Однако наше удовлетворение было недолгим, поскольку во время обсуждения деталей контрибуции выяснилось, что русские вопреки Соглашению о перемирии настаивали на производстве расчетов в соответствии с уровнем цен 1938 года. С того времени уровень цен вырос почти вдвое, и этот дополнительный пункт, следовательно, означал, что 300 миллионов долларов на самом деле равнялись тем же 600 миллионам. После долгих обсуждений русские согласились, что цены на машины и промышленное оборудование будут установлены на 15% выше уровня цен 1938 года, а цены на другие готовые изделия – на 10% выше. Даже с этими корректировками контрибуция выросла почти вдвое по сравнению с согласованными 300 миллионами. Договор о выплате военной контрибуции был подписан 17 декабря 1944 года.
Неприятнейшим сюрпризом было условие, что 60% контрибуции должны составлять изделия металлообрабатывающей промышленности и только 40% – деревообработки, леса, древесной массы и т. д. До войны наша металлургическая промышленность почти полностью работала на внутренний рынок, и ее экспорт составлял едва ли 4% от нашего общего экспорта. Следовательно, возникла необходимость в значительном расширении этой отрасли промышленности. Большинство необходимых машин и большая часть сырья были получены из-за границы, главным образом с использованием шведских и американских кредитов, и поэтому поставки контрибуции в значительной степени зависели от своевременности получения нами заказанных товаров. Это было тем более важно, что Финляндия была вынуждена согласиться платить 3% в месяц за просрочку поставки товаров. Только за первый год эти штрафы за просроченные поставки составили 253 000 долларов, которые нам пришлось заплатить товарами сверх указанного количества.
Что на практике означали поставки по репарациям для экономической жизни Финляндии, иллюстрирует тот факт, что в течение первого года они составили не менее 80% нашего общего экспорта. Еще яснее их влияние будет заметно, если принять во внимание, что это бремя было возложено на страну, которая только за счет уступок территорий потеряла 13% народного достояния и чья рабочая сила сократилась более чем на 7% из-за потерь убитыми и инвалидами. Только инвалидов насчитывалось 47 500 человек. Значительная часть торгового флота Финляндии была потеряна во время войны, а предусмотренная в соглашении о репарациях поставка судов сократила его еще больше – до одной трети от довоенного тоннажа. Государственный долг довоенного времени в 3,5 миллиарда марок к концу 1944 года вырос до 67 миллиардов. Наши промышленные предприятия действительно пострадали сравнительно мало, но запасы сырья были истощены, а промышленные мощности сократились.
Помимо сокрушительной военной контрибуции были и другие требования. Военная трофеи и имущество, вывезенные с уступленных финских территорий, должны были быть возвращены, а вся немецкая собственность передана Советскому Союзу в соответствии с решением, принятым державами-победительницами летом 1945 года в Потсдаме. Эти требования достигли общей суммы в 60 миллионов долларов, при ее оценке финская точка зрения была полностью проигнорирована. Понимая, какую реакцию выплата этой военной контрибуции окажет на советскую политику в Финляндии, советское правительство осознало, что бремя необходимо облегчить. Соглашением от января 1946 года срок продлили до восьми лет, то есть ежегодная выплата сократилась с 50 миллионов до 35 миллионов долларов.
Состояние моего здоровья было плохим с начала 1945 года, а в течение года настолько ухудшилось, что осенью мне пришлось передать обязанности главы государства премьер-министру и по совету врача искать более мягкий климат для восстановления сил. Я отправился в Португалию, путешествие было организовано в соответствии с обычным порядком, и страны, через которые мне предстояло проехать, были проинформированы. В 8 утра 3 ноября мой корабль отплывал в Стокгольм.
Накануне вечером, едва я лег спать и погасил свет, в полночь в мою дверь позвонили. Это был премьер-министр Паасикиви, явившийся прямо от председателя контрольной комиссии Жданова. Последний вызвал его часом раньше и сказал, что узнал о намерении президента уехать за границу из газет. Однако президент – фигура политическая и не может покинуть страну, не поставив в известность русских, а ни через контрольную комиссию, ни через советское правительство, ни через высшее русское военное руководство никаких извещений не поступало.
Паасикиви заметил, что не существует никаких юридических положений, препятствующих отъезду президента, и в соответствии с нашей конституцией функции главы государства в таких случаях автоматически переходят к премьер-министру. Однако Жданов повторил свое заявление и добавил, что «поездка пойдет во вред Финляндии».
Я сказал ему, что в возрасте, когда мне уже пора уходить с общественной работы, я взял на себя тяжелые и ответственные обязанности. И добавил, что сейчас я устал и мне нужно позаботиться о здоровье. К отъезду все подготовлено, но я откажусь от поездки ради блага моей страны. Я попросил премьер-министра сообщить Жданову, что жду его ответа до 8 утра и отмена моей поездки вызовет комментарии – прежде всего в странах, где меня ждут.
Вскоре премьер-министр вернулся с сообщением, что Жданов его тотчас примет, и сообщил ему, что, в соответствии с указаниями из Москвы, возражений против моей поездки нет.
Поэтому моя оздоровительная поездка состоялась, как и было запланировано. После благотворного отпуска на побережье Атлантики я, прежде чем покинуть гостеприимную Португалию, посчитал приятным долгом нанести визит президенту генералу Кармоне, чтобы выразить ему свою благодарность за всю доброту, с которой я встретился в его стране. Президент любезно принял меня в старом дворце, чье убранство свидетельствовало о славной истории Португалии как морской державы. Очень интересными были также мои встречи с премьер-министром Салазаром, моложавым, спокойным и скромным человеком, успешный труд которого на благо Португалии широко известен и за пределами страны.
На обратном пути я внезапно заболел и был вынужден ускорить поездку, чтобы проконсультироваться с моим врачом, профессором Наиной Шварц в Стокгольме. Из Стокгольма я отправился прямо в Хельсинки, где поступил в госпиталь Красного Креста.
Этот прискорбный результат моей оздоровительной поездки явился большим разочарованием, но мне пришлось взглянуть фактам в лицо. В течение следующих месяцев я не мог продолжать исполнять обязанности главы государства, за исключением тех случаев, когда вопрос можно было решить на больничной койке.
4 марта 1946 года я направил правительству письмо, приложив к нему медицинскую справку, в котором объявил о своем намерении уйти в отставку из-за ухудшения здоровья. И добавил, что считаю, что задача, побудившая меня принять пост главы государства, была, насколько это касалось меня, выполнена, поскольку даже судебный процесс над военными преступниками завершился. Что касается Соглашения о перемирии, то для выполнения оставшихся условий потребуется несколько лет. Я решил сообщить об этом правительству, чтобы оно могло принять необходимые меры.
Мое решение покинуть пост президента республики народу Финляндии передал премьер-министром Паасикиви, зачитавший по радио мое письмо и сказавший: «Имя президента Маннергейма глубоко врезано в историю нашей страны. Служа стране, он всегда нес на своих плечах огромное бремя, а в августе 1944 года, следуя единодушному желанию народа Финляндии, принял на себя ответственную должность президента республики. Под его руководством и благодаря его авторитету страна вышла из войны. Никто другой не смог бы тогда выполнить эту задачу, ибо никто, кроме него, не пользовался таким огромным доверием большинства нашего народа. За это, как и за весь прочий самоотверженный труд его на благо страны, финский народ глубоко благодарен президенту Маннергейму. Когда сейчас, в связи с ухудшением здоровья, он вынужден уйти с поста президента республики, благодарность народа следует высказать ему публично. Президент Маннергейм может уйти на заслуженный отдых, зная, что народ Финляндии никогда не забудет тех огромных услуг, которые он оказал Отечеству. Наилучшие и самые теплые пожелания нашего народа всегда будут с ним».
9 марта 1946 года президентом республики был избран Ю.К. Паасикиви, а два дня спустя он вступил в должность. Тем самым я был освобожден от своей последней и самой трудной задачи на службе Отечеству. Вернувшись к частной жизни, я получил привилегию, принадлежащую каждому свободному гражданину, – право вспоминать и записывать для настоящего и будущего опыт моей жизни.
Эпилог
Отдельному человеку легко, оглядываясь в прошлое, распознать факторы, которые внесли вклад в формирование его жизненного пути. Он может без особого труда установить, где и когда он выбрал правильный или неправильный путь и в какой степени был архитектором собственной судьбы.
Целому народу с его разнообразным и неоднородным составом такое исследование провести несравненно труднее. Причина и следствие скрыты от большинства, плывущего по течению и принимающего ход событий, не спрашивая себя, чем вызваны вчерашние неудачи и что принесет завтра. Но для страны в положении Финляндии желательно, если не сказать необходимо, чтобы граждане всех социальных слоев научились осознавать ответственность и обязанности, возлагаемые на них их политическим и социальным положением. Это тем более необходимо, что уровень образования и уровень жизни повысились и сблизили все классы. Кроме того, нация в целом со временем взрослеет. Поэтому несколько поколений могут вместе извлекать пользу из приобретенного опыта и должны иметь возможность договориться об общей цели – благосостоянии народа, безопасности и чести страны.
Народ, как и частное лицо, не любит признавать прошлые ошибки. Несмотря на это, должно быть возможным совместно исследовать прошлое, чтобы увидеть ошибки бездействия и действия, имевшие разрушительные последствия. Развитие не останавливается, перед нами будущее со всеми его вызовами, для ответа на них требуется правильная оценка обстановки и интеллект. Из купленного дорогой ценой опыта предыдущих поколений грядущие поколения научатся избегать ошибок. То, чему человек научился в течение жизни, должно, следовательно, стать наследием его потомков. Именно с этой мыслью на фоне личных воспоминаний я почувствовал, что должен дать отчет о своем опыте в те периоды недавней истории Финляндии, в которых мне посчастливилось принять участие. Финляндии свободу никогда не дарили. Она была куплена тяжелыми жертвами и кровью ее собственных сыновей в борьбе 1918 года, восстановившей историческую восточную границу страны. Было совершенно ясно, что наше положение как независимого государства будет нелегким. Для этого требовалось сильное правительство, внутреннее единство и эффективная оборона.