1) носительницей высшей власти в крае является Краевая Рада. Власть законодательная и исполнительная осуществляется войсковым атаманом и назначаемым им краевым правительством. При этих условиях институт Законодательной Рады является излишним и упраздняется;
2) на время созыва Краевой Рады власть полностью переходит к ней. Краевая Рада созывается и распускается указом атамана обязательно раз в год, в определенное время, на определенный срок (по окончании полевых работ) и, кроме того, может быть созвана и распущена в любое время соответствующим указом атамана. Кроме атамана, никто созывать Раду не может (отменяется созыв по заявлению определенного числа членов самой Рады);
3) атаман назначает лиц на все военно-административные и гражданские должности в крае, ему же принадлежит право амнистии;
4) проект отвергает необходимость создания отдельной Кубанской армии.
Вместе с тем, дабы в случае нового порядка вещей атаман и его правительство могли бы действительно продуктивно работать на пользу края и воссоздание России, признается совершенно необходимым проведение в жизнь главным командованием нижеследующих мер:
1) уплата в определенный срок денежного долга Кубани и своевременная уплата впредь за сырье и предметы продовольствия, отпускаемые Кубанью;
2) передача Кубани дела продовольствия Кавказской армии;
3) прекращение действий в пределах Кубани реквизиционных и ремонтных комиссий, передача войску лошадей, уже закупленных в его пределах ремонтными комиссиями;
4) установление права войска на получение определенной части захваченной Кавказской армией военной добычи;
5) откомандирование в распоряжение войска всех казаков из некубанских войсковых частей, учреждений и организаций;
6) воспрещение впредь принимать в неказачьи войсковые части и учреждения кубанцев – офицеров и казаков – без согласия войскового штаба;
7) предоставление войску права призвать на службу в ряды Кубанских частей иногородних Кубанской области, непризванных еще, по 99 год включительно, а из призванных уже – тех эвакуированных, кои находятся ныне на Кубани.
Как командующий Кавказской армией, не могу со своей стороны не признать, что боеспособность армии в полной мере зависит от проведения в жизнь указанных мер.
Приезд на Кубань генерала Шкуро в период созыва Краевой Рады чрезвычайно нежелателен, его поведение может лишь дискредитировать в глазах населения армию, и я убедительно прошу Главнокомандующего принять меры к удержанию генерала Шкуро на фронте.
В заключение прошу распоряжений генералу Тихменеву о заготовке потребного числа эшелонов для переброски по первому моему требованию на ст. Пашковская одного полка конницы с одной батареей. Пользуясь затишьем на фронте, я, по соглашению с войсковым штабом, наметил отвод поочередно для отдыха на Кубань частей армии. Первые части намечены к отправке на днях, и я очень бы желал, чтобы они успели прибыть на место ко дню открытия Рады, для участия в имеющем быть параде. Вторая просьба – обеспечить связь штаба армии с войсковым, установить возможно срочно аппарат Юза в Екатеринодаре. Заключение Ваше но затронутым здесь вопросам прошу вручить подателю сего полковнику Артифексову, возвращающемуся в Царицын.
Прошу принять уверение в моем глубоком уважении и искренней преданности
П. Врангель».
Полковник Артифексов привез мне ответ генерала Лукомского:
«18 октября 1919 года.
Глубокоуважаемый Петр Николаевич!
Относительно Ваших пожеланий сообщаю следующее:
1) что касается денежного расчета за уже поставленные продукты и своевременной уплаты вперед за все поставленное, то лучше срока не ставить, а сказать, что Главное Командование Вооруженными Силами отдает распоряжение о безотлагательном расчете за все поставленное и о своевременной расплате за все вновь поставляемое.
Надо иметь в виду, что задержка происходила главным образом вследствие непредставления счетов и отчасти вследствие недостатка денежных знаков.
2) относительно передачи Кубани довольствования Кавказской армии, надо иметь в виду, что нельзя ставить вопрос в плоскость, что Кубань будет довольствовать лишь Кавказскую армию. Придется давать и на Терек, и Уральцам, и на Черноморское побережье. В распоряжение снабжения Кавказской армии будут отпущены кредиты для безотлагательного расчета за присланные с Кубани продукты.
3) относительно реквизиционных и ремонтных комиссий постараюсь сделать все, что можно. Не имея данных под руками – сообщу дополнительно; думаю, что недоразумений не будет.
4) что касается «военной добычи», то на подобную постановку вопроса Главнокомандующий не согласен.
Вы будете считать военной добычей и все лесные склады, и весь подвижной состав.
5) откомандирование всех казаков в распоряжение войска из неказачьих частей и учреждений провести трудно. Нельзя откомандировать тех, кто состоит при Главнокомандующем и при мне. Но в общем, думаю, вопрос будет улажен, но с некоторыми исключениями.
6) относительно того, чтобы впредь не брать казаков без согласия войскового штаба или без особого приказания Главнокомандующего, возражений, думаю, не будет.
7) вопрос мобилизационный более сложный, и без решения Главнокомандующего ответить не могу.
Ваше письмо посылаю Главнокомандующему и по получении ответа немедленно сообщу Вам.
Прошу принять уверение в глубоком уважении и преданности
А. Лукомский».
Одновременно генерал Лукомский уведомил меня о принятом Главнокомандующим решении официальным сношением:
«19 октября 1919 года.
Генералу Барону Врангелю.
По приказанию Главнокомандующего сообщаю:
1) финансирование военного бюджета лежало и лежит на нас. Следовательно, в зависимости от наличия денежных знаков, должна нами производиться своевременно всякая расплата за продукты.
2) против передачи довольствия Кавказской армии Кубани возражений нет; но, кроме того, Кубань должна отпускать, за соответствующее вознаграждение, довольствие и для других частей Вооруженных Сил на Юге России, в размере, определяемом Главнокомандующим.
Все равно специальное довольствие и продовольствие Кубанских частей на других фронтах будет из общероссийских источников.
3) реквизиционные и ремонтные комиссии на Кубани будут закрыты, но возврата уже закупленных лошадей не будет.
В армии огромный некомплект конского состава; кроме того, число закупленных на Кубани лошадей не превышает числа лошадей, закупленных для Кубанских частей (корпус Шкуро) 1-м Кубанским корпусом и Кавказской армией на территории вне Кубани.
4) неся все финансирование и распределяя захваченное по всем фронтам, при этом преимущественно на нужды того же фронта, где захвачено, Главнокомандующий не может допустить организованного грабежа, в какой несомненно вылилось бы предложение.
5) относительно откомандирования в войско казаков уже отдано приказание за № 58.
6) вопрос о приеме в неказачьи части казаков (офицеров и казаков) – по сношению штаглава с атаманом, но окончательное решение принадлежит Главнокомандующему.
7) о передаче мобилизации иногородних войск – Главнокомандующий категорически отклоняет.
Генерал-лейтенант Лукомский».
Тотчас по приезде в Царицын я решил проехать в конную группу, чтобы лично выбрать те части, которые предполагалось отправить в Екатеринодар. Генерал Покровский просил меня о назначении 2-го Уманского полка, входившего в состав его корпуса. Мне было в то же время необходимо переговорить по целому ряду вопросов с только что вступившим в командование конной группой командиром 2-го Кубанского корпуса генералом Топорковым.
Генерал Улагай за последнее время под влиянием непрерывных тяжелых боев окончательно изнервничался, переходил мгновенно от большого подъема к полной апатии, обижался и раздражался от всякой мелочи. Обидевшись по какому-то поводу на генерала Шатилова, генерал Улагай просил освободить его от командования корпусом. Я пытался было его отговаривать, однако, ввиду его дальнейших настояний и сознавая, что в настоящем его душевном состоянии он уже к работе малопригоден, в конце концов согласился. На должность командира 2-го корпуса, взамен генерала Улагая, я ходатайствовал о назначении генерала Науменко.
Я нашел полки значительно пополненными и в прекрасном виде; однако из разговоров со старшими начальниками вынес убеждение, что, увеличившись численно, части изменились в худшую сторону. Присланные за последнее время Кубанью пополнения в значительной мере состояли из тех казаков, которые в тяжелые июльские дни, пользуясь безвластием в крае, укрылись в тылу. Ныне эти шкурники вернулись, значительно развращенные усилиями самостийников.
Переговорив с генералом Топорковым и ближайшими его помощниками, я наметил для переброски в Екатеринодар бригаду полковника Буряка, не успевшую еще получить пополнений, малочисленную, но крепкую духом.
Отправляя эти полки в Екатеринодар, я, учитывая настроение генерала Покровского, счел нужным указать ему на необходимость с его стороны всеми мерами избегать вооруженных выступлений. Я надеялся, что мне удастся одним призраком военного переворота образумить зарвавшихся самостийников.
21 октября я писал генералу Покровскому:
«Глубокоуважаемый Виктор Леонидович!
Вернувшись в армию, я переговорил с большей частью начальствующих лиц, объехал части и обстоятельно разобрался в обстановке. Армия ныне пополнилась – большая часть высланных Кубанью пополнений уже влилась в части; полки, дошедшие в середине сентября до 80–30 шашек, ныне увеличились до 200–250, однако, усилившись в 3–8 раз, части неизбежно изменили свой облик и изменились в худшую сторону. В то время как армия с конца июня, обливаясь кровью, сдерживала натиск в 10 раз сильнейшего врага, шаг за шагом отходя к Царицыну, все, что было наименее устойчиво, все, что щадило свой живот и в бою видело лишь средство наживы, – все это уходило в тыл. На фронте осталась лучшая часть казаков, в станицах засели, променяв меч на плуг, шкурники и грабители. Ныне эти шкурники и грабители в виде пополнений вновь вернулись в части и вернулись развращенные теми, в чьих задачах разложить и ослабить армию. Усилия “самостийников” за последнее время направлялись на наиболее стойкие отделы – линейцев, и пополнения из этих отделов наиболее развращены. При этих условиях рассчитывать на полки в случае внутренних осложнений ныне несравненно труднее, чем 1½–2 месяца тому назад. По данным контрразведки штаба армии, те части, которые намечены Вами для переброски в Екатеринодар на время созыва рады, развращены не менее других; в частности, во 2-м Уманском полку отношения между офицерами и казаками таковы, что мне пришлось отказаться от переброски этого полка. Конечно, армия по-прежнему чуж