<…> Енточка передала нам Ваши указы и напутствия для дел Учителя, и многое, родные мои, теперь становится наместо и понимается благодаря тому, что она привезла.
Я Вам бесконечно благодарна за сказанное и посланное лично нам, мы все постараемся это применить и ввести в жизнь <…> От русской книги я в восторге, в ней много не вошедшего в английскую. Мы все счастливы, что ее нужно посылать постепенно в Каменец.
[07].10.1923
<…> 6 октября, в субботу, в 11 часов утра приблизительно пришла телеграмма с дивной, радостной вестью от Вас. Мы были все потрясены и радостно поздравляли друг друга с Великим Чудом, пришедшим к Вам для Блага человечества <…>
Завтра повесим портрет Н.К. для приветствия новым, пришедшим в Храм для красоты, чтобы они видели, кто первый произнес это слово в наших душах и зажег священный огонь в нас. <…>
14.10.1923
<…> 2 дня тому назад пришел человек кХоршу, <…> и он уже его взял к себе в дело и, видно, вложил известную сумму для начатия дела с серебром <…> Оба они такие чуткие, светлые души и исполняют все, посылаемое Учителем. Мы видим, родные мои, как мы бережно охраняемы от всех вражеских попыток и какая Великая Любовь нас окружает. С этой уверенностью живется очень легко, и даже все будущие битвы не страшат, ибо они ведутся во Имя Его. У нас с Хоршами самая тесная связь, гармония и любовь, мы решаем все дела вместе, совещаемся во всем. <…>
18.10.1923
<…> Вчера днем получили Ваше дивное письмо с описанием получения Великого Чуда <…> Ковчега — Святыни, данной Вам <…> Этот день, 17 октября, Великий День в нашей памяти, ибо, посвященные в мировую Тайну, почувствовав, до чего бесконечно Ваше доверие к нам, мои родные, мы все прониклись сознанием чувства, как свято мы должны охранять доверенную нам тайну о Чуде <…> Чудо получения кольца до получения Ковчега мне представляется глубоким символом. <…>
21.10.1923
<…> Любимая моя, мы не смеем верить этому огромному счастью — возможности услышать Голос нашего Великого Учителя! <…> Не имею слова, чтобы благодарить Вас за обещанные карточки[292] Учителя, мы все ждем их с огромной радостью. Мы все в восторге от скорого получения колец, и этот день будет для нас праздником. <…>
28.10.1923
<…> Как радостно мы проводим всегда субботу! Утром читаем Ваши письма, которые всегда приходят в этот день, вечером, собираясь у Хоршей, читаем опять перед сеансом. Затем идем в нашу комнату — где будет Shrine[293] и где всегда будем сидеть — и, садясь у круглого стола, посвящаем нашу радость, любовь и служение Учителю. На столике стоит портрет Н.К., около всегда цветы. Так начинается наш праздник. Ваше присутствие ощущается все время, буквально Вы сидите около нас, и мы говорим с Вами и видим Вас. После окончания, когда мы обсуждаем и стараемся разобраться во всем написанном и видениях, мы чувствуем такую огромную радость за то, что нам дается! Мы еще не умеем осознать всего нашего счастья, еще, по малолетию, хочется «дотянуться пальцем ноги до рта», как Вы видите из 2-го видения. Но мы все работаем и постепенно стараемся исправлять свои ошибки. Конечно, родные мои, много сухих листьев еще должны будут отпасть от школы, но также теперь важно не привлечь новых негодных. Понимание данного нам — вот где вся трудность! <…>
01.11.1923
<…> С чувством истинной и глубокой радости пишу Вам это письмо, ибо Вы получите его перед отъездом в страну нашего Великого, Благого Учителя. Счастлива, без конца счастлива, родные мои, за Вас, вступающих на путь полной победы духа, путь, ведущий к высотам, к которым Вы идете «легкой поступью, еле земли касаясь». И, приближаясь к завершению пути, Вы беспрерывно, заботливо оглядываетесь на нас, полные любви к нам, старающимся идти за Вами. Вы нам дали жизнь, пробудили в нас дух, понимание бытия, научили понимать и думать о Великом Плане и дали каждому из нас чашу труда и радости. И самый великий дар Вы дали нам, любимые мои, привели нас и приблизили к Единому, великому нашему Мастеру! Свято Его Учение для нас, и Его Слова к нам — наш воздух и пища, ибо без Них мы больше не смогли бы жить. Его Беседы <…> составляют всю цель нашего существования, ибо, вникая в Его Святые Слова, мы можем духовно развиваться и расти.
Как убога была наша жизнь до встречи с Вами и как сказочно прекрасна она теперь!
Все мы работаем с радостью в Храме Учителя, служа Ему по мере сил наших. <…>
18.11.1923
<…> Снимки с Сокровища поразительны <…> Снимок конверта нами долго рассматривался, пока мы точно не разобрали слова адреса. Родные, неужели это почерк Учителя? <…> Спасибо Вам, родная Е.И., за присланные карточки для меня и мамы. Как прекрасно вышел на этих снимках Лик Учителя. <…>
23.11.1923
<…> Как мудро Вы нас учите — мы лишь и можем держаться единением и любовью, как круг, созванный для Его Великих Дел <…> Буду работать изо всех сил, и главное, над собой, чтобы совершенно подавить ненужный, подчас тяжелый балласт в моем характере, видимо, сидящий там еще со времен Иеровоама.
Вчера получили кольца, радости нашей нет границ — всем впору, все почувствовали прилив силы, надев этот священный знак единения на палец. <…>
29.11.1923
<…> мы теперь заказали много снимков с картин Ваших, дорогой Н.К., и разного размера — в виде открыток и побольше <…> начинается работа по музею. <…>
06.12.1923
<…> Я зашла в office к Frances[294], с которой имела очень серьезный разговор по поводу упущения с одним учителем. Я ей напомнила Указ Учителя [направленный] к ней, «чтобы она разбиралась высшим чувством». Она на это рассердилась и, отвечая мне, случайно посмотрела на кольцо: оно было все медно-красное, почти все потемневшее. Это было настолько чудесно и явилось таким сильным доказательством, что я вся затряслась, она же начала плакать и сознаваться в неправоте своего поступка. Вы знаете, родная, такой случай я видела только [на кольце, бывшем] на Вашем пальце, когда враги дела…[неразборчиво] были у Хоршей. Помните, как покраснело и почернело Ваше кольцо? <…>
27.01.1924
<…> Музей уже почти закончен, и через 2 дня приедут Ваши картины, готовимся к этому светлому празднику <…> Любимые мои, мы всегда и постоянно чувствуем Вашу близость и в трудный момент всегда стараемся себе представить, что бы Вы сделали [в таком случае]. Конечно, это редко удается — или действуем слишком поспешно, или же думаем рассудком [вместо высшего, духовного понимания] и задерживаем решение. Но я теперь прихожу все время к одному убеждению: голос сердца ведет наиболее правильным путем. И мне кажется, что даже ошибки на этом пути скорее будут оправданы. <…>
10.02.1924
<…> Сегодня все соберемся в школе и пошлем Вам рекорды наших голосов и машину [для опытов с записью голоса Учителя].
24.02.1924
<…> что за дивная атмосфера в Музее! Там «воздух поет» от радости сознания великих творческих сокровищ, висящих кругом <…>
И легко будет нам говорить со всеми спрашивающими, ибо идею и значение Музея знаем мы! <…>
Получили чудные письма от Гребенщикова и Завадского. Последний решил приехать с женой в апреле. <…> Чувствуем, оба будут очень полезны для школы и дел <…>
09-[12.03].1924
<…> о Завадском. В первых их письмах к нам всем была видна нерешительность, но мы их звали и подбодряли, внушая веру <…> после долгих колебаний, как нам писал Тарухан, [они] взяли билеты <…> Если они все-таки теперь приедут, мы приложим все усилия, чтобы согреть их и развить в них мужество и энергию, а главное, желание служить, забыв личное «я». За Гребенщикова мы все радуемся, ждем его с нетерпением. Огромный дух! Полный энергии <…> не мечтаю о личном росте, главное — это рост дел доверенных. <…>
23–[25?].03.1924
<…> 24 марта. Дивный, прекрасный день! Начался он светло и радостно, при теплой, солнечной погоде. Утром мы все украсили комнаты корзинами цветов, красными розами, лилиями и фризиями. Комната была полна цветами. К 2 часам мы все были в сборе, и уже начали приходить люди. В общем было около 200 человек. <…> Были все хорошие люди, которые глубоко прониклись духом картин. Мы много прекрасных, от всего сердца, слов слышали и видели на лицах чувство умиления. <…> Столько красоты и радости кругом, любимые! Сердца наши переполнены благодарностью за доверенные нам сокровища! <…>
Ок. 28.03.1924
Родные, любимые, трудно описать 24 марта <…> Четыре угла Постройки заложены («Cor Ardens», «Master Institute]», «Corona M[undi]» и Roerich Museum). <…>
30.03.1924
<…> Первое воскресенье как открыт Музей <…> Целая толпа посетила Музей! Люди приходили беспрерывно <…> Прекрасная публика, интеллигентная, среди них учителя других школ, ученики наши и чужие, много из тех, которые были на открытии, пришли опять <…> Как Вы и сказали, дорогие мои, Музей спокойно и достойно войдет в жизнь! <…>
14-18.04.1924
<…> Сознавая ответственность в делах за себя и за всех, я тем не менее затрудняюсь в решении вопроса — чувствуя часто решение противоположное принятому, — но, видя бесполезность настаивания, приходится молчать. Если же результат бывает отрицательный и есть ущерб делу, я страшно мучаюсь, ибо предвидела раньше, но не могла добиться нужного. Но ведь вина все же на мне, видно, не умела правильно подойти к вопросу, когда он обсуждался? Дам Вам пример: перед тем как Логв[ан] поехал к Сутро, я советовала обратиться к Mrs. Сутро, ибо видела в ней более близкого школе человека. Затем, когда он на это не согласился, я предложила, прежде чем ехать к нему, вызвать по телефону и условиться о часе. Но Логв[ан] не послушал, поехал прямо, первый раз не был принят, вызвал позже и получил appointment лишь на другой день, и, как мы знаем, неудачно окончился этот визит. Между тем, Mrs. Sutro была на открытии Музея и так трогательно говорила о Вас и сказала, как бы ей хотелось получить весточку от Вас и как она Вас любит.