24 июня 1945 года Парадом Победы на Красной площади командовал маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Этот день был вершиной признания за ним славы выдающегося полководца.
Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков (01.12.1886 – 18.04.1974). Архив ОАО «ОКБ им. А.С. Яковлева»
Однажды, сразу же после окончания войны, я слышал как Сталин, который очень ценил Жукова, сказал:
– А почему бы нам не присоединить к фамилии Жукова прозвище Берлинский. Будем звать его Жуков-Берлинский. Ведь в старину Суворова величали Рымникским, а потом и князем Италийским, а Кутузова – Смоленским.
Однако эта идея почему-то осталась неосуществленной.
Зато вскоре можно было наблюдать совсем другое.
Берия и Маленков уже давно с опаской поглядывали на Жукова, н после войны своими интригами они окончательно подорвали доверие Сталина к нему.
Я сам из уст Маленкова слышал, как он, как-то в разговоре, иронически отозвался о Жукове – «наш наполеончик».
Сталина запугивали чрезмерной популярностью Жукова в народе, армии и за рубежом.
Жуков был опасен таким политическим авантюристам как Берия и Маленков и они вовсю интриговали против него. В нем боялись будущего Наполеона. Даже Сталин, авторитет которого при жизни был недосягаем во всех отношениях, видимо стал побаиваться популярности Жукова, и сразу же после окончания войны, под влиянием наговоров Маленкова, Жуков был низведен с пьедестала.
Хотя с легкой руки Маленкова, в окружении Сталина, завистники и называли Жукова иронически «наш наполеончик», несмотря на травлю, он все-таки занимал какое-то официальное положение в военном мире – его назначили командующим одного из военных округов, а именно, – Уральского округа, то есть фактически он подвергся ссылке подобно Суворову.
В 1953 году, после смерти Сталина и падения Берия и Маленкова, по воле Хрущева, во многом обязанного Жукову своим воцарением, Жукова необыкновенно вознесли. Он стал военным министром. Он был награжден четвертой Золотой Звездой Героя Советского Союза. Популярность его в армии и народе и деловой авторитет достигли вершины.
Однако, будучи назначен военным министром, Жуков вызвал к себе непреодолимую зависть и злобу своих ненавистников.
В результате этого назначения и как каждый выделяющийся своими способностями человек, он нажил много врагов из числа завистников, которых всегда бывает много среди бездарных ничтожеств.
Про него стали распускать всякие слухи и небылицы.
Стали говорить, что он переоценивает свою роль в войне и победе. Что он груб с подчиненными. Что он нетерпим к мнению других. Что он зазнался. Что он действительно метит в Наполеоны.
В конце концов, Жуков показался опасным и Хрущеву. Такая выдающаяся яркая фигура на фоне ничтожества самого Хрущева была явно не ко двору.
Поводом, переполнившим чашу, и вторичного развенчания Жукова стал портрет его, исполненный художником Налбандяном.
Жуков был изображен верхом на белом коне, в парадном мундире со всеми регалиями, – таким как он принимал Парад Победы на Красной площади. Этот портрет был выставлен для публичного обозрения и по инициативе и при личном участии самого Хрущева, – Жуков подвергся им непристойному публичному глумлению.
Одновременно, чтобы окончательно убедить всех, что Жуков такой, сякой и эдакий, – самовлюбленный честолюбец и даже хам и грубиян, ничего особенного не сделал для победы, – была опубликована статья маршала И.С. Конева, где автор, говоря попросту, оклеветал своего неизмеримо более высоко стоящего как полководца, товарища и начальника.
Вот некоторые выдержки из этой статьи: «…Его стиль руководства фактически был направлен на свертывание работы партийных организаций, политорганов и Военных советов…
…Он переоценил себя и свои способности, стремился все вопросы руководства Вооруженными силами решать единолично, не выслушивая мнений других и полностью эти мнения игнорируя…
…Он не оправдал доверия партии, оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза и в руководстве Министерством Обороны…
…если т. Жуков оказался несостоятельным как государственный деятель, то, может быть, он был безупречным полководцем и непогрешимым военным руководителем, не имевшим ошибок в своей работе и неудач на фронтах вооруженной борьбы?
…Со стороны т. Жукова было по меньшей мере нескромно кичиться своими заслугами, непомерно превозносить себя и преувеличивать свою роль в успехах Советских Вооруженных сил.
Тов. Жукову следовало бы помнить, что в его деятельности было немало крупных ошибок и промахов. Не следует, например, забывать, что т. Жуков в период, непосредственно предшествовавший войне, находился на высоком посту начальника Генерального штаба… (Г.К. Жуков назначен начальником штаба в феврале 1941 года. – А.Я.).
…Отсутствие должной большевистской принципиальности и скромности у т. Жукова особенно проявилось в чрезмерном подчеркивании своей якобы особой роли и руководстве операциями на фронтах Великой Отечественной войны, где он был командующим фронтом или представителем Ставки Верховного Главнокомандования.
Так, например, т. Жуков незаслуженно приписывает себе особую роль в разработке плана стратегической наступательной операции по разгрому немецко-фашистских войск под Сталинградом…
…Известное участие в разработке этого плана принимали и т. Жуков, как заместитель Верховного Главнокомандующего, а также руководящие работники Генерального штаба во главе с т. Василевским А.М…
…претензии т. Жукова на его исключительную роль как заместителя Верховного Главнокомандующего в руководстве всеми фронтами до меньшей мере являются искажением истины и не соответствуют фактическому положению дел. Было бы нелепо утверждать о какой-то особой роли в Великой Отечественной войне…
Прочитав статью, я был буквально потрясен, я не ожидал от Конева такой подлости.
При первой же встрече с Иваном Степановичем, – на сессиях Верховного Совета мы с ним сидели рядом, – я спросил его для чего он это сделал.
Конев ответил:
– Принесли мне готовую статью и от имени Хрущева сказали – подписывай. Что же мне осталось делать? Подписал, хотя и сам понимал, что делаю подлость.
Встает вопрос: что если учесть все, недостойные порядочного человека, нелепые обвинения и нападки Конева в этой статье на Георгия Константиновича, то совершенно непонятно, как же партия удостоила т. Жукова высокого звания четырежды Героя Советского Союза.
Жуков единственный в нашей стране четырежды Герой Советского Союза.
Тем не менее, вопреки очевидности и здравому смыслу Жуков был устранен не только от руководства армией, но вообще от всякого участия в государственной и политической жизни страны.
Он вышел в отставку.
Таким образом, одного из главных героев Отечественной войны, гениального полководца нашей Родины, постигла такая же судьба, как и Суворова. В основе падения, так же как и в случае с Суворовым, были выдающийся талант, смелость и независимость суждения, присущие Жукову и отсюда лютая ненависть к нему завистников.
Во время войны в Ставке Верховного Главнокомандования, в кабинете Сталина, и, особенно, когда Жуков был министром обороны, мне неоднократно приходилось с ним встречаться по авиационным вопросам.
И каждый раз я как бы физически ощущал в нем человека умного, решительного, необычайной силы воли, четкого и обязательного. Если он что-либо сказал или обещал, то можно было быть уверенным, что так оно и будет. Он был человеком слова. Ему можно было верить.
Еще в 1940 году, будучи членом советской экономической делегации, при посещении в Аугсбурге заводов БФВ (Байершае Флюгцейг Верке) знаменитый немецкий конструктор Мессершмитт пригласил нас проехать в столицу австрийских Альп – Инсбрук.
Ехали мы на трофейных английских машинах, захваченных немцами в Дюнкерке, о чем Мессершмитт с большим удовольствием нам рассказывал.
Спустя шесть лет после этой поездки, уже после войны, я вспомнил об этом как-то при встрече с Георгием Константиновичем в Москве и просил его, командовавшего в то время советскими оккупационными войсками в Германии, выделить для наших конструкторов три-четыре немецких машины из числа трофейных. Через пару недель я получил официальное распоряжение о выделении нам просимых автомобилей.
Другой пример, характеризующий Жукова.
Зимой 1954 года на одном из подмосковных аэродромов состоялся показ новой авиационной техники, в том числе и нашего вертолета «летающий вагон» Як-24.
Был сильный мороз, обжигал сухой колючий ветер. Все военное начальство во главе с министром обороны Г.К. Жуковым, продрогнув при обходе выставленных для показа самолетов, с удовольствием вошли с поля внутрь вертолета.
После моего доклада о результатах испытаний вертолета, главком ВВС Жигарев стал потрясать дефектными ведомостями и порочить машину.
Жуков прервал его:
– Вы это оставьте. Нам нужны не дефектные ведомости, а вертолеты. Если есть дефекты, – вместе с конструктором устраняйте их и давайте предложения о запуске в серию. Такой вертолет нам очень нужен.
Судьба вертолета была решена.
И еще. Совещание у Жукова в Министерстве обороны. Обсуждается перспектива развития авиации на ближайшие годы. Из конструкторов присутствуют Туполев, Микоян, Сухой и я. Докладчик главком ВВС Вершинин восторгается Туполевым, с которым, по его словам, в отличие от других конструкторов по новому самолету «Ту» не было никаких разногласий, ни споров с конструктором.
Я не выдержал и сказал, что если не было споров, значит и самолета не будет такого, о котором мечтает главком.
Жуков, обращаясь ко мне:
– Ну брат, ты это уж чересчур!
Вершинин, почувствовав поддержку Жукова, вскипел и накинулся на меня.
Но после небольшой паузы Жуков улыбнулся на Вершинина и, взглянув на меня:
– А пожалуй ты и прав, – в таком сложном деле как ваше – без спора до истины и не доберешься, лучше сперва поспорить, чем потом тратить годы на доводку, – дороже обойдется.