получали. В конце съезда до нас дошли очень тревожные слухи о разногласиях среди искровцев, чему мы не поверили вначале. Только после окончания съезда возвращающиеся делегаты повели агитацию среди нас, не бывших на съезде искровцев. В результате искровцы, находившиеся в Берлине и выполнявшие там разную работу, разделились на два враждебных лагеря.
Главным предметом расхождения между искровцами на съезде был, как известно, первый пункт устава и вопрос о выборах редакции центрального органа.
Соотношение сил на съезде было такое: 24 голоса твердых искровцев, 7 делегатов с 9 голосами искровского меньшинства (мартовцы), 4 делегата – сторонники «Южного рабочего», 3 делегата – сторонники «Рабочего дела», 5 делегатов от Бунда и 6 голосов колеблющихся – «болото», как их иронически называли на съезде искровцы. Когда начались разногласия между искровцами, то делегатов искровского меньшинства – мартовцев усердно поддерживали бундовцы, рабочедельцы, «болото» и сторонники «Южного рабочего». Все вместе они имели 27 голосов, а сторонники Ленина – 24 голоса. С уходом со съезда делегатов Бунда (после того как съезд отверг предложения Бунда «быть единственным представителем еврейского пролетариата в партии») и двух делегатов-рабочедельцев (после того как съезд утвердил Заграничную лигу русской революционной социал-демократии единственной партийной организацией за границей) искровцы – сторонники Ленина получили твердое большинство.
Разногласия, которые возникли среди искровцев на II съезде, многим из нас, не участвовавшим на съезде, сразу не были достаточно ясны. Мы не знали, кто какие статьи писал в «Искре»; для нас «Искра» была единым целым. Уже значительно позже мы узнали, что редакция за три года ни разу не собиралась в полном составе, что целый ряд важнейших статей ходил по рукам от одного редактора к другому со всякими изменениями, и таким образом задерживался на недели выход этих статей. Мы позже узнали, что в процессе борьбы двух течений в редакции фактически не работала та тройка – Ленин, Мартов, Плеханов, – которая была съездом выбрана в редакцию. С другой стороны, меня очень возмущало то, что, после того как съезд выбрал редакторов, Мартов и остальные три редактора прежней «Искры» (Засулич, Аксельрод, Потресов) отказались выполнить решения съезда.
Что касается первого параграфа устава, то на этот счет у меня не возникло никаких сомнений. С первого момента я был за формулировку Ленина и против той формулировки, которую съезд принял по предложению Мартова.
Принятый в редакции Мартова первый параграф устава гласит: «Членом РСДРП считается всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций».
Тов. Ленин настаивал, чтобы вместо слов: «и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций», поставить: «и личным участием в одной из партийных организаций».
В своем докладе на II съезде Заграничной лиги Мартов, защищая свою точку зрения, пытался смазать принципиальные разногласия между своей и ленинской формулировкой.
«Мне, – заявил он, – не представлялось и сейчас не представляется столь существенным различие между двумя формулировками, которые формально отличаются между собой лишь несколькими словами (Ленин: Неверно!)»[80].
В действительности же те «несколько слов», в которых Мартов усматривает лишь формальное отличие между обеими редакциями первого параграфа, заключают глубокое принципиальное расхождение в понимании членства партии.
Эта разница очень велика для любой нелегальной партии, тем более для РСДРП, которая во время II съезда была сугубо нелегальной… Мартов был вполне последователен в этом процессе с точки зрения II Интернационала. Но большевики во главе с Лениным ставили себе целью построить – и построили – партию нового типа – большевистскую партию. Такой партии нужен был и свой устав.
В партиях II Интернационала члены партии пассивны. За них все дела партии обсуждают и решают руководство и актив, который подбирается руководством на длительный срок, независимо от его работы в массах и от того, что он делает для партии. Члены партии несут партийную работу лишь во время выборов в представительные учреждения, а социал-демократическая партия в целом является не боевой партией пролетариата, но избирательным аппаратом, приспособленным к парламентским выборам, к парламентской борьбе. Единственный контроль, который существует у этих партий, – это уплата членских взносов. Посещают ли члены партии партийные собрания, выполняют ли они партийные обязанности – это не проверяется. На партсобрания социал-демократов приходит мало членов; но это соответствует расчетам вождей: они могут на этих собраниях проводить все, что им угодно.