ВОСПОМИНАНИЯ О Л. Д. ЛАНДАУ
Редколлегия: академик И. М. ХАЛАТНИКОВ (председатель), академик А. С. БОРОВИК-РОМАНОВ, академик В. Л. ГИНЗБУРГ, член-корреспондент АН СССР Л. П. ПИТАЕВСКИЙ, доктор физико-математических наук М. И. КАГАНОВ (составитель)
Рецензенты: академик Р. З. САГДЕЕВ, академик Ю. А. ОСИПЬЯН
ПРЕДИСЛОВИЕ
В настоящий сборник включены воспоминания друзей и учеников о Льве Давидовиче Ландау. Имя Л. Д. Ландау — замечательного ученого, одного из крупнейших физиков XX в.— широко известно. Сочетание могучего интеллекта с яркостью личности создало Ландау почти легендарную славу. Предлагаемые воспоминания написаны не профессиональными литераторами. Однако воспоминания имеют важное достоинство — они достоверны.
Со дня смерти Ландау прошло двадцать лет, а со дня ухода его из научной жизни почти тридцать. С этого расстояния видно не только величие ученого, значение работ которого со временем становится все более очевидным. Яснее видно и величие самого человека — человека необычайной ясности ума и большой души. Ландау был на редкость справедлив и доброжелателен. Несомненно, что и в этом лежат корни его популярности как ученого и учителя, корни той неподдельной любви и уважения, которые испытывали по отношению к нему его прямые и непрямые ученики, ученые из разных областей знания и люди, далекие от науки. Имя Ландау стало символом бескомпромиссности в науке, символом высокого профессионализма и честности.
Как всякий крупный человек, Ландау разными людьми воспринимался по-разному. Одни обращали внимание на его резкость, не слишком вдумываясь в содержание его высказываний, другие благоговели перед каждым сказанным им словом и сказанное Ландау воспринимали как догму. Но все, кто встречался с Л. Д. Ландау, сохранили память о нем как о глубокой, необычайно интересной, многогранной личности, общение с которой — подарок судьбы.
Конечно, наиболее важное, что оставил Л. Д. Ландау потомству, — это труды по теоретической физике и знаменитый десятитомный курс «Теоретическая физика». Характер книги не позволяет глубоко разбирать научное и педагогическое наследие Ландау. Однако ряд статей (и среди них прежде всего статья ближайшего ученика и друга Льва Давидовича — Евгения Михайловича Лифшица, являющаяся как бы введением в книгу воспоминаний) дают, как нам кажется, достаточно полное представление о Ландау — физике-теоретике, ученом и педагоге.
Л. Д. Ландау был великим учителем. Учить было его призванием. Учеников Ландау тщательно отбирал. В науке он придерживался самых высоких моральных принципов и требовал того же от своих учеников. Его общение с учениками не ограничивалось руководством научной работой. Свою роль учителя он воспринимал шире и глубже. Будучи человеком широких интересов, Ландау часто высказывался по многим вопросам, не имевшим прямого отношения к профессиональной деятельности. Воспоминания познакомят читателя со взглядами Ландау не только на науку, но и на различные аспекты культуры и жизни. С рядом высказываний Льва Давидовича не все читатели согласятся, особенно потому, что иногда они были излишне категоричны. Некоторые высказывания мы не взялись бы отстаивать, хотя сам Л. Д., будучи блестящим полемистом, скорее всего, запросто бы их обосновал.
Мы сознательно не редактировали воспоминания. Это было бы совершенно неуместно, подобно тому как элементарное право не допускает редактирования свидетельских показаний. Пусть читатель увиднт Льва Давидовича Ландау глазами друзей и самостоятельно дорисует портрет этого замечательного человека.
Редколлегия
Е. М. ЛифшицЛЕВ ДАВИДОВИЧ ЛАНДАУ[1] (1908-1968)
Со дня смерти Льва Давидовича Ландау 1 апреля 1968 г. прошло еще совсем мало времени, но волею судеб получилось так, что уже сейчас мы смотрим на него как бы с некоторого расстояния. С этого расстояния яснее видно не только величие ученого, значение работ которого со временем становится все более очевидным. Яснее видно и величие самого человека большой души. Он был на редкость справедлив и доброжелателен. Несомненно, что и в этом лежат корни его популярности как ученого и учителя, — корни той неподдельной любви и уважения, которые испытывали по отношению к нему его прямые и непрямые ученики и которые с такой исключительной силой проявились в дни борьбы за спасение его жизни после ужасной катастрофы.
На его долю выпала трагическая судьба — умереть дважды. В первый раз это случилось 7 января 1962 г., когда на шоссе по дороге из Москвы в Дубну легковая машина столкнулась со встречным грузовиком. Эпическая история последующей борьбы за спасение жизни Льва Давидовича — в первую очередь история самоотверженного труда и искусства многочисленных врачей и медицинских сестер. Но она же есть и история замечательного подвига товарищества. Несчастный случай всколыхнул всю физическую общественность, вызвав спонтанную и мгновенную реакцию. Больница, в которой Ландау лежал без сознания, стала центром для тех учеников и коллег, кто стремился внести свой посильный вклад в помощь врачам в их отчаянной борьбе за спасение жизни Льва Давидовича.
«С первого дня начался их подвиг товарищества. Превосходные ученые, однако ничего не смыслящие в медицине, академики, члены-корреспонденты, доктора, кандидаты, люди одного поколения с пятидесятичетырехлетним Ландау, и его ученики, и совсем молодые ученики его учеников — все они взяли на себя добровольно роли курьеров, водителей машин, посредников, снабженцев, секретарей, дежурных, наконец, носильщиков и чернорабочих. Их стихийно возникший штаб обосновался в кабинете главного врача 50-й больницы и стал круглосуточным организационным центром по безусловному, сверхсрочному выполнению всех велений лечащих врачей.
87 теоретиков и экспериментаторов стали участниками этого добровольного спасательного содружества. Появилась алфавитная книга с телефонами и адресами всех и вся — лиц и учреждений, связь с которыми могла потребоваться в любую минуту. Там записано 233 телефонных номера! Другие больницы, автобазы, аэродромы, таможни, аптеки, министерства, места возможного пребывания врачей-консультантов.
В самые трагические дни, когда казалось, что «Дау умирает», а таких дней было по меньшей мере четыре, у входа в семиэтажный корпус больницы дежурило 8—10 автомашин…
Когда от машины искусственного дыхания зависело все, 12 января один теоретик предложил немедленно изготовить ее в мастерских Института физических проблем. Это было не нужно и наивно, но как удивительно по движению души! Физики доставили машину из Института по изучению полиомиелита и принесли ее на руках в палату, где задыхался Ландау. Они спасли своего коллегу, учителя, друга.
Всего не рассказать… Это было настоящее братство физиков…»[2]
Итак, жизнь Ландау была спасена. Но, когда через три месяца к нему вернулось сознание, это уже не был тот человек, которого мы знали прежде. Он так и не смог оправиться от всех последствий аварии и уже никогда не восстановил полностью своих способностей. История последующих шести лет есть лишь история длительных страданий и боли.
Лев Давидович Ландау родился 22 января 1908 г. в Баку в семье инженера-нефтяника, работавшего на бакинских нефтепромыслах. Его мать была врачом, одно время занималась научной работой по физиологии.
Лев Давидович закончил школу тринадцати лет. Он уже тогда увлекался точными науками, а его математические способности проявились очень рано. Он самостоятельно изучил математический анализ, а в дальнейшем говорил, что почти не помнит себя не умеющим дифференцировать и интегрировать.
Родители Льва Давидовича считали сына слишком молодым для поступления в университет, и в течение года он учился в Бакинском экономическом техникуме.
В 1922 г. он поступил в Бакинский университет, где учился одновременно на двух факультетах: физико-математическом и химическом. Впоследствии Лев Давидович не стал продолжать свое химическое образование, но интерес к химии сохранился у него на всю жизнь.
В 1924 г. Лев Давидович перешел на физическое отделение Ленинградского университета. В этом городе — главном центре советской физики того времени — Л. Д. впервые приобщился к переживавшей бурные времена настоящей теоретической физике. Он бросился в ее изучение со всем пылом юношеского энтузиазма и чрезмерным трудом часто доводил себя до такой степени переутомления, что не мог спать по ночам от мерещившихся ему формул.
Он рассказывал в дальнейшем, как в то время он был потрясен невероятной красотой общей теории относительности (иногда он говорил даже, что такое восхищение при первом знакомстве с этой теорией должно быть, по его мнению, вообще признаком всякого прирожденного физика-теоретика). Он рассказывал также о состоянии экстаза, в которое привело его изучение статей Гейзенберга и Шрёдингера, ознаменовавших рождение новой квантовой механики. Он говорил, что они дали ему не только наслаждение истинной научной красотой, но и острое ощущение силы человеческого гения, величайшим триумфом которого является то, что человек способен понять вещи, которые он уже не в силах вообразить. И конечно же, именно таковы кривизна пространства-времени и принцип неопределенности.
В 1927 г. Лев Давидович закончил университет и стал штатным аспирантом Ленинградского физико-технического института, где он еще с 1926 г. состоял в сверхштатной аспирантуре. К этим годам относятся его первые научные работы. В 1926 г. им была опубликована теория интенсивностей в спектрах двухатомных молекул [1][3], а уже в 1927 г.— работа о проблеме затухания в квантовой механике, в которой было впервые введено описание состояния систем с помощью матрицы плотности [2].